Время Березовского. Ч2. Магнат. 1994–1996. Рассказывают: Познер, Доренко, Фридман, Юмашев, жены.

Время Березовского. Петр Авен
Электронная книга t.me/kudaidem/1840​
Часть 1 smart-lab.ru/blog/675176.php​ Документальный сериал: Березовский это кто? t.me/kudaidem/1841

Часть третья.

В самом конце 1992 года Авен ушел в отставку и, отказавшись от нескольких предложений нового премьера Виктора Степановича Черномырдина, остался без работы.

Березовский оформил Петра советником генерального директора в ЛогоВАЗ, а также дал машину – белый шестисотый “Мерседес” с шофером.

Идеи Авена вроде скупки определенных частей коммерческой задолженности СССР Борису и его партнерам казались слишком абстрактными, заумными, в возможность заработать на подобных операциях они не верили.

В 1993-м было ясно, что именно Бадри становится ключевой бизнес-фигурой в их тандеме. Березовский все больше интересовался политикой. Во-первых, политика интересовала его сама по себе, явно расширяя масштаб возможного влияния. А во-вторых, он быстро понял, что в российских условиях начала 90-х определенный политический вес позволяет де-факто захватывать лучшие куски государственной собственности.

Модель, на которую Борис опирался, была проста. Наиболее ценные госпредприятия еще не были приватизированы, но для Березовского в этом не было необходимости. Все, что было надо, – посадить на руководство своих людей и приватизировать финансовые потоки. А для этого – либо “схватить” действующее руководство, то есть договориться с ним, либо, используя политические возможности, поставить новое.

Именно так получилось у Бориса с АвтоВАЗом и “Аэрофлотом”. Точно так же действовали тогда многие различного масштаба бизнес-группы, захватывая “свое”: МЕНАТЕП—ЮКОС, ОНЭКСИМ – “Норильский никель”, братья Черные – целый ряд металлургических заводов и т. д. По сути, повсеместно складывался симбиоз старого директорского корпуса и нового бизнеса. Это происходило везде, не только на уровне крупных предприятий федерального масштаба, но и на небольших предприятиях, “внизу”.

К середине 90-х многие крупнейшие предприятия контролировались не директорами (во всяком случае, единолично), а молодыми ребятами, организовавшими снабжение сырьем, сбыт и защиту от бандитов – и делившимися своей прибылью с директором.

Основная часть государственной собственности досталась тем, кто действовал еще до приватизации по модели Бориса.

Однако для того, чтобы контролировать не свою, а государственную собственность, необходимо построить отношения с теми, кто ею формально управляет. Либо с директором, либо с его начальством. Именно поэтому фактор личных связей приобрел в те годы гипертрофированное значение. Березовский был большим мастером построения личных отношений.

Первая половина 90-х – время обнищания для одних и быстрого, фантастического обогащения для других.

Зарплата чиновников оставалась на уровне 300–400 долларов в месяц. Огромная разница в доходах с успешными бизнесменами; огромный, невозможный еще недавно разрыв в качестве жизни. Если только не брать взятки.

Березовский выжимал максимум из этой разницы потенциалов. Он искушал. Не взятками – дружбой и ежедневными возможностями, которые эта дружба с ним дарила. 

“Отдохни у меня во Франции, поплавай на моей яхте, сделай check-up в Германии – у нас там в клинике по-любому абонемент…” Подобная модель развивалась повсеместно, но Борис не только был пионером ее внедрения, но и использовал ее наиболее артистично, не экономя на себе и своих друзьях.

У него действительно все было самое лучшее. 

Один из лучших замков на побережье Франции. Путешествия только частными самолетами. Адреса лучших магазинов мужской одежды.

И клуб ЛогоВАЗа на Новокузнецкой был про то же – про демонстрацию богатства, про совет: “С нами стоит дружить”. В этом клубе года с 1994-го собирались все – чиновники, бизнесмены, артисты, чеченские лидеры. По отношению прислуги можно было вычислить статус каждого гостя в глазах Березовского.

