Автор — приглашенный научный сотрудник Stanford Institute for Economic Policy Research (Stanford University), портфельный менеджер BlackRock (UK)



Ускорение этатизма и интенсивная экспансия государства в подавляющем большинстве развитых и развивающихся стран — печальный тренд, который мы наблюдали в течение последних 20 лет. 

В развивающихся государствах, таких как Россия или Китай, процесс “огосударствления” сопровождался усилением автократической системы социально-политического устройства и персонификации режима принятия решений. 

В развитых странах государственная экспансия заключалась, в первую очередь, в искажении механизмов и институтов свободного рынка, демонтаже арбитражной экономической политики и выстраивании неокейнсианского фрейма дотаций, государственного стимулирования экономических агентов и вертикализации перераспределения благ. Естественным образом такие эрозии вызвали изменения во внутренних социально-институциональных базисах, например, в сжатии индивидуальных прав и свобод в обмен на безопасность, в расширении государственного донорства неэффективных экономических агентов (как индивидуальных, так и корпоративных) в обмен на увеличение фискальной и регулятивной нагрузки на тех, кто эффективен и фактически содержит бюджет, и т.д., и т.д.  

Режим теряет понимание реальности и умножает собственные риски. Пару слов на тему.

1. В настоящий момент мы можем наблюдать выгодную для Режима конъюнктуру: инфляционный навес и дисбалансы экономических политик развитых стран, проблемы в мировой логистике, дефициты комплектующих, зима, ковидиные ограничения, перекосы в на рынке труда и в энергоснабжении…Все это, кажется, дает значительное пространство Режиму для маневра.

 2. Нагнетание угрожающей и откровенно хамской и популистской риторики, противоречащей современной дипломатической этике, которое мы наблюдаем с российской стороны в отношении западных  ”коллег”- это типичная демонстрация  архаического и вульгарного понимания политики с одной стороны, и известный прием из теории конфликтов — с другой. Вы сначала, заранее и вперед выдаете максимальную угрозу, как предельную величину потенциальных издержек для второй стороны, а потом начинаете договариваться и снижать ее, повышая для себя выгоды. Этот способ достижения результата широко распространен в сообществах приматов, в частности, шимпанзе и павианов (Де Вааль, Мак-Кинон, Лоренц). И эта тактика ( в стратегическом смысле это совершенно бессмысленная и «убыточная» линия поведения, что неоднократно доказано эмпирическими данными) очень типична для авторитарных диктаторских режимов. Подобное мы наблюдали у нацистских режимов Европы и Азии в первой трети 20 века, подобное практиковал СССР практически на всем протяжении своего существования (не только при Сталине — достаточно вспомнить Карибский кризис, где, по мнению современных историков и политологов, имела место как раз такая тактика: «мы замахнемся, но не рукой а топором, при этом конечно не ударим, зато….”). Это линия политического поведения, в том числе, иллюстрирует ускорение смещения Режима из софт-автократии, вписанной в глобальные социально-экономические процессы, в режим тоталитарной диктатуры в условиях изоляции.

ЭКОНОМИКА РОССИИ: НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ГОСУДАРСТВЕ И СОЦИАЛЬНЫХ КОНТРАКТАХ ___

1. Для начала пару слов о современном представлении специалистов в области общественных наук о общественноМ договоре.  Общественный договор — это метафора или фигуральное определение, имеющие под собой экономическую логику.  Когда спрос с предложением находят друг друга, заключается сделка, т.е. контракт.  Контракт — это всегда договоренность между двумя или более участниками о выполнении каких-либо действий друг по отношению к другу с заранее определенными целями и оговоренными условиями.___

2. Государство, точнее его продукты,  также могут быть объектом спроса и предложения: у людей может возникать спрос на услуги государства, за которые люди готовы заплатить налогами и трансакционными издержками. Кроме того, государство может предлагать обществу услуги и продукты, пытаясь определить, нужны ли они, и найти подходящую цену, за которую общество готово эти услуги купить. Такой подход характерен для либерализованных и демократических обществ. Третий вариант — не рыночный — когда люди не уверены, хотят ли покупать услуги и продукты, предлагаемые им конкретным государством, но за неимением политической конкуренции и закрытости, такое государство может эти услуги навязать и принудить людей к их покупке. ___

ПОЧЕМУ СОЦИАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ В СОФТ-АВТОКРАТИЯХ — ЭТО ДЛИТЕЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС 

Вопрос о социальной трансформации, наверное, один из самых часто задаваемых мне “нерусскими” коллегами. Почему Восточная Европа интегрировалась в большую Европу на всех экзистенциальных уровнях, в том числе ментальных, а русские нет. Почему Юго- Восточная Азия, имея совершенно иной, нежели Западные странф, историко-культурный код, движется в сторону «либерального» государства и это поддерживается населением?  Почему вы поддерживаете, судя по более или менее достоверным социальным срезам, нынешнего лидера, при этом терпите коррупцию, подчинение, гигантское неравенство и перманентное падение доходов, одновременно ни на йоту не доверяя власти в целом (как собственно и друг другу)? С другой стороны и от российских резидентов — интеллектуальных и не очень -  я слышу вечные рассуждения об исторических генах, особых условиях и неформатной ментальности российских граждан...