ДКП в годы второй мировой войны - альтернативные версии

Великая Отечественная война легла тяжелым бременем на финансы страны. Для ведения боевых действий и перестройки экономики на военный лад требовались большие средства, что привело к росту бюджетного дефицита.

Например, в 1941 г. он составил 19,2 млрд. руб., несмотря на увеличение налогового пресса на население (обязательные и добровольные платежи населения в казну уве­личились с 20,9 млрд. руб. в 1940 г. до 79,2 млрд. руб. в 1944 г.)
Государство было вынуждено на первом этапе войны для покрытия бюджетного дефицита прибегать к помощи печатного станка.
Бюджетный дефицит 1941 г. был покрыт на 13,9 млрд. руб. за счет эмиссии бумажных денег.
Положение усугублялось резким снижение товар­ных фондов, находившихся в руках государства, а следо­вательно, понижением объема розничного товарооборота государственной и кооперативной торговли, который в 1943 г. составил лишь 82 млрд. руб. (в 1940 г. объем това­рооборота составлял 176 млрд. руб.)[4]. Большинство насе­ления, получая по карточкам недостаточное количество продуктов питания и промышленных товаров массового спроса, вынуждено было обращаться к услугам «вольно­го», или, как его называли в официальных документах, колхозного рынка, рост цен на котором отражал падение покупательной способности рубля. Индекс цен колхозного рынка составил в 1943 г. 1294 (индекс цен за 1940 г. = 100)[5]. В результате за время воины стремительно вырос объем наличной денежной массы — с 18,4 млрд. до 73,9 млрд. рубл.[6]

Действовавшая с 1941 г. карточная система распреде­ления и увеличение роли колхозного («вольного») рынка в снабжении населения товарами массового спроса создали в годы войны благоприятные возможности для ускорен­ного развития «черного» рынка, т.е. системы взаимодей­ствующих между собой и с легальным рынком не кон­тролируемых государством товарно-денежных потоков. Рост цен на продукты первой необходимости вынуждал большинство городского населения изыскивать дополни­тельные источники дохода, помимо получаемых от госу­дарства, что вовлекало их тем самым в товарооборот «черного» рынка. Например, в 1943 г. по подсчетам спе­циалистов Министерства финансов СССР (далее Минфин) лишь 19% всех расходов несельскохозяйственного населе­ния на покупку товаров на колхозном рынке производи­лось за счет обычных доходов, а остальные 87% расходов — за счет рыночных поступлений, в том числе продажи домашних вещей на рынке и товаров, приобретенных в государственной торговле[7]. К концу войны развитие «черного» рынка СССР поднялось на новую качествен­ную ступень, что в частности проявилось в формировании иерархической структуры участников «черного» рынка. Верхним слоем стой структуры стали «дельцы», которые сосредоточили в своих руках значительные материаль­ные и денежные средства и пользовались уже значитель­ным социально-экономическим влиянием в обществе[8]. О появлении новой общественной группы свидетельствова­ли и официальные документы. Так, в докладной записке на имя заместителя председателя СНК СССР В.М. Молотова заместитель председателя Госплана СССР Г. Косяченко отмечал накопление больших свободных денежных средств «некоторыми слоями городского населения, в том числе лицами, оказывающими всякого рода услуги населению, зачастую в незаконном порядке, лицами, занимающимися перепродажей и спекулятивными операциями»[9].

Подготовка к денежной реформе началась еще в ходе войны в обстановке большой секретности. По воспоми­наниям тогдашнего наркома финансов А.Г. Зверева нача­ло подготовки инициировал И.В. Сталин в конце 1943 г. Работа над проектом денежной реформы была поручена Группе по денежному обращению, образованной в соста­ве Наркомфина СССР, во главе с видным советским эко­номистом того времени В.П. Дьяченко. Через год, в конце 1944 г. на заседании Политбюро ЦК ВКП (б) были доло­жены первые результаты[10]. В конце войны появились и объективные предпосылки для оздоровления денежного обращения: был ликвидирован бюджетный дефицит, вырос товарооборот государственной и кооперативной торгов­ли. Уже с самого начала деятельности Группа по денеж­ному обращению уделила большое внимание роли «дель­цов» «черного» рынка в намечавшейся денежной рефор­ме. Этому способствовала и информация, поступавшая в Наркомфин СССР с мест. Так, в июле 1945 г. в докладной записке В.П. Дьяченко на имя А.Г. Зверева отмечается, что, начиная с 1943 г., стали поступать в Наркомфин СССР письма от различных граждан, в которых «отмечалось нако­пление больших денежных сумм в руках спекулятивных элементов»[11]. Люди различных профессий, проживающие в разных регионах страны, требовали лишить спекулянтов возможности использовать их денежные накопления после войны, когда цены сильно упадут.

