Партнер VON GREYERZ Мэтью Пайпенбург присоединяется к Джону Баттлеру (Southbank Research) и Дэвиду Лину в оживленной дискуссии на универсальную, но, несомненно, важную тему доллара США и его исторических последствий для роста цен на золото.
Понимание проблем, связанных с золотом, требует понимания долговых факторов и их влияния на фиатные валюты в целом и на доллар США в частности. С этой целью Пьепенбург начинается с высокоуровневой (но ориентированной на факты) оценки текущего и беспрецедентного долгового кризиса в стране мировой резервной валюты. Пьепенбург раскрывает, как такие долговые кризисы влияют на широкий спектр рыночных тем — от рискованных активов, политики процентных ставок, факторов, способствующих рецессии, циклов инфляции и драгоценных металлов.
Отвечая на вопрос о временном горизонте развития подобных событий, Пипенбург утверждает, что процесс уже начался. Он приводит пример за примером сигналов в реальном времени об открытом недоверии к доллару США и, следовательно, об открытом снижении.
Экономический рост в Китае сейчас находится на низких однозначных отметках (около 4% в год). Сравните это с двузначным ростом периода 1994–2008 гг.
В Китае уже было два неудачных «повторных открытия» (одно после коронавируса в 2022 году, и одно в результате «стимула» в 2023 году) и похоже, что их ждет третья серия. Китай получает небольшой импульс от мягкой бюджетной и денежно-кредитной политики, который быстро выветривается, потому что реальный стимул невозможен, когда страна настолько погрязла в долгах.
У США свои экономические проблемы. Федеральная резервная система повысила процентные ставки до 5.50% с нуля за 20 месяцев и сократила свой баланс на более $1 трлн за тот же период, а это еще более жесткая денежно-кредитная политика, чем в эпоху Пола Волкера (Paul Volcker) в 1979–1981 гг.
Бюджетная политика также ужесточается по сравнению с периодом ковидной раздачи денег, и послабления в сфере студенческого кредитования также закончились. Бюджетная политика станет теперь еще более жесткой, так как республиканские фискальные ястребы оказались на коне в Палате представителей.
Когда автор Американской декларации независимости, виргинец Томас Джефферсон, садился за “проведение воли народа” своим пером, он имел в виду один ключевой принцип и тему, а именно: Объединение.
Согласно ученым Университета Вирджинии Гарри Галлахеру и Джону Нау, эта концепция Союза была основана на идеалах (и “эксперименте”): 1) равенства (несмотря, конечно, на решение проблемы рабства ...); 2) компромисса и 3) фундаментального презрения к любой форме принуждения (или “захвата”) со стороны централизованного органа (или органов) внутри хрупкой республики, основанной на федералистской структуре.
Здесь, конечно, не место разбирать или обсуждать бесчисленные концепции республики, федерализма или даже конституционной демократии.
Однако один вопрос, имеющий экономическую значимость, который стоит поднять сегодня, — это основной и определяющий страх, разделяемый отцами-основателями Америки, а именно страх того, что критические представления о равенстве и наших трех ветвях власти могут однажды быть захвачены / навязаны плохими игроками и, следовательно, разрушить эксперимент стремления / эволюции к равенству и единству, какими бы несовершенными ни были его проблемы роста.
Исследование ФРБ Сан-Франциско в сотрудничестве со сторонними академиками показало, что для 19 пандемий с наивысшей смертностью начиная с чумы в середине XIV в. среднее время, требовавшееся для возвращения к нормальным уровням процентных ставок, экономического роста и занятости, превышало 30 лет.
Такая закономерность восстановления после чрезвычайных событий наблюдалась после Великой депрессии (хотя то был чрезвычайный экономический крах, а не пандемия). Хотя Великая депрессия завершилась в 1940 г. (отчасти благодаря военным расходам, когда США вступили во Вторую мировую), вызванные ею поведенческие изменения продлились до конца 1960-х
1950-е были в США периодом мира и процветания. Тем не менее американцы сохраняли высокий уровень сбережений, в основном избегали показного потребления и жили экономно, как их научили 1930-е и Вторая мировая война.
Ситуация изменилась, лишь когда бэби-бумеры стали подростками и молодежью в конце 1960-х. Поведенческие изменения, вызванные Великой депрессией, оставались еще 30 лет после окончания депрессии. Такова устойчивость социальных травм, будь то война, депрессия или пандемия.