- Дорвался наконец! - произнес кто-то рядом с мальчиком. - Я тут  давно
стою: с час назад омар вдруг ринулся и схватил ее. Каракатица  изнемогала,
у нее больше не хватало проворства. Она метнулась было от  него,  но  омар
этого и ждал. Он уже давно предусмотрел малейшее движение своей  жертвы  и
вот сегодня, наконец, ее прикончил.
   Фрэнк смотрел широко раскрытыми глазами. Какая досада, что  он  упустил
этот миг. На секунду в нем шевельнулась жалость к убитой каракатице. Затем
он перевел взгляд на победителя.
   "Так оно и должно было случиться, - мысленно произнес он. -  Каракатице
не  хватало  изворотливости".  Он  попытался  разобраться  в  случившемся.
"Каракатица не могла убить омара, - у  нее  для  этого  не  было  никакого
оружия. Омар мог убить каракатицу, -  он  прекрасно  вооружен.  Каракатице
нечем было питаться, перед омаром была добыча -  каракатица.  К  чему  это
должно  было  привести?  Существовал  ли  другой  исход?  Нет,  она   была
обречена", - заключил он, уже подходя к дому.
   Этот случай произвел на Фрэнка неизгладимое впечатление. В общих чертах
он давал ответ на загадку, долго мучившую его: как устроена жизнь? Вот так
все живое и существует - одно за счет другого. Омары пожирают каракатиц  и
других тварей. Кто пожирает омаров? Разумеется, человек. Да, конечно,  вот
она разгадка. Ну, а кто пожирает человека? - тотчас же  спросил  он  себя.
Неужели другие люди? Нет, дикие звери. Да еще индейцы и людоеды. Множество
людей гибнет в море и от несчастных случаев. Он не был уверен в том, что и
люди живут один за счет других, но они убивают друг Друга,  это  он  знал.
Взять хотя бы войны, уличные побоища, погромы. Погром Фрэнк видел  однажды
собственными глазами. Он возвращался  из  школы,  когда  толпа  напала  на
редакцию газеты "Паблик леджер". Отец объяснил  ему,  что  послужило  тому
причиной. Страсти разгорелись из-за рабов.  Да,  да,  конечно!  Одни  люди
живут за счет других. Рабы - они ведь тоже люди. Из-за этого-то и царило в
те времена такое возбуждение. Одни люди убивали других людей - чернокожих.
   Фрэнк вернулся домой, весьма довольный сделанными им выводами.
   - Мама! - крикнул  он,  едва  переступив  порог.  -  Наконец-то  он  ее
прикончил!
   - Кто? Кого? - в изумлении спросила мать. - Ступай-ка мыть руки.
   -  Да  омар,  про  которого  я  вам  с  папой  рассказывал.   Прикончил
каракатицу.
   - Какая жалость! Но что тут интересного? Живее мой руки!
   - Ого, такую штуку не часто приходится видеть! Я, например, видел это в
первый раз.
   Он вышел во двор, где была водопроводная колонка и рядом с нею врытый в
землю столик, на котором стояли ведро с водой и  блестящий  жестяной  таз.
Фрэнк вымыл лицо и руки.
   - Папа,  -  обратился  он  к  отцу  после  ужина,  -  помнишь,  я  тебе
рассказывал про каракатицу?
   - Помню.
   - Ну так вот - ее уже нет. Омар ее сожрал.
   - Скажи на милость!  -  равнодушно  отозвался  отец,  продолжая  читать
газету.
   Но Фрэнк еще долгие  месяцы  размышлял  над  виденным,  над  жизнью,  с
которой он столкнулся, ибо его уже начинал занимать вопрос, кем он будет и
как сложится его судьба. Наблюдая за отцом, считавшим  деньги,  он  решил,
что привлекательнее всего банковское дело. А Третья улица, где служил  его
отец, казалась ему самой красивой, самой замечательной улицей в мире.