Каким будет новый мир?

Майкл Бекли, профессор политических наук Университета Тафтса недавно опубликовал в журнале Foreign Affairs замечательную статью о принципах слома мирового порядка, подчеркнув его обреченность после развала Советского Союза. Идея, в принципе, не нова. «Сильнейшие миропорядки в современной истории — от Вестфальского в XVII веке до либерального международного порядка в XX — не были инклюзивными организациями, работающими на благо человечества. Скорее это были союзы, созданные великими державами для ведения конкурентной борьбы в сфере безопасности со своими соперниками. Страх и ненависть к общему врагу, а не призывы сделать мир лучше, сближали союзников».

После окончания холодной войны западные союзники, потеряв главного врага, вместо того чтобы построить новый порядок, стали укреплять старый, расширяя пространство демократий, свободный рынок, НАТО, Евросоюз, ВТО. Была иллюзия, что либеральный порядок станет исключением в исторической парадигме и в конце концов так или иначе включит в себя все регионы мира. «Приверженность принципам открытости и недискриминации якобы делала эту систему “сложной для разрушения и легкой для присоединения”, как утверждал политолог Дж. Джон Икенберри». Однако в конце концов для сплочения представителей любого миропорядка приходится прибегать к поиску враждебных наций, запрещать несогласованное поведение и подавлять внутреннюю оппозицию международному нормотворчеству. Что неизменно вызывает реакцию «в виде волны либеральных революций, подорвавших единство и идеологическую согласованность монархического концерта Европы». Или фашистов, недовольных послевоенными условиями жизни Старого Света.

Примечательно, что Майкл Бекли писал свою статью вовсе не о России, а имел в виду Китай, бросающий вызов американской гегемонии. Но так получилось, что именно Россия сейчас таранит концепцию глобальной безопасности под авторитетом американской дубинки и потерявшими авторитет западноцентричными институтами. И демонстрирует уязвимость доллароцентричной экономической системы, в которой никто не может быть уверен в сохранности накопленных активов.

Не то чтобы в мире никто об этом не догадывался, но регионализация, деглобализация и выстраивание альтернативных геоэкономических систем шла как бы втихую. Мировые державы осторожно поглядывали на старого владельца правил и надеялись, что рано или поздно США найдут выход из глобального кризиса, а остальные встроятся в новый миропорядок с минимальными издержками.

России сработала на упреждение не только в контексте защиты своей стратегической безопасности, но и в перспективе формирования новой модели торговых, технологических и финансовых отношений. Эксперты убеждены, что нам ничего не светило в уходящей системе, но и в новой, формируемой все еще сильнейшими во всех смыслах представителями Запада, России очевидно была бы уготована роль сырьевого придатка и деградирующих территорий.

Нежелание Москвы сваливаться к плотному союзу с Китаем также говорит о том, что мы не видим перспектив в конкуренции больших межгосударственных партнерств, а стараемся предопределить многоцентричную мировую систему с равноправными и конкурентными отношениями, с честной борьбой за рынки, технологии и капиталы вне монополии держателей старой долларовой пирамиды.

Китай, Индия, исламский мир, Латинская Америка и Африка, Юго-Восточная Азия — вот пространство для строительства альтернативного будущего. Даже в ООН у США не получилось сформировать антироссийскую коалицию. Против резолюции, направленной на осуждение России за действия на Украине, пять государств: Россия, Белоруссия, Сирия, КНДР и Эритрея. А среди 35 воздержавшихся помимо предсказуемых участников, выброшенных Западом на обочину мировых процессов, есть такие страны, как Китай и Индия (треть населения планеты), Пакистан, Шри-Ланка, Вьетнам, Алжир, Ирак, и африканская россыпь от Мадагаскара, Сенегала, Конго до главной экономики Черного континента — Южной Африки.

Ряд наблюдателей считают и консолидацию остального мира временным явлением. Финансовые шоки от разрыва экономических отношений с одним из главных поставщиков ресурсов в мире легко объяснить эмоционально накачанным избирателем в моменте, но в перспективе нескольких месяцев бумирующие цены на топливо, продовольствие, металлы заставят многих временных попутчиков западного лагеря искать пути обхода санкционных ограничений и предлагать компромиссы с Россией.

Энергетический и экономический кризис в Европе тоже немало поспособствует разрушению железного занавеса. Особенно если Россия подтвердит желание иметь всего лишь демилитаризованный буфер на границах с НАТО, а не стремление угрожать восточноевропейским государствам.

Западному миру не удастся вернуть Россию в статус «мирового зла» и на основе этого поддержать консолидацию старого миропорядка. Хотя бы потому, что новый мир будут строить все цивилизации и государства сообща, вместе с Западом или временно без него. Но исключая себя из этого строительства, Старый Свет и англосаксонский мир сами загонят себя под железный занавес. В нынешней постглобализированной экономике невозможна изоляция. Россия не останется одна.

«История показывает, что эпохи изменчивой многополярности обычно заканчиваются катастрофой, независимо от блестящих идей или передовых технологий, циркулирующих в то время. Конец восемнадцатого века стал свидетелем пика Просвещения в Европе, прежде чем континент погрузился в ад наполеоновских войн. В начале двадцатого века самые острые умы мира предсказывали конец конфликта между великими державами, поскольку железные дороги, телеграфные кабели и пароходы еще теснее связали страны друг с другом. Вскоре последовала самая страшная война в истории до того момента. Печальная и парадоксальная реальность состоит в том, что международные порядки жизненно важны для предотвращения хаоса, но обычно они возникают только в периоды соперничества великих держав», — считает Майкл Бекли.

Россия первой входит в пространство хаоса, берет на себя все риски первопроходца, платя высокую цену за глобальную демонстрацию несостоятельности западного миропорядка. Теперь нужно приложить еще большие усилия, чтобы найти свое суверенное место в новой модели и сдвинуть баланс огромных рисков, но и огромных перспектив в свою пользу.