О неизбежности перевода расчетов с противником в рубли я говорил еще 28 февраля. Пауза длиной в три с лишним недели, скорее всего, объясняется необходимостью негласной, «подкапотной» подготовки множества сопутствующих процессов, которая не может быть совершена в нулевое время. Но в любом случае это наверняка была именно пауза, а не размышления, делать или нет.

Эффектов для противника получается два, рука об руку: больно и унизительно. Больно — потому что ему сейчас предстоит со взмыленной сракой вписываться во все процессы по добыче рублей, полностью управляемые нами, и нести риски неполучения газа, если с этими процессами у них что-то внезапно не срастется. Унизительно — потому что в перспективе лет, а не месяцев им придется в этом вопросе играть по нашим правилам, поскольку альтернатива — немедленный коллапс даже не экономики, а жизненного уклада.

И да, как только технику отработают на газе, не будет ни малейших препятствий для перевода в этот же режим любых других категорий нашего экспорта противнику.

Удар по и без того трещащим устоям старого миропорядка получается, без малейшего преувеличения, исторический. Оценить всю его силу нам еще только предстоит.