Умное общество, глупые люди

Мы переживаем самый странный опыт человеческой глупости, по крайней мере, в течение моей жизни. Один из самых удивительных аспектов этой ситуации — почти всеобщая неспособность обычных людей и даже назначенных “экспертов” (во всяком случае, тех, кого нанимает правительство), усвоить базовые знания о вирусах, которые имеет, например моя мать, благодаря своей матери, которая получила солидное образование в этом предмете после Второй мировой войны.

Возьмем, например, гипотетическую ситуацию, когда данные о ходе эпидемии изменились в худшую сторону, Будет ли правительство ужесточать принимаемые им меры? В соответствии с какой именно теорией это должно помочь делу? Каким образом повторный приказ оставаться дома или повторное закрытие тренажерных залов поможет запугать вирус и заставит его уйти? Примитивное “убегай и прячься”, кажется, заменило комплексное понимание вирусов и иммунитета.

Поэтому я решил скачать “Молекулярную и клеточную биологию для чайников”, просто чтобы проверить, сошел ли я с ума. Мне приятно видеть, что в этой книге ясно сказано, что есть только два способа победить вирус: естественный иммунитет и вакцины.

В книге полностью исключен вариант, который в марте принял почти весь мир: уничтожить бизнесы, заставить всех спрятаться в своих домах и следить за тем, чтобы люди не приближались друг к другу. Причина, по которой в книге ничего не говорится об этом, заключается в том, что идея локдауна, по сути, нелепа настолько, что изначально она была продана как стратегия по сохранению больничных коек и только позже видоизменилась в общий принцип, который гласит, что способом победить вирус является избегание людей и ношение мини-ОЗК.

Вот отрывок:

На протяжении всей зарегистрированной истории люди танцевали смертельный танец с вирусами. Вирусы кори, оспы, полиомиелита и гриппа изменили ход истории человечества: корь и оспа убили сотни тысяч коренных американцев; полиомиелит убивал и калечил людей, включая президента США Франклина Делано Рузвельта; а эпидемия гриппа 1918 года унесла жизни больше людей, чем было убито за всю Первую мировую войну.

Ваша единственная защита от большинства вирусов, — это профилактика и ваша собственная иммунная система. Антибиотики не убивают вирусы, и не существует достаточно эффективных противовирусных препаратов.

Вакцины — это маленькие кусочки бактерий или вирусов, которые вводятся в организм, чтобы обучить вашу иммунную систему. Они усиливают вашу собственную защитную систему, чтобы вы были готовы бороться с бактериями или вирусом при первом контакте, не заболевая. Однако против некоторых вирусных заболеваний вакцин не существует, и единственный вариант — с дискомфортом ждать, пока ваша иммунная система выиграет битву.

Вирус — это не миазмы, ворсинки или красная слизь, как в детской книге “Кот в шляпе”. Нет способа победить вирус в общенациональной войне и, тем более, его не волнуют границы, указы и титулы. Вирус — это вещь, которая борется с одной иммунной системой за раз, и наши тела эволюционировали, чтобы приспособиться к этому. Вакцины могут дать преимущество иммунной системе за счет хитрого взлома. Но даже в этом случае всегда будет еще один вирус и еще одна битва, и так было на протяжении сотен тысяч лет.

Если вы внимательно прочитаете вышесказанное, то теперь вы знаете больше, чем могли бы узнать из 50 выступлений Билла Гейтса о вирусах на TED. Несмотря на то, что он вложил сотни миллионов долларов в разработку глобального плана борьбы с микробами, его собственное понимание, похоже, не поднялось выше простой теории о том, что нужно убежать и спрятаться.

Есть еще один уровень понимания вирусов, который появился в 1950-х годах и был систематизирован в 70-х годах. Во многих случаях не всем нужно заболевать, чтобы получить иммунитет, и не всем нужна вакцина, если она есть. Иммунитет достигается, когда определенный процент населения заражается какой-либо формой вируса, с симптомами или без, а затем вирус эффективно исчезает.

Это имеет важные последствия, потому что это означает, что уязвимые демографические группы могут изолироваться в период активности вируса и вернуться к нормальной жизни после того, как благодаря инфицированию не столь уязвимой части населения будет достигнут “коллективный иммунитет”. Вот почему медики советуют пожилым людям избегать больших скоплений народа во время сезона гриппа, и вот почему заражение и выздоровление для неуязвимых групп — это хорошо.

