Вчера получаю от друга «глупый» вопрос: почему Россия не может заместить замороженные долларовые резервы вновь выпущенной рублевой массой? Ведь и то и другое представляет ценность только как средство платежа, в том числе в международных расчетах.

В качестве американской валюты доллары позволяют купить американские же товары, а как валюта резервная они позволяют купить товары и любой другой страны. Соответственно, заморозка долларового счета – это отказ в доступе ко всей доступной через него иностранной товарной массе.

Рубли не могут заместить доллары по той простой причине, что, в отличие от последних, их попросту не примут в качестве средства платежа. Захотел ты, напр., партию машин из Германии или лекарства из Индии – доллары возьмут, а рубли нет.

Такой порядок вещей обычно объясняют наличием международных договоренностей относительно статуса доллара как резервной валюты. Однако это лишь верхушка айсберга. Договоренности чаще всего не создают, а лишь фиксируют давно сложившееся положение вещей, подобно тому как Законы двенадцати таблиц формализовали неписанные правила римского полиса.

Вопрос, поэтому, в том, как сложились такие отношения между странами, что валюту отдельно взятой страны все готовы принимать в качестве средства оплаты.

Этот вопрос я уже подробно обсуждал. Здесь же приведу цитату из Адама Смита, которая может служить в качестве лаконичного ответа:

( Читать дальше )

Предложение, от которого невозможно отказаться, в одном из эпизодов фильма «Бумер» звучит следующим образом:

Короче, мы едем в ту же сторону. Можем проконтролировать, чтобы с вами и с грузом ничего не случилось… Разумеется, это не бесплатно.
...
Килла еще не успел вернуться к своему столику, когда Ошпаренный вылез с вопросом:
— Ну, чего, не прокатило?
— Сейчас шину прострелю — прокатит, — громко, чтобы все слышали, пообещал Килла.

При этом, последующие события показали, что предложение, действительно, было выгодным. Вместо того, чтобы «отгрузить полфуры» другим бандитам, эти предлагают дальнобойщикам защитить их от первых в обмен на более умеренное вознаграждение.

Зачем существует государство? В современном обществе его функции небывало расширились и стали включать в себя образование, медицину и культуру, хотя, по факту, эти функции могли бы выполнять и частные организации. Однако можно выделить базовую функцию, которую государства выполняют со времени их возникновения и до наших дней. Смысл этой функции как раз хорошо иллюстрирует процитированный эпизод.

( Читать дальше )

На заглавной картинке показана динамика реальных зарплат в США для мужчин и женщин в зависимости от уровня образования. Как нетрудно заметить, уровень неравенства в зарплатах за последние десятилетия значительно вырос. Хотя американский пример здесь наиболее показателен, другие страны, включая нашу, демонстрируют схожие тенденции.

Несколько соображений на эту тему.

1. Следует обратить внимание на то, что образование по-настоящему помогает тем, кто не просто получил какой-то диплом, а как следует вложился в образование. По картинке видно, что разница между «каким-то колледжем» и дипломом престижного вуза в плане динамики заработков очень велика. Как я недавно говорил, диплом – это сигнал о способностях человека, посылаемый работодателю, но, когда диплом получает большинство населения, сигналом уже становится не наличие диплома, а то, какой вуз его выдал.

Важны и собственные усилия человека. Это видно по незавидной судьбе тех, кто не осилил и среднюю школу – их реальная зарплата за последние полвека даже снизилась. С другой стороны, если ты не останавливаешься на дипломе бакалавра, продолжая образование в магистратуре или аспирантуре, это, судя по представленной статистике, позволяет тебе значительно увеличить свои доходы;

( Читать дальше )

Распространенным опасением сегодня является то, что прогресс может привести к массовой замене человека машиной со всеми вытекающими для большинства людей последствиями в виде безработицы, праздности и убогого существования. Если, однако, как следует проанализировать это опасение, как я это уже делал со ссылкой на модель роботизации, будущее выглядит не столь безнадежным.

Теория предсказывает, что прогресс не только уничтожает, но и создает рабочие места. Теперь посмотрим на примере искусственного интеллекта, массово внедряемого во многих отраслях современного хозяйства, выполняется ли это предсказание на практике.

Для начала напомню, как связаны прогресс и рынок труда. Страх перед прогрессом основан на уже упомянутом наблюдении, что он вытесняет человека с определенных задач, из которого некоторые делают далеко идущие выводы о грядущем вытеснении человека отовсюду.

( Читать дальше )

Приведенная цитата из фильма «9 рота», конечно, является преувеличением. Территория Афганистана входила в состав большинства крупных государств, имевших когда-либо интересы в этом регионе, начиная с Персидской империи и кончая Британской. И все же, действительно, великие державы там не задерживаются, что особенно заметно в последнее столетие и лишний раз иллюстрируется нынешним уходом американцев.

В чем особенность этой страны, из-за которой ее труднее «завоевать»? И как эта особенность влияет на перспективы ее самостоятельного развития? Несколько соображений на эту тему.

1. Экспансию государств нередко представляют как определяемую исключительно сравнительной силой. Можешь завоевать соседа – завоевываешь, не можешь – остаешься в своих границах. Это резонное соображение, но в нем не достает одного существенного звена – мотива завоевания. Экономическая теория государства предсказывает, что, подобно бизнесу, оно растет тогда, когда это не только возможно, но еще и сулит ему чистый выигрыш. Если у меня есть сеть закусочных в одном городе, я решу организовать аналогичную сеть в другом городе, только если это обещает мне дополнительную прибыль.