В конце 1944 г. Группой был подготовлен первый вари­ант проекта денежной реформы в виде докладной записки от 19 декабря 1944 г. В ней отмечается, что значитель­ные суммы денег (по оценке авторов, примерно половина наличной денежной массы) сосредоточены у небольшой части населения. Образования этих капиталов связывается с доходами спекулятивного, подчас нелегального характе­ра[12]. Авторы докладной записки рассматривают «черный» рынок, как важный составной элемент, хотя и весьма неже­лательный, внутреннего рынка страны. Метод проведения денежной реформы определила поставленная руководством страны задача переложения неизбежных потерь населения при обмене денег в наибольшей мере на держателей капи­талов, нажитых спекулятивным путем. Высокий обмен­ный курс (1:15), вычисляемый из соотношения рыночных (коммерческих) цен и цен нормированного снабжения, а также единовременный выпуск новой советской валюты и её обмена на денежные знаки прежних выпусков в сжа­тые сроки, намечаемые в качестве основного метода про­ведения денежной реформы, служили целям не столько оздоровления денежного обращения, сколько подрыва эко­номического могущества «дельцов» «черного» рынка[13]. Для выполнения задачи по оздоровлению денежного обраще­ния, по расчетам тех же авторов, достаточно было устано­вить обменный курс из расчета 3 – 4 руб. в червонной валю­те за 1 руб. новых денег и использовать для «рассасывания» денежной массы меры постепенного характера, связанные с развитием системы коммерческой торговли и проведени­ем соответствующей налоговой политики. На установлении более низкого обменного курса в ходе проведения денеж­ной реформы настаивали и авторы других альтернативных проектов денежной реформы, которые рассматривались в ходе ее подготовки. 8 ноября 1945 г. на имя А.Г. Зверева было направлено письмо с проектом денежной реформы, подготовленным профессором Финансово-экономического института А.Г. Гойхбаргом, в котором обосновывался обмен­ный курс 1:4,2[14]. В мае 1946 г. председатель Правления Госбанка СССР Я. Голев, исходя из расчетов, согласно кото­рым для «нормального» хозяйственного оборота необходи­мая наличная денежная масса исчислялась в размере 25 – 30 млрд. руб., предложил установить разменный курс 1:2[15].

С конца 1944 г. государство начинает проводить под­готовительные меры к проведению денежной реформы, направленные на уменьшение наличной денежной массы и увеличение государственных рыночных фондов. Уже в ходе подготовительных мероприятий обнаружилось про­тиворечие между решением задач оздоровления денеж­ного обращения и ограничения экономического влияния «дельцов» «черного» рынка. Первых же положительных результатов в вопросе снижения общей массы наличных бумажных денег, не обеспеченных товарным покрытием, удалось достигнуть на основе экономического сотрудниче­ства государства с зажиточными слоями населения СССР, включая держателей «теневых» капиталов. Это проявилось в развитии в предреформенные годы системы торговых предприятий Особторга, которые начали действовать в крупных городах с мая 1944 г. В магазинах и универсамах Особторга население страны, располагавшее достаточным количеством наличности, могло приобрести по коммерче­ским ценам в свободной продаже дефицитные в то время продукты питания и промышленные товары массового спроса. Государство с самого начала работы этих торговых предприятии проявило себя как предприниматель, уста­навливая цены в соответствии с существующей конъюн­ктурой внутреннего рынка. В случае, когда цены устанав­ливались излишне завышенные, что сказывалось на росте торговых оборотов предприятий Особторга, проводилось снижение цен с приближением их к рыночным. Так, на протяжении 1946 г. цены в государственных коммерче­ских магазинах дважды снижались, одновременно было проведено повышение пайковых цен в целях их прибли­жения к рыночным, т.е. реальным ценам. Обороты пред­приятий Особторга, принесших только в первом квартале 1946 г. доходов в бюджет на сумму в 4 млрд. руб., в тече­нии 1946 г. составили 71 806 млн. руб.[16] Полученная при­быль позволила государству в 1946 г. изъять из обращения 8 млрд. рублей, а в 1947 г. – еще 2,4 млрд. руб.[17]

