Приготовьтесь к лонг рид.
1. С 1932 г. перезапускаются артели, которые относятся не к государственной, а к «местной промышленности». Основной фокус — сегмент потребительских товаров. Снимают проблему дефицита товаров широкого потребления. Производят и продают мебель, посуду, одежду, холодильники, пылесосы, стиральные и швейные машины, радиоприемники, стройматериалы, продукты питания, занимаются бытовым обслуживанием населения (*производят как раз все то, что в РФ сегодня не производят). Их доля в данных видах деятельности в отдельных регионах достигает 60–80%. По стране производят 100% детских игрушек, 40% мебели, 40% верхнего трикотажа, 35% швейных изделий, 35% обуви.
2. Государственная поддержка: регистрация за 1 день;
освобождение от уплаты налогов первые2 года;
средняя ставка по кредитам до 3% годовых;
аутсорсинг: бухучёт, расчётно-кассовое, транспортное обслуживание;
поддержка и развитие технологических компетенций артелей:
Автор книги — Ричард Букстейбер, выпускник MIT, финансовый инженер, экс-риск-менеджер крупнейших инвестбанков и хедж-фондов — и, по его собственным словам, «разочарованный романист». Автор книги рассержен. Это не обида человека, которому не повезло в жизни — с карьерой у него все в порядке. Это досада специалиста, которого не услышали — и продолжают не слышать (кстати, очень популярная эмоция у профессиональных рисковиков). «Радикальная неопределенность» — манифест, требующий перемен в финансовой науке.
Экономисты не умеют предсказывать кризисы, потому что изучают состояние равновесия, а не турбулентности, утверждает Букстейбер. В первую очередь его критика целится в модель «человека рационального», на которой основан мейнстрим экономической науки. У homo economicus стабильные предпочтения, его поведение прекрасно описывается формулами. Но — до поры. Приходит время, когда ученые разводят руками, и признаются, что модель слишком несовершенна для описания такого сложного клубка взаимодействий, как финансовая система.
“Государство — это большая фикция, с помощью которой каждый стремится жить за счет других." — Фредерик Бастиа
Позвольте мне начать с определения государства. Что должен быть способен делать агент, чтобы считаться государством? Этот агент должен иметь возможность требовать, чтобы во всех конфликтах между жителями данной территории именно он принимал окончательное решение. В частности, этот агент должен иметь возможность требовать, чтобы все конфликты с его участием разрешались им самим или его агентом. Второй определяющей характеристикой государства, которая следует из его возможности не допускать других к принятию окончательных решений, является возможность облагать налогом: в одностороннем порядке определять цену, которую лица, ищущие справедливости, должны платить за его услуги.
Основываясь на этом определении государства, легко понять, почему может существовать желание контролировать государство. Ведь любой, кто является монополистом окончательного арбитража на данной территории, может издавать законы. И тот, кто может принимать законы, также может обложить налогом. Конечно, это завидная позиция.