Чистые процентные доходы в первом полугодии 2019 года составили 213,6 млрд рублей по сравнению с 238,1 млрд рублей годом ранее. Несмотря на рост объемов кредитования в первом полугодии 2019 года, чистая процентная маржа за период составила 3,3% по сравнению с 4,1% за первое полугодие 2018 года. Стоимость фондирования в первом полугодии 2019 года выросла на 40 б.п. по сравнению с аналогичным периодом прошлого года до 5,3%, что способствовало росту процентных расходов на 25,1%, в то время как процентные доходы росли более медленными темпами — на уровне 10%, поскольку доходность активов, генерирующих процентный доход, оставалась на 30 б.п. ниже прошлогоднего значения.
Чистая прибыль в первом полугодии 2019 года сократилась на 23,0% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составила 76,8 млрд рублей на фоне сужения чистой процентной маржи и отрицательной динамики по операциям с иностранной валютой. Если в первом случае более чем понятно почему произошло снижение процентных доходов, то во втором случае вызывает некоторое недоумение. В отчете о движение денежных средств указан убыток в размере 92,7 млрд. руб. по операциям с иностранной валютой. Как банк получил такой убыток не совсем понятно. К сожалению в консолидированной отчетности подробного описания по текущей статье расходов информации нет. Но можно предположить, что значительный убыток мог быть получен по списанию или обесценению активов, которые не раскрываются, а так же по валютной позиции (хедживая позиция). Многие аналитики уже писали про крупную позицию ВТБ на укрепление рубля, что должно было отразится на финансовой отчетности компании, но как оказалось многие ошибались или что-то не до конца учитывали. Не смотря на снижение чистой прибыли, менеджмент компании не стал понижать прогнозы по чистой прибыли компании, напомню группа ВТБ по итогам 2019 года планирует получить 200 млрд. руб. из них 50% планирует выплатить в виде дивидендов.
Как я писал в статье «Снизить ставку легко, сложно объяснить решение», позитивные сюрпризы в экономических данных США за июль оставили контур рисков достаточно размытым для ФРС. Их содержание в основном представляло риски во внешней торговле, и в меньшем объеме риски открепления инфляционных ожиданий от целевых ориентиров ФРС (“deanchoring inflation expectations”).
Однако, фактор «резистентной инфляции» сейчас объясняется долгосрочными структурными изменениями – старением населения, прорывными технологиями (amazon, uber) лишающих фирм рыночной власти, падение переговорной силы работников с преобладанием доли работников низкой квалификации в общей занятости (и как следствие мертвая «кривая» Филлипса).
Как результат, снижение ставки стало преимущественно реакцией на тревожные экономические изменения за рубежом, о чем было прямым текстом сказано в заявлении:
“In light of the implications of global developments for the economic outlook as well as
О начале цикла снижения процентной ставки ФРС не слышал разве что очень далекий от экономики человек. В основном, мы слышим, что это положительно скажется на фондовом рынке, мы увидим рост цен акций и сможем хорошо заработать. Так ли это на самом деле и хороши ли это для экономики?
Нет. Центробанки снижают процентные ставки только в случае, если в экономике ожидается спад т.е. падает инфляция, падает ВВП, а это всё происходит из-за того, что идет снижение прибылей компаний. Собственно, если компании меньше зарабатывают, то они не смогут содержать большой штат сотрудников, а это приведет к сокращению и росту безработицы. В то же время, рост безработицы приводит к тому, что люди меньше тратят и это приводит к падению инфляции и падению ВВП. Таким образом мы зашли в замкнутый круг. Чтобы с него выйти ЦБ начинают вливать деньги в экономику (т.н. количественное смягчение) и снижать процентные ставки, чтобы компании и государство могли получить дешевые деньги. Тем самым, восстанавливается рост экономики.