( Читать дальше )

Капитализм вслед за Марксом нередко рассматривают как «формацию» – общественное устройство, возникающее на определенной стадии развития. Частная собственность на средства производства и рынок как основное средство координации в этом случае рассматриваются как особенности обществ, по меркам мировой истории существовавших мало где и пока недолго.

Привлекательность этого подхода в том, что он позволяет историю всех обществ и сфер человеческой деятельности уложить в единую схему. Но, подобно многих другим схемам, это достигается ценой того, что огромные пласты жизни отсекаются или искажаются, чтобы уложить их в прокрустово ложе схемы.

Историки, по роду службы лучше знакомые с фактами, часто достаточно вольно обращаются с терминологией, не считаясь с чувствами талмудистов от марксизма и прочих измов. Термин «капитализм» полюбился многим из них, но используют они его по-своему. Напр., М. Ростовцев использовал этот термин для описания хозяйственного уклада античных обществ, а Ф. Бродель рассматривал капитализм как подсистему общества. Его подход согласуется с Ростовцевым, но не с Марксом.

( Читать дальше )

Когда рассуждают об ограниченных возможностях экономического роста, обычно имеют ввиду нехватку ресурсов, в которую рано или поздно упрется любая экономика. Впервые эту идею в виде ясной модели развил Дэвид Рикардо, а в наше время эта модель получила математическую формулировку (напр., в статье Л. Пазинетти), в которой четко прописаны допущения модели и строго выведены итоговые взаимосвязи между свойствами экономики и потенциалом ее роста.

Хотя этой модели уже больше двухсот лет, она по-прежнему полезна для понимания условий экономического роста и его продолжительности. Имея ввиду эти условия, мы можем сказать, в каком случае экономика со временем перестанет расти и в каком случае потенциал ее роста оказывается почти неограниченным.

Я кратко изложу допущения и выводы модели Рикардо, затем свяжу ее с более поздними моделями роста и закончу описанием главного свойства экономики, при котором рост рано или поздно останавливается.

( Читать дальше )

Минфин США предложил ввести глобальную нижнюю планку налога на прибыль корпораций, что целиком согласуется с экономической логикой и современными реалиями.

Эта история лишний раз подчеркивает пользу экономической теории для понимания не только хозяйственной жизни, но и политики. Теория предсказывает, что в случае олигополии – рынка с небольшим количеством продавцов – возможны две основные тенденции, ценовая война или сговор. В первом случае продавцы устанавливают конкурентные цены, оставаясь без прибыли. Во втором же случае они действуют сообща, превращаясь в монополию. Первый случай максимально хорош для потребителей и максимально плох для продавцов, а со втором случаем все наоборот.

Теперь вопрос: в чьих интересах действует государство как продавец, в интересах потребителей или своих собственных?

Само собой, любая идеология объявляет обслуживаемое ею государство народным, но такого рода декларации соотносятся с реальностью примерно так же, как мифология с научной картиной мира. Как и в случае с естественными науками, если мы хотим получить научную картину общества, обращаться нужно к наукам об обществе и экономике, в частности. А экономика смотрит на государство как на фирму, которая поставляет обществу правопорядок и прочие блага в обмен на налоги и которая, при прочих равных, заинтересована в наращивании выручки.

( Читать дальше )

Ожирение, наряду с депрессией, – одна из эпидемией нашей сытой эпохи, и множество исследователей и блогеров дают людям советы о том, как справиться с этим недугом. Однако рекомендаций множество, зачастую они противоречат друг другу, и у человека, решившего похудеть, голова идет кругом, когда он пытается выработать для себя схему питания.

Полезно в этом случае в качестве точки отсчета выбрать цель и ограничения. Тогда подспорьем может послужить давно известный метод, с помощью которой можно точно рассчитать оптимальный рацион.

Человек худеет, когда потребляет меньше калорий, чем тратит. Поэтому целью можно считать минимизацию получаемых калорий. В качестве же ограничений будут выступать необходимые ему вещества. Тогда задача будет формулироваться как поиск такой комбинации продуктов, которая, обеспечивая человеку необходимые вещества, даст ему минимум калорий.

Такая задача об оптимальном рационе является разновидностью задач линейного программирования, исследованием которых занимался советский математик Леонид Канторович, за что и удостоился Нобелевской премии по экономике.

( Читать дальше )

У старого и малого одно на уме. Мир становится старше, но и уязвимее перед вирусом, вызывающим «детскую болезнь левизны». Эта болезнь неуклонно прогрессирует в развитых странах, выражаясь во все новых и новых инициативах в духе «отнять и поделить». Типичный пример – предложение канадских законодателей ввести 100%-й налог на состояния, превышающие 1 млрд долл. Помимо законов, играет роль и общественная атмосфера, в которой богатому приходится все время оправдываться в том, что он не бедный, раздавать внушительные части своего состояния и обещать раздать еще больше под конец жизни. Показательный пример общественно-одобряемого поведения дает Чак Фини – миллиардер, который на старости лет не оставил себе ничего, решив умереть бедняком.

О том, что этот вирус губителен для экономики, поскольку на корню уничтожает стимулы к труду и развитию, уже сказано достаточно. Реже можно услышать какие-то рациональные объяснения этой тенденции. В этой заметке попробую восполнить этот пробел.

( Читать дальше )