Европейская комиссия, приверженная экологическим инициативам, предусматривает существенное увеличение количества установок солнечных панелей с целью утроить текущую мощность к 2030 году.

Перед прочтением статьи, пожалуйста, подпишитесь на канал «Куда идем?

Алгоритмы Дзен лучше продвигают контент, читаемый подписчиками.

Этот солнечный бум стал ярким пятном для континента, особенно на фоне проблем, связанных с прекращением поставок российского газа. Однако возникают опасения, что европейские производители солнечных панелей балансируют на грани провала, поскольку 95% модулей, используемых в ЕС, импортируются из Китая, предлагая непревзойденные цены. Политики сталкиваются с дилеммой достижения экологических целей при сохранении экономической стабильности и создании рабочих мест.

Вопреки опасениям, использование китайских фотоэлектрических элементов для солнечной энергетики оказалось полезным. Дешевый импорт стимулировал рост количества установок, демонстрируя, что цена влияет на потребителей и коммунальные предприятия при переходе на чистую энергию. За прошлыми попытками ограничить использование китайских солнечных модулей последовал спад в развертывании солнечных батарей, но он возобновился только после снятия торговых ограничений.

Зажатые между Америкой, Китаем и Россией, многие страны полны решимости не выбирать чью-либо сторону. 

По мере того, как руководимый американцами порядок, существующий с 1945 года, распадается, а экономическое разъединение ускоряется, они ищут сделки, преодолевая разногласия. 

Этот транзакционный подход меняет геополитику.

Один из способов запечатлеть масштабы и силу этих неприсоединившихся держав — через призму России. 

The Economist проанализировала страны на основе их экономических и военных связей с Москвой, их дипломатических позиций, включая голосование в ООН, а также того, поддерживают ли они санкции и применяют ли они их. 

Хотя 52 страны, в которых проживает 15% населения мира, — Запад и его друзья — критикуют и наказывают действия России, и только 12 стран восхваляют Россию, около 127 государств явно не относятся ни к одному из лагерей (см. карту).

Энергетический кризис в Европе привел к возвращению экономики, основанной на погоде. Кризис является напоминанием о том, что, несмотря на всю свою технологическую сложность, даже экономики богатого мира должны полагаться на щедрость природы. 

Европейские экономисты, финансисты и политики внимательно следят за прогнозами: теплая зима принесет облегчение, поскольку для обогрева домов потребуется сжигать меньше газа. 

Если температура не будет слишком суровой, цены на энергоносители упадут, а экономический рост ускорится. 

Морозная зима, с другой стороны, принесет страдания: ввергнет миллионы людей в нищету, усилит инфляционное давление и заставит промышленность закрыться.

Изначально ископаемое топливо обещало освободить экономику от капризов времени года. Вместо того, чтобы полагаться на окружающую солнечную энергию — собранную в зерне, сохраненную в животноводстве или фотосинтезированную в биомассу, а затем использованную в качестве дров, — человечество могло бы сжигать уголь, высвобождая содержащуюся в нем доисторическую солнечную энергию. Использование ископаемого топлива позволило хранить, транспортировать и высвобождать энергию именно тогда, когда это необходимо. 

Европейский союз уже много лет пытается справиться с коррупцией в Венгрии, где правящая партия заполнила суды, а государственные контракты, как правило, достаются друзьям премьер-министра Виктора Орбана. 

Теперь все выглядит серьезно. 

С прошлого года у блока появилось два мощных новых инструмента. 

Во-первых, это фонд восстановления после COVID в размере 750 млрд евро, который требует, чтобы план расходов каждой страны был сертифицирован Европейской комиссией. 

Второй — «механизм обусловленности», который позволяет блокировать помощь ЕС и требовать реформ.

Орбан обычно осуждает жалобы ЕС как вмешательство брюссельских бюрократов. Но с миллиардами евро на балансе Венгрия вдруг заинтересовалась сотрудничеством. 

Сокрушительная победа правых итальянских националистов.

Чего нельзя было ожидать в полной мере, так это степени господства братьев в строго консервативном партнерстве, которое теперь готово сформировать самое правое правительство Италии со времен Второй мировой войны.

Партия  Мелони, которая использует в качестве своего логотипа тот же символ, что и послевоенная неофашистская партия, от которой произошли братья, набрала более 26% голосов. 

Предполагаемая роль 85-летнего Берлускони и члена Лиги Маттео Сальвини в следующем правительстве — если он останется лидером после плачевного результата своей партии — будет заключаться в том, чтобы смириться и заткнуться.

Отчасти успех братьев обусловлен их новизной. 

Набрав всего 4% на выборах в 2018 году, они были единственной крупной партией, не вошедшей в коалицию национального единства Марио Драги, которая пришла к власти в прошлом году. 

Битва за Францию. Макрон vs Ле Пен. Что значит для РФ и мира?