В марте гуру данных Нейт Сильвер написал о том, что демократические (“синие”) и республиканские (“красные”) штаты по-разному переживают эпидемию COVID-19, отметив, что “штаты, в которых выиграла Клинтон, имеют значительно больше зарегистрированных случаев”.
COVID-19 был проблемой не только демократических штатов. Сильвер указал, что случаи инфицирования в красных штатах росли гораздо быстрее.
“Девять из 10 штатов, в которых наблюдается самый быстрый рост коронавируса с понедельника по четверг, — это штаты, которые проголосовали за Трампа в 2016 году”, — пишет Сильвер.
Несколько дней спустя The Atlantic опубликовал статью под названием “Угроза коронавируса для Юга”.
Статья говорила о зловещих знаках для красных штатов, в частности, для Луизианы, Миссисипи, Алабамы и Джорджии.
Первое, что может ввести в заблуждение студента-экономиста при его попытках понять теорию денег, — это уравнение обмена. Это уравнение основывается на механистическом понимании количественной теории денег. Оно должно показать связь между предложением денег и ценами на товары. Это одна из фундаментальных ошибок современной экономики
Количественная теория денег сама по себе была важной вехой в развитии экономической теории. Ее корни уходят к итальянцу Бернардо Даванзати и поляку Копернику. Более известной версией количественной теории являются классические разработки Дэвида Юма и Дэвида Рикардо. Эти теоретики пытались объяснить связь между ценами и количеством денег на основе законов спроса и предложения. Их главный вывод — и центральная истина, установленная количественной теорией, — заключался в том, что увеличение количества денег обязательно ведет к росту цен. Следствием этого вывода является то, что увеличением количества денег нельзя ничего добиться; любое количество является достаточным для выполнения социальной функции денег.
Прежде всего, мы в очередной раз убедились в том, что власть политиков и чиновников существует только там и тогда, где люди готовы отдать им эту власть. Причем, очень ценно, что этот эксперимент прошел так сказать в мировом масштабе. Запуганная средствами массовой информации (которые давно уже следовало бы называть производителями страхов и фейков) публика с радостью отдала власть над собой политикам и бюрократам в надежде, что они спасут ее от страшного вируса.
Там, где местная культура не предусматривает того, что политики должны спасать народ от вируса, принимаемые меры были более мягкими (прежде всего, это Южная Корея, Тайвань, Япония). Но гораздо более ясной зависимость власти от ожиданий публики проявляется на уровне идеологии, так как правильно было бы говорить о зависимости политиков не от всех подряд, а от “своей” публики, реальных или предполагаемых групп поддержки.