война

Что-то накатило как-то под конец рабочей недели ))) Если придется уходить из жизни своим ходом (всяко бывает), то наверное надо под такую музыку

Еще у Кинчева есть песня «Весла»… на стихи китайского поэта Су Ши, (как сам Кинчев любит шутить), но я не нашел хорошего видео. А вот тут и песня супер и нарезочка из «Войны» то, что надо. 

Сразу оговорюсь, что не являюсь ни его сторонником, ни его противником. Воспринимаю его, как нашего современника, оказавшего большое влияние на развитие России. 

Интервью было дано в конце февраля 2012 г. Дмитрию Гордону.
 
В первой части про эпоху Ельцина, появление Путина, чеченцев, выкуп заложников. На 25-й минуте он рассказывает о том, как Путин плохо кончит (веревка, мыло...) И это за год до смерти самого БАБа. Наводит на всякие размышления...


Во второй части  про московские протесты, взрывы домов, убийство Литвиненко, третий срок Путина, ущербность Медведева, отравление Ющенко, Белоруссию, Грузию:
 



В третьей части  про семью Ельцина, Лужкова, русский менталитет, Черномырдина, Бадри Патаркацишвили, суд с Абрамовичем, Оранжевую революцию, научный прогресс, любовь, свободу, христианство, евреев, детство, семью, литературу, поэзию и смысл жизни: 


 


( Читать дальше )

Некролог Березовскому.

(Хоть на первый взгляд написано в достаточно жесткой манере, но во многом с автором нельзя не согласиться).

«23 марта в Лондоне на 68 году жизни скончался российский олигарх Борис Березовский» — «Российская газета». 

— Привет, Володька! Ох и засиделся же ты на работе допоздна в Кремле, совсем себя не бережешь. Узнал? Нет? Да это же я, Березовский! Почему я тут, с тобой, когда я должен быть в Лондоне? А потому, что я, Володька, помер. И вот, пришел с тобой попрощаться, чтобы даже после моей смерти ты не забывал, кто я для тебя.

Я твой отец, Вова. И я — отец твоего отца, Бориса. Я — Дух Советской Алчности, породивший постсоветскую Россию. Я — всё и я ничто, я — Путин, я — труба нефтепровода, я — яхта Абрамовича, я — птичка, я — рыбка, я — шелест печальных осенних листьев в парке, я — концентрация всей той мерзости, что окружает, обтекает и топит вас в себе каждый день.

Можно сказать, что я — постсоветский Ленин. И вы поставите еще мне мой мавзолей, неблагодарные дорогие россияне! Потому что именно я начал с воровства денег у «Автоваза» и аферы со строительством нового автомобильного завода, собрав деньги с лохов — вас. 50 миллионов, которые я поднял, я не стал тратить на развлечения и удовольствия, как сделали многие из глупых русских мошенников, я вложил их в «Первый канал», пригласив туда вашего любимого, легендарного Влада Листьева, и получив в свои руки универсальное медиа-оружие. Это было лучшее вложение в моей жизни! Затем я помог украсть «Сибнефть» Абрамовичу и перехватил контроль над «Аэрофлотом», но деньги меня уже не интересовали.

Деньги были грязью. Золотом была власть — власть, которую Ельцин терял. Надвигался 1996 год — война в Чечне, экономический коллапс, откровенное пьянство Ельцина — и была большая опасность, что вместо нашего проспиртованного плюшевого мишки эта русня выберет коммунистов или, не дай бог, националистов. Я собрал клуб еврейских джентльменов-олигархов в Давосе и заставил их дать страшную клятву сделать всё, чтобы переизбрать Ельцина. Я получил от них 140 000 000 фунтов на избирательную компанию — тех еще фунтов, докризисных! Параллельно я начал массового выкупать заложников у чеченцев, чтобы хоть как-то подправить имидж Ельцина с чертовой войной, а также, объединившись с Чубайсом, снял Коржакова, замышлявшего недоброе против нашего клуба веселых разбойников.

Врубив на полную наши телеканалы, засыпав золотом газеты и журналы, коррумпировав каждого журналиста в стране и напечатав миллионы левых лишних бюллетеней, мы переизбрали водочную куклу-вуду. Это был триумф. Полный и абсолютный триумф. Смогли бы вы, мои маленькие друзья, поставить во главе корчащейся в агонии, стоящей на пороге гражданской ядерной сверхдержавы живой труп?

Я — смог. Поклонись мне, россиянин.

Затем я организовал Семью, собрание самых влиятельных фигур из ельцинского окружения. Все, кто пытался нам помешать, были раздавлены. Помните Юрия Скуратова, «человека, похожего на генпрокурора»? Милашка попытался поинтересоваться подробностями корпоративизации моей прелесссти — «Аэрофлота». А мы взамен поинтересовались, чем Скуратов занимается в бане с двумя девками — и Скуратова не стало. Но устранение генпрокурора и еще множества великих и малых врагов не решало нашей основной проблемы.