Это видение лежало в основе подхода к эпидемии полиомиелита 1949-1952 годов, азиатскому гриппу 1957-58 годов и гонконгскому гриппу 1968-1969 годов. Дональд Хендерсон красиво резюмировал эту старую мудрость: “Сообщества, столкнувшиеся с эпидемиями или другими неблагоприятными событиями, реагируют лучше и с наименьшим беспокойством, когда нормальное социальное функционирование сообщества наименее нарушено”.

И это то, что мы делали в течение ста лет после катастрофического испанского гриппа 1918 года. Мы больше никогда не предпринимали широкомасштабных локдаунов именно потому, что они потерпели неудачу в тех немногих местах, где они были предприняты.

Теория локдаунов попыталась вернуться во времена свиного гриппа 2009 года (H1N1), но мир был слишком занят финансовым кризисом, поэтому, к счастью, снова возобладала послевоенная стратегия борьбы с вирусами и смягчения их последствий. Но затем в 2020 году разразился идеальный шторм, и новое поколение борцунов с вирусами получило шанс провести грандиозный социальный эксперимент, основанный на компьютерном моделировании и прогнозировании.

Следующее, с чем мы столкнулись, это новая лексика, которую нам запихнули в глотку, и всем нам пришлось подчиняться противоречивым наставлениям. “Следите за здоровьем, но закрывайте тренажерные залы!” “Бегите от вируса, но не путешествуйте!” “Не надевайте маску, а нет, подождите, надевайте маску!” (Теперь мы можем добавить: “Собирайтесь в толпы, только если вы протестуете против Трампа”)

Люди начали верить в безумные вещи, как средневековые крестьяне, например, что если есть группа людей или если вы стоите слишком близко к кому-то, то спонтанно появится плохой вирус, и вы заразитесь. Или что вы можете быть распространителем болезни даже если у вас нет симптомов, или, что вы можете заразиться вирусом, коснувшись чего угодно.

Количество ненаучной бредовой чепухи, пролившейся на нас за эти ужасные полгода, поражает воображение. Но, наверное, так бывает при любой панике.

Теперь о том, что действительно беспокоило меня в эти месяцы, когда я наблюдал разрушение большинства свобод, которые мы долгое время считали само собой разумеющимся. Людей не пускали в церкви и школы, закрывали предприятия, закрывали рынки, губернаторы проталкивали приказы, предназначенными не столько для защиты от болезней, сколько для защиты от воздушных налетов, ношение масок стало обязательным, обычные люди, которые в остальном казались умными, прыгали вокруг друг друга как кузнечики.

Больше всего меня шокировало то количество глупости, которое я обнаружил среди людей и, особенно среди политического класса.

Я заимствую термин “глупость” у Альбера Камю, из его блестящей книги “Чума” (1947). “Когда начинается война, люди говорят: “Это слишком глупо; она не может длиться долго”. Но хотя война может быть “слишком глупой”, это не мешает ей продолжаться. Глупость умеет добиваться своего”.

Действительно, это правда.

Еще только в прошлом феврале мы казались умными. У нас были потрясающие технологии, фильмы по запросу, смартфон в карманах, чтобы общаться и получать все мировые знания. Был относительный мир. Было процветание. Был прогресс. Наши медицинские системы работали. Казалось, всего несколько месяцев назад у нас все это было. Мы казались умными. Пока внезапно глупость не взяла верх. По крайней мере, так кажется.

Но на самом деле мы не были умны как личности. Наши политики были такими же тупыми, как и всегда, и массовое невежество было распространено, так же, как и всегда. Что было “умным” в прошлом феврале, так это общество и процессы, которые заставляли общество работать в старые добрые времена.

Поясню.

Рассмотрим социальную аналитику Ф.А. Хайека. Основная тема этой аналитики состоит в том, что для функционирования социального порядка требуются знания и интеллект, но ни одно из этих важных знаний не существует в сознании какого-либо отдельного человека, не говоря уже о политическом лидере. Знания и интеллект, необходимые для процветания общества децентрализованы и распределены во всем обществе и внедряются или воплощаются в рамках институтов и процессов, которые постепенно развиваются на основе свободного выбора и свободных действий отдельных лиц.