После одобрения основных положений предложенного проекта будущей денежной реформы руководством стра­ны Группа по денежному обращению продолжала работу по его доработке. Методология расчета обменного курса на основе соотношения пайковых и коммерческих цен на товары массового спроса осталась прежней, обменный курс после повышения пайковых цен и понижения коммерче­ских был установлен на уровне 1:10. Разработчики проекта выступали против более низкого курса, который по их рас­четам предоставлял возможность существенно обогатить­ся кругу лиц, накопивших большие денежные суммы в результате рыночных операций[18]. Высокий обменный курс наносил значительные убытки и большинству населения страны. Так, на совещании у наркома финансов 5 марта 1945 г. В.П. Дьяченко отмечал, что высокий обменный курс затронет всех лиц, не только тех, кто накопил круп­ные денежные суммы спекулятивным путем, но и тех, кто имеет небольшие запасы денег[19]. Альтернативные проекты денежной реформы, содержащие предложения по установ­лению более низкого обменного курса, были отвергнуты руководством страны. Как отмечается в обширном докла­де специалистов Минфина СССР о денежной реформе 1947 г., подготовленного по «горячим следам», именно «по указанию Политбюро и лично товарища Сталина соотно­шение обмена было определено 1:10»[20]. Подобная позиция руководства страны была связана не столько с борьбой с экономическим влиянием «черного» рынка, сколько с воз­можностями большего контроля за движением наличной массы новых денег. Высокий обменный курс приводил к ситуации, когда «основной линией формирования денеж­ной массы в новых деньгах становился не обмен денег, а эмиссия по каналам выплат доходов государством, сравни­тельно легко планируемых в территориальном разрезе»[21].

Прагматический подход со стороны руководства стра­ны и «лично товарища Сталина» проявился и в установ­лении льготного обменного курса для обмена денег насе­ления. хранившихся на вкладах в сберегательных кассах. Специалисты, входящие в Группу по денежному обраще­нию, при разработке первого проекта денежной реформы исходили из поставленной задачи переложения основных потерь населения от денежной реформы на держателей «теневых» капиталов. В проекте денежной реформы, пред­ставленной к рассмотрению руководству страны в декабре 1944 г., предлагалось произвести перерасчет вкладов насе­ления, хранящихся в госссберкассах, по тому же высоко­му обменному курсу, что и наличные деньги, т.е. по курсу 1:15. Объяснялось это тем. что в отношении денег, хранив­шихся на вкладах в сберкассах, трудно было определить: «в какой мере они являются сбереженной заработной пла­той или результатом доходов, извлеченных от продажи по рыночным ценам»[22]. В ходе дальнейшего обсуждения проекта будущей реформы у специалистов Минфина СССР сложилось общее мнение о необходимости проведения обмена сбережений населения, хранящихся в сберкассах, для стимулирования дальнейшею их роста, по более льгот­ному курсу, чем обмен наличных денег. Подобная позиция нашла свое отражение, например, в письме начальника валютного управления Минфина СССР И. Д. Злобина на имя В.М. Молотова от 19 ноября 1947 г, [23]. Автор письма предлагает произвести перерасчет вкладов населения в холе денежной реформы из расчета: суммы до 3 тыс. руб. в соотношении 1:2, от 3 до 10 тыс. руб. – 1:3, свыше 10 тыс. руб. – 1:4. При этом автор письма предупреждает руководство страны о том, что «предоставление больших льгот крупным вкладчикам тем более нежелательно, что немалая доля крупных вкладов образовалась за счет спе­кулятивных рыночных доходов»[24]. Руководство страны внесло изменение в проект реформы в сторону смягчения курса обмена вкладов населения (например, обмен сумм более 10 тыс. руб. должен был осуществляться из расчета 1:3, а до 3-х тыс. – вообще 1:1). В тоже время конверсия госзаймов, затрагивающая интересы практически всего взрослого населения СССР, должна была осуществляться по гораздо более жесткому курсу (1:5). Для руководства страны решение задачи стимулирования притока вкла­дов населения в сберкассы оказалось более актуальной, чем проблемы борьбы с экономическим влиянием «дель­цов» «черного» рынка. Именно крупные и средние вклады определяли размер денежного ресурса, предоставляемого населением государству через сберкассы. Так, по данным выборочного обследования 10% сберегательных касс, пери­одически проводимого Минфином СССР, по состоянию на 1 января 1946 г. сумма вкладов населения свыше 10 тыс. руб. составила 2 955,7 млн руб. или 40,2 % от всей суммы вкладов в сберкассы, сумма вкладов от 3 до 10 тыс руб. соответственно 2 725,6 млн руб. и 37,1 %[25].