Там же не реже раза в месяц Борис стал собирать крупнейших бизнесменов для обсуждения ситуации в стране и выработки, если получится, общей позиции, в том числе по кадровым вопросам. На самом деле на этих собраниях солировали Березовский и Гусинский, остальные были скорее статистами.

Реальное влияние бизнеса на политические и кадровые решения было намного меньше, чем принято было считать. Особенно на решения Ельцина. Однако миф о влиянии собиравшихся в ЛогоВАЗе существовал.

Однажды в клуб приехал Александр Лившиц, в то время министр финансов. Березовский за что-то (уже не помню, о чем шла речь) отчитывал его, как мальчишку.

Ситуация с влиянием реально поменялась после залоговых аукционов и выборов 1996 года. Аукционы создали класс по-настоящему богатых людей, концентрация огромных ресурсов в руках которых отныне действительно давала им возможность влиять на судьбу страны. Хотя бы просто потому, что теперь на предприятиях каждого работали сотни тысяч человек. А за успех выборов Ельцина власть чувствовала себя благодарной и обязанной тем же крупнейшим бизнесменам. Позиционирование крупного бизнеса в стране серьезно изменилось. Начал в полный мере складываться симбиоз бизнеса и власти, определивший наше будущее на следующие несколько десятков лет. Впрочем, в годы, которым посвящена настоящая глава, этот процесс был еще в начале.

Борис с помощью Ельцина и Коржакова добился создания “Сибнефти”.

Борис видел себя особенным, он претендовал на особые права и на политическое влияние, а после 1996-го – в явном виде на управление страной. Если, как он считал, большой бизнес обеспечил победу Ельцина, то естественно и участие его в управлении. И компенсации, типа “Сибнефти” и НТВ, тоже естественны.

Ему в тот период вполне подходило определение “магнат”.

Магнат
1994–1996

Хронология

1994 7 июня на Бориса Березовского совершено покушение. Взорвана машина, припаркованная неподалеку от дома приемов ЛогоВАЗа на Новокузнецкой улице. Предполагается, что покушение связано с деятельностью только что созданного в рамках ЛогоВАЗа Всероссийского автомобильного альянса (АВВА).

Хронология.

1994 год.

4 августа – арест Сергея Мавроди. Рухнула пирамида “взаимного кредита” МММ.

Август—сентябрь – начало боевых действий в Чечне против сторонников президента Дудаева.

11 октября – “черный вторник”, резкое падение обменного курса рубля.

1995

24 августа – президентским указом создана компания “Сибнефть”.

Ноябрь—декабрь – залоговые аукционы. Согласно схеме, правительство получало кредит у коммерческих банков, передавая им взамен во временную собственность пакеты акций крупнейших государственных предприятий, которые в случае невозврата кредитов переходили в собственность банков.

17 декабря – выборы в Государственную думу. Первое место занимает фракция КПРФ (22 процента), на втором месте ЛДПР (11 процентов). Поддерживаемое Борисом Ельциным движение “Наш дом – Россия” на третьем месте (10 процентов).

1996. 1 февраля – в Давосе (Швейцария) открывается Всемирный экономический форум, куда прибывает большая делегация российских бизнесменов, в том числе Борис Березовский.

16 июня – 3 июля – выборы президента РФ. В первом туре Борис Ельцин опередил Геннадия Зюганова на 3 процента, набрав 35 процентов голосов. Во втором туре Ельцин победил с 53 процентами голосов, увеличив разрыв с соперником до 13 процентов.

(Подробнее рекомендую посмотреть обзор книги Михаиа Зыгаря: «Все свободны. История о том, как в 1996 году в России закончились выборы» Ссылка под видео)

19 июня – “скандал с коробкой из-под ксерокса”. На выходе из Белого дома арестованы политтехнологи из предвыборного штаба Бориса.

