«Многие страны ЕС разделяют позицию Бельгии о неприемлемости использования активов РФ для финансирования Украины», — приводит слова премьера телеканал VRT.
Последний месяц я много слушал, читал и думал о вопросе резистентности ЕС в контексте заключения мирного соглашения. Почему Евросоюз так упорно саботирует переговоры и продолжает вести заведомо провальный для них конфликт — хотя его дальнейшее продолжение ставит Украину в всё более проигрышное положение?
Политикам в ЕС совершенно очевидно, что затягивание конфликта не в пользу Украины: у неё нет реальных шансов на перелом по огромному количеству причин, которые нет смысла обсуждать в этом тексте — он о другом.
ЕС хотел нанести России стратегическое поражение, но по факту загнал сам себя в стратегический тупик (поражение?). Формулировка громкая, но, на мой взгляд, точная. Разные взгляды на конфликт раскололи ЕС изнутри (что стало катализатором старых разногласий — от энергетики и экономики до миграции) и одновременно отдалили от Европы её ключевого партнёра — США. Параллельно экономика ЕС оказалась в тупиковой ситуации именно в тот момент, когда глобальная конкуренция резко усилилась.
FT: ЕС спешит бессрочно блокировать активы России из-за Орбана
/>/>/>/>/>/>/>/>/>/>
/>Российские предприниматели, попавшие под ограничения Евросоюза, подали в рамках механизма ISDS иски против ЕС и его стран-членов на сумму не менее €53 млрд. Почти половина из 28 арбитражных дел инициирована в 2025 году, сообщает Европейская коалиция за торговое правосудие (ETJC). Эта сумма сопоставима с объемом военной помощи ЕС Украине с 2022 года.
Механизм ISDS позволяет инвесторам оспаривать действия государств, наносящие ущерб их активам. «Роснефть» грозится иском к Германии из-за риска потери НПЗ на $7 млрд. Основатель «Альфа-Групп» Михаил Фридман требует от Люксембурга $16 млрд за заморозку средств. Подача исков совпала с дискуссией в ЕС об использовании замороженных активов РФ для Украины.
ЕС уже предпринимает ответные шаги, введя в 18-м пакете санкций нормы, блокирующие исполнение решений ISDS, если они «подрывают эффективность ограничений». Против изъятия активов также выступают Euroclear, МВФ и ЕЦБ. В Кремле действия Запада называют «воровством». Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков предупреждал, что они приведут к судебному преследованию и «полному разрушению доверия» к праву собственности.
Тем временем президент США Дональд Трамп неоднократно критиковал ЕС и европейских лидеров в интервью Politico, опубликованном только что, называя Европу «разлагающейся» группой стран, возглавляемых «слабыми» людьми.
Говоря о европейских лидерах, он сказал «Я думаю, они слабые» и обвинил их в «политкорректности».
«Я думаю, они не знают, что делать», — добавил он. «Европа не знает, что делать».
Он похвалил Венгрию и Польшу за их подход к миграции, но сказал, что в целом он обеспокоен ситуацией в Европе, поскольку «они позволяют людям въезжать без контроля и проверки».
Несмотря на противодействие со стороны Европы, Трамп также подтвердил, что готов поддержать европейских лидеров на внутренних выборах заявив: «Я поддерживал людей, но я поддерживал людей, которые многим европейцам не нравятся. Я поддерживал Виктора Орбана».
Сейчас на европейском газовом рынке фиксируется переломный момент: по сути, кризис 2022–2023 годов остался позади.
Как видно на графике, в докризисный период 2010-х цена газа по индексу TTF колебалась в относительно узком диапазоне вокруг «нормального» уровня 250 долл. за 1000 м³. В 2020 году был краткий ковидный провал с аномально дешёвым газом, после чего рынок вошёл в фазу энергокризиса: к сентябрю 2022 года цена TTF взлетала до 2 700 долл. за 1000 м³, многократно превышая привычный диапазон.
К концу 2025 года ситуация принципиально иная: котировки европейского TTF опустились до 330–350 долл. за 1000 м³, то есть фактически вернулись в докризисный коридор. Рынок вышел из экстремальной зоны и закрепился на уровнях, которые всё ещё выше средних значений 2010-х, но уже не выглядят кризисными. Примечательно, что обновление многолетнего минимума произошло именно в начале отопительного сезона — в период, когда обычно растёт спрос и цены исторически тяготеют к росту. Отсутствие сезонного ценового всплеска дополнительный сигнал того, что участники рынка не закладывают в цену страх дефицита зимой.