Наряду с государством «черный» рынок, в первую оче­редь в лице своей наиболее организованной части — «дель­цов», начал подготовку к денежной реформе задолго до 14 декабря 1947 г. Главной задачей, которую должны были решить держатели крупных «теневых» капиталов, состояла в страховке их от обесценения в ходе обменной операции. Непосредственные разработчики проекта денежной рефор­мы, входящие в Группу по денежному обращению, хорошо представляли себе возможности «дельцов» «черного» рынка и скептически относились к возможностям государства по контролю за «теневыми» капиталами в ходе обменной операции. Уже в декабре 1944 г. они предупреждали руко­водство страны о том. что попытки государства ограничить использование спекулянтами своих денег в ходе обменной операции будут иметь «ряд осложняющих обстоятельств»[26]. Одной из форм страховки своих капиталов была их лега­лизация в той или иной форме, например, в форме вкла­дов в сберегательные кассы. Об этом свидетельствуют дан­ные выборочного обследования 10 % сберегательных касс Только за один 1946 г. сумма вкладов населения в сберкассы выросла больше, чем за все годы войны, и составила 10 325 млн. руб., из которых 8 424,5 млн руб. или 81,5% от суммы вкладов приходилось на вклады, превышающие 3 тыс. руб. На 1 декабря 1947 г. на вкладах в сберегательных кассах находилось уже 16,5 млрд. руб.[27] По мере приближения времени обмена денег усиливался ажиотаж среди групп населения, имевших значительные наличные суммы, кото­рые, как видно из документов (по крайней мере в крупных городах), располагали информацией о предстоящей денеж­ной реформе. Например, в сводке МВД СССР от 30 ноября 1947 г. сообщалось о том, что «в последние дни в городе Москве распространились слухи, что в ближайшее время будет произведен обмен существующих денежных знаков из расчета 10-12 копеек за один рубль, и что одновремен­но будут значительно повышены цены на промышленные товары, отпускаемые по плановым ценам»[28].

Располагая достаточной информацией о порядке про­ведения предстоящей денежной реформы, владельцы «теневых» капиталов в ближайшие перед этим месяцы предприняли энергичные меры по страховке своих капи­талов от обесценения. В ноябре 1947 г. из крупных горо­дов поступают сообщения о массовой скупке материаль­ных ценностей, в первую очередь дорогостоящих изделий, включая драгоценные металлы и антиквариат, представи­телями зажиточных слоев населения. Так, если обычная дневная выручка магазинов Мосскуппромторга составляла 2,5 млн. руб., то 29 ноября было продано товаров на сумму 13 млн. руб., включая те (антиквариат, меха), которые по своей высокой стоимости не находили ранее покупате­ля[29]. В коммерческих магазинах Главособунивермага и на рынках г. Москвы возрос спрос на дорогостоящие товары широкого потребления (меха, меховые изделия, высокока­чественные ткани – т.е. по существу предметы роскоши для того времени), что привело к росту цен на эти товары. Например, отрез бостона стоимостью 3 000 руб. ранее, в ноябре 1947 г. продавался на рынках Москвы за 6 500 руб. В магазинах Мосювелирторга возрос спрос на драгоценно­сти, в первую очередь золото. Только за 29 ноября в 4 юве­лирных магазинах было продано драгоценностей на сумму в 1 750 тыс. руб.[30]

