Исследование ФРБ Сан-Франциско в сотрудничестве со сторонними академиками показало, что для 19 пандемий с наивысшей смертностью начиная с чумы в середине XIV в. среднее время, требовавшееся для возвращения к нормальным уровням процентных ставок, экономического роста и занятости, превышало 30 лет.

Такая закономерность восстановления после чрезвычайных событий наблюдалась после Великой депрессии (хотя то был чрезвычайный экономический крах, а не пандемия). Хотя Великая депрессия завершилась в 1940 г. (отчасти благодаря военным расходам, когда США вступили во Вторую мировую), вызванные ею поведенческие изменения продлились до конца 1960-х

1950-е были в США периодом мира и процветания. Тем не менее американцы сохраняли высокий уровень сбережений, в основном избегали показного потребления и жили экономно, как их научили 1930-е и Вторая мировая война.

Ситуация изменилась, лишь когда бэби-бумеры стали подростками и молодежью в конце 1960-х. Поведенческие изменения, вызванные Великой депрессией, оставались еще 30 лет после окончания депрессии. Такова устойчивость социальных травм, будь то война, депрессия или пандемия.

Когда мы увидели следующий комментарий от видного сторонника свободных рынков, мы поняли, что пришло время написать эту статью:

«…стоимость «пассивов» (являющихся таковыми только на словах) Федеральной резервной системы (ФРС) лишь отдаленно связана со стоимостью ее активов».

Данное утверждение кажется предельно простым. ФРС – эмитент американской и мировой резервной валюты (повсеместно называемой «деньгами»). Видя, что эта бумага обладает стоимостью на рынке, сторонники ФРС (и критики тоже) наделяют ее почти мистической силой: она обладает стоимостью, потому что так говорит правительство (и потому что у правительства есть атомные бомбы). Следовательно, она всегда будет иметь стоимость (хоть и падающую обратно пропорционально росту ее количества).

О, и давайте добавим еще один псевдоаргумент. Многие критики преждевременно предсказывали ее крах. Для сторонников ФРС это само по себе практически доказывает, что доллар не может рухнуть.