Тимур Инвестицын, а знаете кто помог Казахстану остаться независимым?

Внезапно Россия и другие члены ОДКБ!

«В январе 2022 года в Казахстане вспыхнули массовые протесты. Жители городов Жанаозен и Актау на западе республики выступили против двукратного роста цен на сжиженный газ. Беспорядки распространились на другие города, в том числе на Алма-Ату — бывшую столицу и крупнейший город Казахстана.

В Алма-Ате были отмечены поджоги правительственных зданий, мародерство, протестующие захватили аэропорт, прошли крупные столкновения с полицией. В стране объявили чрезвычайное положение, отключили интернет. Были ранены более четырех тысяч человек, погибли 238.

По запросу президента страны в рамках операции ОДКБ в Казахстан были введены войска из шести стран содружества. Правительство ушло в отставку, а Нурсултан Назарбаев лишился всех государственных постов и привилегий.

В интервью Токаев «Ана тілі» подчеркнул, что эти беспорядки сопровождались беспрецедентным насилием, а в случае успеха бунтовщиков, Казахстан мог лишиться суверенитета.»

Крупные российские компании, реализующие инвестиционные проекты в стране: «Лукойл», «Роснефть», «Росатом», «Газпром». Среди самих проектов: строительство интегрированного газохимического комплекса по производству полиэтилена в Атырауской области (7,6 млрд долларов), производство терефталевой кислоты и ее солей в Атырауской области (1,5 млрд долларов), строительство горно-обогатительного комплекса по добыче и переработку титаново-циркониевых руд в Актюбинской области (380 млн долларов).

При этом прямые инвестиции Китая в экономику РК в 2023 году оказались меньше и составили 1,7 миллиардов долларов.

Кроме того, с 2022 года значительно выросло число российских компаний на казахстанском рынке. Причем конкурировать на этом поле с Россией мало кто может. Почти каждая вторая компания с иностранным участием в Казахстане – из России. В 2022 году количество российских компаний увеличилось вдвое по сравнению с 2021 годом и достигло 15,6 тысяч. В конце 2023 года их стало еще больше – 19 тысяч. Большинство новых компаний относятся к малому бизнесу и зарегистрированы в сферах торговли, информации и связи, обслуживания и услуг. Самые яркие примеры жители Казахстана видят на своих улицах каждый день – все больше открывается пунктов выдачи заказов Ozon и Wildberries. И конечно, все больше расширяются сервисы Яндекса.

Российский бизнес также имеет заметное присутствие в казахстанской промышленности – на него приходится 32% всего рынка, это около 1 тысячи компаний.

...

По данным «КазСервиса» за 2022 г., 70,5% всех добывающих мощностей в республике контролируют иностранные компании. Преимущественно это корпорации из США, Великобритании, Евросоюза. Хотя о «китайском засилье» сегодня говорят довольно много, по большей части китайские компании добывают несущественную часть на не слишком перспективных месторождениях. Даже национал-патриоты, которых очень будоражит эта тема, говорят о цифре 25%, и это максимум. Я думаю, процент намного ниже: это обусловлено особыми соглашениями, которые были достигнуты после вложения китайских денег в модернизацию трех казахстанских нефтеперерабатывающих заводов.

Три четверти нефти, которая транспортируется по Каспийскому трубопроводному консорциуму и по другим направлениям, например, через Каспий, не принадлежит Казахстану.

Нефть перестает быть казахстанской после того, как ее добыли из скважины и прошел электронный платеж, в соответствии с соглашениями о разделе продукции, которые, кстати, до сих пор засекречены. Chevron, TotalEnergies, Shell платят самую минимальную цену, которая только возможна.

Отмечу, что в металлургии можно наблюдать то же самое, хотя об этом говорят меньше. Продукция горно-металлургического комплекса уже давно разрабатывается не казахстанскими компаниями. При этом горно-металлургический комплекс по статистике 2022 г. составил 21% экспорта. Это, конечно, не 52%, но тоже значимая цифра. Если суммировать эти показатели, то окажется, что, во-первых, весь казахстанский экспорт – необработанное либо прошедшее только первые стадии обработки сырье. А во-вторых – все оно, мягко говоря, не казахское.

«Казахмыс» формально сейчас является сингапурской компанией, а ERG – люксембургской. 5-10 лет назад такое представить было сложно. Все владельцы уже давно не совсем граждане Казахстана: имеют паспорта других государств и платят налоги другим государствам.

Зависимость Казахстана от транснациональных компаний приобрела совершенно гипертрофированный размер. Этот процесс запустили в первой половине девяностых. Не будет преувеличением сказать, что система, при которой Казахстан перестал быть хозяином своих сырьевых ресурсов, сформировалась к началу 2000 г.

Для казахстанской элиты, которая принимает решения, это, с одной стороны, продолжение многовекторной политики, когда «мы и с Москвой, и с Пекином, и с Брюсселем, и с Вашингтоном». С другой стороны, они не могут поступить иначе: это некая «страховка». Будучи связанным через транснациональные корпорации с Казахстаном и получая бонусы от дешевого казахстанского сырья, Запад будет менее заинтересован в том, чтобы изнутри раскачивать ситуацию, делать из Казахстана «вторую Украину». Продавая по дешевке свой никель, молибден и литий, казахи в какой-то степени защищают то положение, которое сейчас занимает республика.

Есть и личностный, субъективный аспект. Значительная часть казахстанских элит включена в мировую систему экономического распределения. Люди из исполнительной и законодательной власти имеют второе, часто не афишируемое, гражданство, учат в этих странах детей, имеют там недвижимость. Элиты рассчитывают, что Казахстан, оставаясь «ласковым теленком», который пытается сосать четырех «маток», останется в выигрыше. Уроки других стран не учат Казахстан. Это тоже укладывается в рамки стремления сохранить модель экономического развития страны, которую в самом Казахстане мало кто критикует.

Когда говорят о «колониальной зависимости», всегда имеют в виду либо русских, либо китайцев. Никто не говорит о том, что сейчас в республике работает система неоколониальной зависимости от стран Запада, реализуемая через сотрудничество с транснациональными компаниями. Такие вещи говорить в Казахстане опасно, и эти темы стараются не эскалировать.

Ожидать того, что нынешнее казахстанское руководство постарается эту систему поменять, можно, но это, скорее, похоже на восстание пчел против меда. Вся чиновничья вертикаль выстроена на философии абсолютной безальтернативности в отношении сложившейся системы.