В период с начала декабря 1947 г., т.е. времени непо­средственно предшествующего обмену денег, наблюдался усиленный приток вкладов в сберегательные кассы. По сообщению Министра финансов А.Г. Зверева, с начала дека­бря ежедневно в сберкассы страны поступало 150 – 200 млн. наличных денег, общий приток вкладов в сберегатель­ные кассы в декабре 1947 г. до начала обмена наличных денег составил примерно 2 – 2,5 млрд. руб. [31] Представление о том, кто вносил в это время деньги в сберегательные кассы, можно получить из писем граждан СССР, приходив­ших в Минфин СССР в период проведения реформы. По сообщениям с мест, практически во всех регионах страны в первой половине декабря 1947 г. в городах выстраивались очереди желающих сдать свои «сбережения» на хранения в сберкассы, причем в основном в крупных суммах. В пись­мах граждан эти лица характеризуются как спекулянты[32]. А.Г. Зверев в своей докладной записке на имя И.В. Сталина также сообщал, что сдающие деньги в сберкассы с начала декабря 1947 г. являются владельцами крупных сумм денег и предлагал вклады, внесенные в сберкассы после 1 дека­бря 1947 г., переоценить как наличные деньги, т.е. 1:10[33]. Характерно, что это, казалось бы, логичное предложение с точки зрения официально объявленной позиции ограниче­ния возможностей обмена для спекулянтов не нашло под­держки у руководства страны. Как видно из разъяснения заместителя генпрокурора СССР Г. Сафонова от 28 февра­ля 1948 г. обмену 1:10 подлежали лишь вклады, внесенные после опубликования Постановления о денежной реформе, т.е. после начала обмена наличных денег[34].

«Дельцам» «черного» рынка удалось не только сохра­нить большую часть своих капиталов в ходе реформы, но и заметно увеличить их, используя предреформенный ажио­таж среди населения. Уже с начала 1947 г. с мест стали поступать сообщения о массовой скупки облигаций гос­займов представителями «черного» рынка по пониженным ценам. Депутат Верховного Совета СССР Игнатов сообщал об усиленной спекуляции облигациями госзаймов на база­рах в г. Краснодаре, предлагая возобновить покупку обли­гаций у населения в сберкассах[35]. Это предложение разу­меется не было принято, так как львиную долю государ­ственного внутреннего долга в ходе реформы намечалось просто аннулировать. В результате своеобразная «биржевая игра» на облигациях госзаймов старых выпусков продолжа­лась до начала реформы. Сама реформа была использована представителями «теневого» капитала для быстрого обога­щения в результате игры на разнице цен на дефицитные в то время товары до и после отмены карточной системы. Согласно сводке МВД СССР от 2 марта 1948 г. за период с 16 декабря 1947 г. но 15 февраля 1948 г. выявлено рас­хищение преступниками товарно-материальных ценностей на сумму более 50 млн. руб. Примерно на такую же сумму у них изъято при обыске материальных ценностей. Основной метод получения быстрой прибыли заключался в сокрытии товаров для их последующей реализации по новым ценам, а также внесение имевших у «дельцов» крупных наличных сумм в деньгах старого образца с целью перепродажи пар­тии товаров после проведения реформы на деньги нового образца. Например, заведующие магазином и складом в г. Зугдиди Грузинской ССР внесли в кассу магазина 230 560 руб. в деньгах старого образца, соответственно изъяв из магазина на эту сумму товаров[36]. Благоприятным момен­том для «дельцов» «черного» рынка оказалось и времен­ной отсутствие у большинства населения наличных денег для покупки дефицитных товаров, которые после отмены карточной системы свободно продавались в магазинах. В письмах граждан, направленных в Минфин СССР, сооб­щалось, что после 16 декабря 1947 г., когда большинство населения потеряло остатки своей ноябрьской заработной платы, владельцы крупных сумм денег скупали в магазинах все самое лучшее и дефицитное для дальнейшей перепро­дажи этих товаров по повышенным ценам. Неудивительно, что у многих людей, «живущих на одну заработную плату», сложилось впечатление, что денежная реформа проводит­ся в интересах толстосумов «черного» рынка. Так, в пись­ме семьи Ивановых утверждается, что Указ о денежной реформе направлен против основной массы населения, потерявшей в ходе ее свои «грошовые» сбережения, и ока­зывает могущественную поддержку барышникам, которые воровством и вымогательством выкачивают десятки тысяч рублей из трудового народа и государства[37].

первоисточник:
http://cyberleninka.ru/article/n/chernyy-rynok-v-sssr-v-gody-velikoy-otechestvennoy-voyny-i-ego-vliyanie-na-sostoyanie-vnutrennego-rynka-strany