До появления антибиотиков нейросифилис был смертельно опасен — действенного лечения от него не существовало, и большинство больных в итоге умирало.

Но однажды психиатр Юлиус Вагнер-Яурегг заметил, что после перенесенной лихорадки некоторые больные сифилисом вдруг выздоравливали. Он предположил, что повышение температуры помогает организму справиться с инфекцией, и решил провести несколько экспериментов.

Доктор начал вводить своим пациентам ослабленные возбудители тифа, оспы и малярии — его целью было вызвать у них лихорадку и подавить бактерии сифилиса. Эти процедуры нельзя назвать безопасными, и несколько больных от такого лечения скончалось.

В конце концов он остановился на возбудителе малярии, который был менее опасен для пациентов. И его эксперименты оказались успешными — после введения сыворотки шестеро из десяти больных шли на поправку.

С изобретением пенициллина врачи отказались от этой практики, но вклад Вагнера-Яурегга в медицину все равно огромен — он одним из первых осознал значение жара для борьбы с инфекцией и сумел применить это на практике.

Джесси Ливермор был величайшим трейдером своего времени — когда он играл на фондовом рынке, большинство людей даже не знало о тикерах и биржевой ленте. В итоге к тридцати годам его капитал превысил немыслимые 100 миллионов долларов!

Обвал рынка в октябре 1929 года сделал Ливермора легендой, а его имя навсегда вошло в историю. Тогда всего за неделю акции рухнули более чем на 30%, в результате чего многие инвесторы лишились всех своих сбережений.

Весь Нью-Йорк был взбудоражен сообщениями о самоубийствах трейдеров, и жена Ливермора так же опасалась самого худшего. Поэтому когда он вернулся домой и застал свою супругу в слезах, то сначала не мог понять, что же ее так расстроило.

Когда же Джесси узнал о ее страхах, то рассмеялся и поспешил ее успокоить: «У меня только что был лучший торговый день в моей жизни — мы сказочно богаты и можем делать все, что захотим!»

Всего за один день он увеличил свой капитал со 100 миллионов до 3 миллиардов долларов — «Великий медведь» сделал ставку на падение рынка и стал одним из богатейших людей в мире.

В одном из разговоров с доктором Ватсоном Шерлок Холмс однажды раскрыл ему главный секрет своей гениальности:

«Мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить, как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть, или в лучшем случае до них среди всей этой завали не докопаешься».

Эти слова были сказаны в конце 19 века, но сегодня они актуальны как никогда — мы живем в век информации, которая ежедневно обрушивается на нас бесконечным и зачастую бесполезным потоком.

Понимал это и британский биолог Фрэнсис Крик, получивший Нобелевскую премию за открытие структуры ДНК: «Как добиться успеха в науке? О, это очень просто. Мой секрет заключался в том, что я знал, что нужно игнорировать».

Выработать в себе подобный навык не так то просто, но в современном мире он просто необходим — мы остались все с тем же «чердаком», что и столетие назад, а количество информации за это время выросло в десятки тысяч раз.

Недавно издание Business Insider опубликовало статью, в которой были приведены истории людей, выигравших в лотерею и потерявших в итоге все эти деньги.

У всех этих историй есть один общий знаменатель — после своего выигрыша счастливчики столкнулись с неким социальным долгом. когда их семья, друзья и знакомые почувствовали себя в праве просить и даже требовать у них часть этих денег. Была у победителей и еще одна проблема:

«Выиграв 3,9 миллиона долларов в октябре 1985 года и 1,4 миллиона долларов четыре месяца спустя, Эвелин Адамс обнаружила, что у нее больше нет личной жизни. «Меня везде узнавали, — сказала она, — и я никуда не могла пойти, не будучи узнанной».

У больших денег есть очень любопытное свойство — в то время как стоимость активов можно легко измерить, обязательства от их владения могут быть скрыты. Выигрыш в лотерею определяется с точностью до цента, но как измерить потерю вашего спокойствия и покоя? Увы, оценить такие вещи оказывается намного сложнее.