— Тысячи лет назад люди научились пользоваться огнем. Первый, кто это сделал, вероятно, был сожжен соплеменниками на костре, разводить который сам и научил. Вероятно, его приняли за злодея, имевшего дело с духами, которых люди страшились. Но потом люди освоили огонь, он согревал их, на нем готовили пищу, он освещал их пещеры. Они обрели непостижимый дар, завеса мрака была сдернута с земли. Прошли века, и родился человек, который изобрел колесо. Вероятно, его распяли на дыбе, строить которую он научил своих собратьев. Его изобретение сочли недопустимым вторжением в за­претную область. Но прошло время, и благодаря этому человеку люди смогли раздвинуть горизонты своих странствий. Он оставил им не­постижимый для них дар, открыл путь в широкий мир.

Такой первооткрыватель, человек непокорного духа стоит у ис­токов всех легенд, записанных человечеством с начала истории. Прометей был прикован к скале, хищные птицы раздирали его вну­тренности, потому что он украл у богов огонь. Адам был обречен на страдания, потому что вкусил плод древа познания. Какой миф ни возьми, люди всегда осознавали, что у истоков славы человеческого рода стоит кто-то один и этот один поплатился за свою смелость.

( Читать дальше )

Здравствуйте, коллеги!

Очень понравилась статья. Привожу её целиком.

«Я сторонник старомодного подхода к инвестициям в акции: я (как Баффет) настаиваю на том, что акции нужно рассматривать не как фишки на столе казино, а как части реальных бизнесов, и оценивать их соответствующим образом. Возьмем пример инвестора в бизнес типа „ларек с шаурмой“, и на его примере рассмотрим традиционную классификацию подходов к инвестициям в акции.
Итак, перед вами — инвестор в „сектор шаурмы“. Вы его спрашиваете: „Почему ты купил долю именно в этом ларьке с шаурмой“?

Варианты ответа:
1. „Я купил долю в этом ларьке потому что у него быстро расширяется ассортимент, хозяин берет кредиты на развитие бизнеса (прибыли пока нет), но скоро купит еще один ларек, а потом еще два, а потом целый ресторан, а потом у нас будет Галактическая империя шаурмы, и ее купит МакДональдс, и вот тогда я заработаю“. — это перед вами сторонник growth investing — инвестиций в „акции роста“

2. „Я купил долю в этом ларьке потому что у него есть мобильное приложение и гигантский рост подписоты в соцсетях, а потом он сделает ICO, выпустит шаурмо-токены, и его стопудово купит крупный венчурный фонд из Кремниевой долины. Какая нафиг прибыль? Нафиг сейчас прибыль? Это же второй UBER будет. Убер-шаурма!“ — это перед вами сторонник tech & growth investing — инвестиций в „акции роста“ с технологическим уклоном — очень популярное сейчас направление

( Читать дальше )

После аудиенции у царя Маллука Варрону стало ясно,  что  покуда  он  не склонит дочь свою Марцию на брак с «созданием», ему нечего и  помышлять  о серьезном успехе своей затеи. Со  дня  на  день,  вот  уже  целую  неделю, откладывал он неприятный разговор. Наконец он решился и приступил к делу.   

Белолицая, тонкая, строгая сидела перед ним Марция. Он завел разговор о том, о другом, ходил вокруг да около. Внезапно взял себя в руки.   

— Здесь появился человек, — начал он, — которого все Междуречье считает императором Нероном. Ты по всей вероятности слышала о нем. Он просит твоей руки.   

Марция не спускала глаз с его губ. Она  поняла  не  сразу.  И  вдруг  — поняла. Поняла, что отец спокойно, точно речь идет о приглашении на  ужин, предлагает ей спуститься на последнюю ступень унижения. Страх и отвращение охватили ее с такой силой, что на мгновение остановилось сердце. Но она не упала. Она сидела прямо; только побледнела и ухватилась  крепче  за  ручки кресла. Варрон давно умолк, а она все еще не проронила ни звука.  Она  все еще не спускала глаз с его губ,  точно  ждала,  что  с  них  сорвутся  еще какие-то  слова.  Варрон  взглянул  на  нее,  с  трудом  скрывая  гнетущее напряжение.   

( Читать дальше )

Познакомился он с Мостовским таким образом, — Иконников-Морж подошел к
Мостовскому и молча долго всматривался ему в лицо.
— Что скажет доброго товарищ? — спросил Михаил Сидорович и усмехнулся,
когда Иконников нараспев произнес:
— Сказать, доброе? А что есть добро?
Слова эти вдруг перенесли Михаила Сидоровича в пору детства, когда
приезжавший из семинарии старший брат заводил с отцом спор о богословских
предметах.
— Вопрос с седой бородкой, — сказал Мостовской, — о нем еще думали
буддисты и первые христиане. Да и марксисты немало потрудились над его
разрешением.
— И решили? — с интонацией, рассмешившей Мостовского, спросил
Иконников.
— Вот Красная Армия, — сказал Мостовской, — сейчас решает его. А в тоне
вашем, простите, содержится некий елей, нечто этакое, не то поповское, не
то толстовское.
— Иначе не может быть, — сказал Иконников, — ведь я был толстовцем.
— Вот так фунт, — сказал Михаил Сидорович. Странный человек
заинтересовал его.
— Видите ли, — сказал Иконников, — я убежден, что гонения, которые

( Читать дальше )