На днях прошла новость о предъявлении иска Генеральной Прокуратуры РФ о незаконной приватизации и изъятии акций к несколькиммажоритарным акционерам ПАО «ТГК-2».

Участники и наблюдатели былых споров – от Башкирской содовой компании до Соликамского магниевого завода, впрочем, вряд ли удивились. Меньше остальных мог удивиться только Дмитрий Пяткин, экс-владелец Башкирской содовой компании и один из бенефициаров ТГК-2, однажды уже пострадавший от аналогичного иска, лишившись контрольного пакета в БСК.

Степень удивления можно проследить наглядно: после новостей акции компании упали всего на 7% за два дня. И это при фри-флоте в 21%. Сдержанно.

На мой взгляд, есть несколько объяснений происходящего.

Как мы помним из хронологии предыдущих аналогичных споров, многие из них начинались с публичных конфликтов с бенефициарами, и почти во всех (разве что, за исключением «дела Башнефти») крупными акционерами были иностранные оффшоры.

Интересно, что ТГК-2 было учреждено Интер РАО (тогда еще ОАО РАО «ЕЭС России») в 2005 году, которым тогда управлял состав, сопоставимый с «галактикос» Реал Мадрида: Волошин, Греф, Чубайс, и другие. Само Интер РАО находилось в собственности Российской Федерации на 52,6%.

В рамках подготовки к грядущему процессу по СМЗ, я обратил внимание на новый кейс «деприватизации», который мне предложили в комментариях на SmartLab. 

Речь идет о пересмотре результатов приватизации акционерного общества «Северная верфь», расположенного в г. Санкт-Петербурге. 

История такова: существовало предприятие «Государственный судостроительный завод «Северная верфь». В 1992 году Госкомитет России по управлению имуществом предложил приватизировать завод. Правительство поддержало это решение. Это первый интересный момент, на который мы обращаем внимание, потому что во всех других делах суды использовали довод об отсутствии согласия уполномоченного органа Российской Федерации для обоснования незаконной приватизации. Госкомитет России по управлению имуществом являлся тем самым уполномоченным органом. Как вы поймете далее, наличие такого согласия не стало основанием для отказа в удовлетворении иска Генеральной прокуратуры РФ.