Что это за институции? Рыночные цены, цепочки поставок, наблюдения, которые мы делаем на основе успешного или неудачного выбора других, которые определяют наши привычки, манеры и нравы, которые работают как социальные сигналы; процентные ставки, которые тщательно координируют поток денег с нашими временными предпочтениями и толерантностью к риску, и даже мораль, которая определяет наше отношение друг к другу. Все это вместе создает форму социального интеллекта, который находится не в сознании отдельных людей, а, скорее, в самом процессе социальной эволюции.

Проблема в том, что хорошо функционирующее общество может создать иллюзию, что все это происходит не из-за социального процесса, а из-за того, что мы чертовски умны или, может быть, у нас есть мудрые лидеры с хорошим планом. Кажется, так и должно быть, иначе как бы мы могли стать так хороши в том, что делаем? Главный тезис Хайека состоит в том, что ошибочно приписывать достижения цивилизации индивидуальному интеллекту или знаниям, а тем более хорошему правительству с умными лидерами, скорее, реальная заслуга принадлежит институтам и процессам, которые никто не контролирует.

“Чтобы понять нашу цивилизацию, — пишет Хайек, — нужно понимать, что расширенный порядок возник не в результате человеческого замысла или намерения, а спонтанно: он возник в результате непреднамеренного соответствия определенным традиционным и в основном моральным практикам, многие из которых люди склонны не любить, значения которых они обычно не понимают, обоснованность которых они не могут доказать, и которые, тем не мене, довольно быстро распространились посредством эволюционного отбора — сравнительного увеличения населения и богатства — тех групп, которые им следовали”.

Локдауны нанесли удар по этим практикам, процессам и институтам. Они почти мгновенно заменили их новыми бюрократическими и полицейскими предписаниями, которые загнали нас в наши дома и ввели новые категории: плановые и неплановые медицинские процедуры, важные и неважные бизнесы, допустимые и недопустимые формы общения, даже ввели расстояние, на котором мы должны находиться друг от друга. И точно так же, с помощью приказов, многие институты и процессы были раздавлены ботинком политического класса.

Что пришло на их место? Как это ни печально, но широко распространенное невежество. Несмотря на то, что у нас в кармане есть доступ ко всем мировым знаниям, огромное количество политиков и обычных людей вернулись к досовременному пониманию болезней. Люди подчиняются политическим приказам из страха. У меня есть друзья, которые сказали мне, что они считали, что массовые смерти неизбежны, поэтому единственное, что можно было сделать, — это укрыться дома и соблюдать приказы.

Кажущийся разум, который у нас был еще в феврале, внезапно превратился в грязь. Лучший способ понять, почему это случилось — увидеть, что все наши самые умные институты и практики были раздавлены, а вместо них осталась только сырая глупость.

Правда состоит в том, что мы как личности, вероятно, ненамного умнее наших предков. Причина, по которой мы достигли такого большого прогресса, связана с усложнением расширенных порядков Хайека которые объединяют, сигнализируют, накапливают капитал и технологические ноу-хау, и ни один из которых не связан с умными лидерами в правительстве и промышленности, а скорее связан с мудростью институтов, которые мы постепенно создавали на протяжении десятилетий, столетий и тысячелетий.

Уберите их, и вы откроете то, что вам сильно не понравится.

Оглядываясь назад, я очень впечатлен знаниями и осведомленностью послевоенного поколения о борьбе с болезнями. Они преподавались в школах, передавались из поколения в поколение и применялись в журналистике и общественных делах. Это было умно. Что-то произошло в 21 веке, что привело к своего рода разрыву в этой цепи медицинских знаний, и, таким образом, общества по всему миру стали уязвимыми перед лицом нового вируса шарлатанов, торгашей, крикливых СМИ и потенциальных диктаторов.

Когда изоляция окончательно ослабнет, мы увидим возвращение того, что кажется умным, и постепенную потерю влияния глупости. Но не будем обманываться. Может быть, мы ничему и не научимся из фиаско, развернувшегося на наших глазах. Если экономика в конечном итоге будет восстановлена ​​до прежнего состояния, это произойдет не потому, что мы или наши лидеры каким-то образом победили вирус. Вирус в любом случае всех перехитрил. Что исправит то, что сломал политический класс, так это свобода снова собрать воедино институты и процессы, которые создают расширенный порядок, который заставляет всех нас чувствовать себя умнее, чем мы есть на самом деле.