
Передел собственности в России стартовал после значимых событий в 2022 году после ухода западных компаний и необходимость консолидации военно-промышленного комплекса. На этом этапе были отработаны квазилегальные механизмы отъема собственности, в частности схема отмены приватизационных сделок 1990-х годов на том основании, что предприятия признаются теперь стратегически значимыми.
Параллельно передел собственности начал мыслиться как политический инструмент наказания нелояльности и поощрения преданности, а затем и как инструмент дальнейшей «национализации элиты».
У российской деприватизации сохраняется большой потенциал: новые конфигурации определяют политическое ослабление целого ряда влиятельных прежде промышленных и финансовых групп. И хотя реприватизация в интересах близких и доверенных представителей элиты происходит, как правило, существенно ниже рынка, тот факт, что государство ренационализирует активы без каких-либо компенсаций, позволяет правительству надеяться на ее фискальный эффект.
Капитализм в России развивается всего тридцать с небольшим лет, однако, за это относительно непродолжительное время, наша страна проделала огромный путь, форсировав многие события, на которые у других стран ушли десятилетия.
Мы быстро учимся у наших бывших, будущих западных партнеров, и уже довольно часто начинаем думать в первую очередь о собственных интересах и выгоде, а не всяких социалистических утопий, вроде братских народов, дружественных стран и прочей ереси.
Но всё это было бы невозможно, если бы и сами люди, которые и образуют страну, не стали бы постепенно капиталистами. У нас принято вкладывать в это слово некий не очень хороший смысл, но это лишь пережитки доминировавшего 70 лет утопического госстроя.
Капитализм — это экономическая система, подразумевающая частную собственность, юридическое равенство и свободу предпринимательства.
Казалось бы, где тут что то плохое или не правильное… Именно по этому, мы постепенно и приняли новые правила игры, а затем стали понимать и её выгоды.

Артур Чиргадзе (https://t.me/chirgadze_tg), советник по экономическим вопросам депутата Мосгордумы, специально для «Мобилизационной экономики (https://t.me/wareconomic)».
Интересная ситуация складывается в российской экономике; а именно, происходит затоваривание в ряде сегментов.
Несколько ранее я писал о затоваривании рынка легковых автомобилей. Это касается как китайских авто, так и отечественных. По разным оценкам, на российских складах к концу 2024 года был зафиксирован остаток китайских автомобилей от 200–250 тыс. до 360 тыс. штук. К концу 2024 года складские запасы у дилеров «Автоваза» достигли 500 тыс. автомобилей, а у самого «Автоваза» — 100 тыс. при норме 60 тыс. Сейчас общие складские остатки «Автоваза» перепрыгнули 800 тыс. автомобилей.
Идёт затоваривание в сегменте жилых новостроек. Растёт количество нераспроданных жилых площадей в новостройках. Общий объём вновь возведенного жилья к началу 2025 г. достиг 113 млн кв.м (для сравнения, в начале 2024 года было чуть больше 72 млн). Около 70% — нераспродано. Многие девелоперы и строители заморозили стройки, особенно в сегментах эконом- и комфорт-класса.

Футуристический уклад Собирательство
При современном подходе, основанном на 'рентабельности', Сибирь как страна не имеет шанса на существование.
Фактически 'рыночное' преобразование Сибири уже происходит — забрасываются сельскохозяйственные угодья, сельское население оставляет деревни и стремится перебраться в города. В рыночной системе координат нет смысла в существовании многих отраслей и регионов.
Для хозяйственного преобразования Сибири и её нового освоения нужно избавиться от проповедуемого сейчас рыночного радикализма, изменить взамоотношения с глобальным обществом, а также рассматривать страну и её население как высшую ценность, а не средство извлечения прибыли.
При таком подходе сразу же появляются варианты восстановления сельского хозяйства.
Возможно даже — появление новых отраслей или укладов, которые немыслимы при нынешнем господствующем мировоззрении и поначалу не вписываются в рыночные отношения.
Современное сознание основано на аграрном и индустриальном мышлении, которые не рассматривают дикую природу как весомый источник пищевых ресурсов (за исключением рыболовства).