Американские водители недовольны нехваткой доступных электромобилей. В стране предлагаются к продаже около пятидесяти моделей в среднем и премиум-классе, в то время, как Китай снабжает мировые рынки бюджетными моделями, а их выбор втрое больше. Но для покупки в США они недоступны.

Спросите любого американского автопроизводителя, почему в США ситуация хуже в плане выбора и цены? Он ответит, что главным образом это проблема рентабельности. Чтобы окупить инвестиции в электрификацию, автопроизводители в первую очередь концентрируются на грузовиках, внедорожниках и других моделях премиум-класса.

Возьмите Atto 3 от BYD, небольшой переднеприводный кроссовер с одним из самых передовых аккумуляторов. Atto 3 стоит всего 20 000 долларов в Китае и начинается от 38 000 долларов в Великобритании и Европе. Но ни один Atto 3 не выйдет на рынок США.

Но почему? Ответ кроется частично в логистике и частично в политике. Хотя США имеют успешный опыт продвижения иностранных автомобилей (Toyota — один из самых популярных брендов в стране), но иностранные производители находятся в невыгодном положении при выходе на американский рынок. В двух категориях этот недостаток слишком ощутим, чтобы почти полностью искоренить иностранную конкуренцию: пикапы и автомобили китайского производства.

Майкл Бекли, профессор политических наук Университета Тафтса недавно опубликовал в журнале Foreign Affairs замечательную статью о принципах слома мирового порядка, подчеркнув его обреченность после развала Советского Союза. Идея, в принципе, не нова. «Сильнейшие миропорядки в современной истории — от Вестфальского в XVII веке до либерального международного порядка в XX — не были инклюзивными организациями, работающими на благо человечества. Скорее это были союзы, созданные великими державами для ведения конкурентной борьбы в сфере безопасности со своими соперниками. Страх и ненависть к общему врагу, а не призывы сделать мир лучше, сближали союзников».

После окончания холодной войны западные союзники, потеряв главного врага, вместо того чтобы построить новый порядок, стали укреплять старый, расширяя пространство демократий, свободный рынок, НАТО, Евросоюз, ВТО. Была иллюзия, что либеральный порядок станет исключением в исторической парадигме и в конце концов так или иначе включит в себя все регионы мира. «Приверженность принципам открытости и недискриминации якобы делала эту систему “сложной для разрушения и легкой для присоединения”, как утверждал политолог Дж. Джон Икенберри». Однако в конце концов для сплочения представителей любого миропорядка приходится прибегать к поиску враждебных наций, запрещать несогласованное поведение и подавлять внутреннюю оппозицию международному нормотворчеству. Что неизменно вызывает реакцию «в виде волны либеральных революций, подорвавших единство и идеологическую согласованность монархического концерта Европы». Или фашистов, недовольных послевоенными условиями жизни Старого Света.