«Помимо многочисленных случаев провала грунта в российской столице, ученые-геоэкологи из космоса зафиксировали на территории города крупную трещину. Она проходит с юго-запада столицы на северо-восток. Достаточно 3–4-балльного землетрясения (а такие землетрясения в Москве были зафиксированы в 1940, 1977 и 1990 гг.), и половина города может уйти под землю.»
О как! Еще и писать много нельзя.
Сюда придется впихивать.
В нашем печальном будущем
Брил голову машинкой в ванне. Дотронулся до крана локтем. Закоротило, вобщем. Очнулся уже отягощенный откровением. Читайте, вобщем… Есть два скинхеда, остатки добровольческой «88 бригады», которая вся полегла в бессмысленных и яростных контратаках под Читой....  Мы жрем пайки уже пятый день. Еще два дня – гастрит. Голые консерванты, ими запрещено питаться больше недели, но про это никто не знает, а я не распространяюсь. Потому что уверен – наша сбродная команда не доживет до гастрита.… Накрывшись моей плащ-палаткой будем впитывать дым и тепло. Холод здесь по ночам лютый, далеко за минус… А зарево над тайгой с каждым днем все ярче. В первый день нашу позицию еще обтекали группы беженцев, пробирающихся на Запад. Женщины да старухи крестили нас, или плевали в нас. Всякое бывало. Беженцы и рассказали, что с оккупированных мест мужчин и подростков почему-то не выпускали. Только женщин от 45. Странная на нас шла армия. Она шла и заселяла. Тысячи людей, в одинаковом синем, возводили только что подорванные мосты, заготавливали лес, кормили брошенный скот, и сразу же начинали запахивать землю. На дворе конец апреля, а май – он весь год кормит… Но, судя по всему, мы здесь одни. Иначе, лейтенант поставил бы нас в известность. Хотя бы, для поднятия боевого духа. А так, он молчит, к чему-то прислушивается, и чернеет лицом не с каждым днем, а с каждым часом. Вместе с командиром и на нас накатывает сладостное, предсмертное томление, безграничная скука, внутри которой – жалость к самому себе и ничего больше.

( Читать дальше )