Ельцин разваливался на глазах. Нам нужен был кто-то новый. Свежий. Незапятнанный. Мы выбрали тебя, Володя — я помнил, как ты мне помог с «Логовазом» в Питере в начале 90-ых — и, вытащив тебя из питерской жопы, поставили директором ФСБ. Застенчивый мальчик с грустными глазами — ты выглядел идеальным преемником. Ласковый. Послушный. Нежный. В середине июля 1999 года я прилетел в Баарриц, где ты отдыхал, и сделал тебе предложение, от которого невозможно было отказаться. 

Ты стал преемником полуживой куклы. Никому неизвестный. Не имеющий связей. Чистый. Но в то же время не вызывающий особого доверия, мистер Никто. Тебя надо было укрепить, превратить буквально за полгода из «какого-то черта» в «нашего президента», показать уставшим от ельцинщины, что ты не Ельцин. И тогда я это сделал — сделал ради тебя, ботоксный ты мой пупс. Я позвонил Мовлади Удугову и попросил его о вторжении чеченцев в Дагестане. Дескать, на нас идут войной страшные чечены, ты их побеждаешь, все радуются и выбирают тебя. 

Запись моего разговора утекла в газеты, поднялся скандал, но это не помешало Удугову выполнить мою просьбу. Я ради тебя устроил Вторую Чеченскую, Володька! И ради тебя же создал «Единство», которое впоследствии стало «Единой Россией». Я по кускам собирал «Единство» из огрызков разных партий, чтобы хоть что-то противопоставить «Отечеству-Всей России» Лужкова и Примакова. Параллельно я дал приказ на последний и решительный бой моему ручному ОРТ.

Доренко. «Казалось бы, причем здесь Лужков?» и «Отечество минус Вся Россия» вспоминают до сих пор. Я замочил твоих конкурентов, Володька, так, что от них мокрого места не осталось. Мы выиграли те выборы — для тебя. Я их выиграл для тебя. Доренко их выиграл для тебя. Но ни я, ни Доренко, ни кто-то еще не думал тогда, что ты, застенчивый тихий мальчик, на самом деле наполеончик с комплексами, обуреваемый жаждой и жадностью. 

Курск. Именно освещение Доренкой Курска, когда он сказал, сказал на всю страну, что твои откорячки — это откорячки школьника, который врет, что его дневник съели крокодилы, стало поводом для отъема у меня ОРТ и начала передела собственности Семьи. 

Я первым понял, что за чудовище мы породили, я первым понял, что ты — вечно недокормленный советский ребенок, который еще со школы мечтал пойти в стукачи — и что теперь ты дорвался, и что теперь ты попал в магазин игрушек, и будешь в нем ломать и крушить всё с утробным воем, как и положено советскому уродцу. 

Я сбежал. А ты запытал моих друзей. Посадил моих друзей. Убил моих друзей. Оказался хуже любых националистов с коммунистами. Из тебя мог бы выйти отличный Гитлер, но у тебя не было идеи, не было порыва, не было мечты, ты хотел лишь нажраться и отвалиться, и вот уже 13 лет жрешь Россию, собирая деньги и власть не чтобы бросить бесконечные танковые колонны на Запад, не чтобы прорваться на Луну, на Марс, не чтобы построить общество благоденствия, общество будущего, не чтобы спустить Рай в Россию или поднять Россию до Рая, а просто потому, что можешь.

Я был ублюдком, Вова, но я жил сам и давал жить другим, брал лишь столько, сколько мне нужно. А ты взял всё, украв власть и деньги, ты решил украсть у них еще и остатки свободы. Дурак ты, Вовка, они тебя убьют. А я… я хотя бы умер своей смертью, смертью отца в изгнании, который смотрит, как его мальчик медленно превращается в желейное чудовище с перекошенной мимикой, в нечто уже нечеловеческое, неземное, в тварь из бездны. Я жил и умер веселым еврейским шутом, пройдохой, трикстером, а ты… омерзительно.

Но омерзительнее всего, что ты, Вова, пытаешься забыть, что ради тебя я основал ОРТ, что ради тебя я подделал выборы в 1996 году, что ради тебя я создал «Единую Россию», что ради тебя я развязал Вторую Чеченскую и в Кремль за ручку тебя привел тоже я, что я, я создал этот мир, придумал и воплотил его — а ты лишь пришел и начал жрать. 

Но ничего, даже мертвый я не дам тебе забыть, что ты заживаешь чужой век, что ты грабитель, разрушающий чужой дом, что ты жулик и вор, укравший не только деньги и выборы, но и Постсовок, который я заботливо выстроил. 

Ты мой сын, Владимир. И от этого ты не избавишься никогда. 

Теперь же прощай, настала моя пора отправиться в Ад. 

Думаю, мы скоро встретимся, сыночек. 

P.S. Источник здесь:  nomina-obscura.livejournal.com/1237562.html