Мишка Толстых, плотник СМУ-7, маленький, скуластый человек с длинными руками, забайкальский москвич, возвращался из гостей восвояси. От братца-ленинградца. Брат принял его плохо, сразу кинулся учить жизни… Мишка обиделся, напился, нахамил жене брата и поехал домой в Москву.
К поезду пришел раньше других. Вошел в купе, забросил чемодан наверх, попросил у проводницы простыни и одеяло. Ему сказали: «Поедем, тогда получите простыни». Мишка снял ботинки и прилег пока на матрац на верхней полке. И заснул.
Проснулся ночью. Под ним во тьме негромко разговаривали двое. Один голос показался Мишке знакомым. И говорил больше как раз этот, знакомый голос. Мишка прислушался.
— Не скажите, не скажите, — негромко говорил голос, — не могу с вами согласиться. У меня же бывает то и дело: вызываешь его, подлеца, в кабинет: «Ну, что будем делать?» Молчит. «Что будем делать-то?!» Молчит, жмет плечами. «Будем продолжать в том же духе?» Гробовое молчание.
Все-таки слово «трейдер» очень широко по разбросу смыслов. От «обладатель интересной сложной профессии» до «несчастный сумасшедший». Тип винеров и тип лузеров называют себя одним словом, что довольно нетипично для общества и для языка.
Когда человек так представляется, мол, я трейдер, сразу непонятно. Потом, и довольно быстро, понятно, но это мне понятно, и то не сразу. Если же подойти чисто статистически: несчастных больше. И разумные, но посторонние к бирже люди, обученные на статистических массивах, начинают сторониться всех трейдеров без разбора. Мало ли, вдруг это заразно и меня тоже обуют на Форексе или где там у вас (ведь именно же этим заняты трейдеры, самообуванием, да?).
Так что, на всякий случай, избегаю представляться таким образом. Или слово алго добавляю для определенности, но как-то меня переспросили: алко? У вас там что, еще и бухают?
Приятельница спрашивает, стоит ли ей вкладывать деньги в Х. Не важно, что за Х. Нет, отвечаю, не стоит, там скам, позор и пирамида.
Эх, добавляет она, меня любой облапошить может. Не-а. Тебя же хватило на то, чтобы спросить? Человека, который твердо знает, что его легко облапошить – облапошить уже не легко.
Скромность. Вот чего не хватает большинству околорыночных жертв. Да и рыночных тоже.
Я бы, кстати, развил тезис. Если человек подозревает, что он дурак – он уже не дурак. Вот не встречал дурака, который сомневался бы в себе...