20 июня – указом президента уволены со своих должностей зампредседателя правительства России Олег Сосковец, директор ФСБ Михаил Барсуков и начальник cлужбы безопасности президента Александр Коржаков. Тремя днями раньше отправлен в отставку министр обороны Павел Грачев.

31 августа – Хасавюртовские соглашения. Начат вывод российских войск из Чечни.

12 октября – на канале ОРТ начинает выходить “Аналитическая программа “Время” с Сергеем Доренко”

29 октября – Борис Березовский назначен заместителем секретаря Совета безопасности.

1996 У Бориса Березовского и Елены Горбуновой родилась дочь Арина.

1999 Березовский избран депутатом Государственной думы от Карачаево-Черкесского одномандатного округа № 15.

Введем в повествование – вторую жену Бориса.

Галина Бешарова. Июль 2014 года, Лондон

Бешарова (Березовская) Галина Александровна (род. 1958) – вторая жена Бориса Березовского. Березовский вступил в брак с Галиной Бешаровой в 1991 г., после развода с первой женой Ниной Коротковой. В 1989 г. у них родился сын Артём, а в 1992-м – дочь Анастасия. В 1993 г. Бешарова с детьми уехала в Лондон. В 2008 г. подала документы на развод. В 2011 г. вопрос о разводе урегулирован по согласию сторон в Высоком суде Лондона. Дом в Аскоте, где провел последние дни Березовский, принадлежит Бешаровой.

После покушения Галину поразило – он был абсолютно спокойным. Он был на двух телефонах, он раздавал какие-то указания. Он никак не мог понять, что надо срочно ехать в больницу, потому что были осколки в глазах и были обожженные руки.

Борис просто родился в рубашке, это был его второй день рождения, безусловно.

Он начал ценить что-то в этой жизни. И может быть, даже эта его бесшабашность куда-то ушла.

Сталгде-то более жестоким. Тверже, сильнее.

Он человек, во-первых, очень увлекающийся, во-вторых, авантюрного склада. И политика стала для него интересна, потому что власть денег ему как бы приелась. Ему это стало неинтересно. Ему это вообще никогда не было интересно. Ему интересен бизнес, а не деньги. Думаю, что он нашел свою нишу. Как он сказал однажды Галине: “Я никогда это ни на что не променяю”. “Это” – имеется в виду политика. Никогда. Он был игрок.

Введем в повествование гражданскую жену Бориса.

Елена Горбунова. Декабрь 2016 года, Лондон

Горбунова Елена Александровна (род. 1967) – предприниматель, гражданская жена Бориса Березовского в 1993–2013 гг. Родилась в Подмосковье, училась в Московском институте управления. Имеет от Бориса Березовского двух детей – Арину (род. 1996) и Глеба (род. 1997). В январе 2013-го по иску Горбуновой были заморожены активы Березовского в размере около 200 миллионов фунтов стерлингов для содержания его бывшей гражданской жены и детей. В настоящее время проживает в Великобритании.

Елена рассказывает, что Борис любил говорить, что после покушения перестал вообще чего-то бояться. 

Елена должны была ехать вместе с Борисов в день покушения. Ее случайно не оказалось в той машине. Боря в тот день куда-то улетал, но перед полетом еще поехал к митрополиту Кириллу.

Он обычно садился справа на заднее сиденье, а я садилась слева, а здесь уже пошел дождик, и ему быстро открыли левую дверь, и он прыгнул. Если бы я была, он сел бы с той стороны. Его бы разорвало.

Сразу после взрыва он строил версии, кто это может быть, говорил только об этом.

После покушения он стал активнее. Это был толчок к тому, чтобы активно заниматься политикой. Боря считал, что навести порядок в стране можно только сверху.

Сразу после взрыва, через три-четыре дня, была презентация книги про Бориса Николаевича. Боря решил, что он туда поедет для того, чтобы показать, что в стране надо что-то менять, когда происходит такой беспредел. И, конечно, Борис Николаевич был впечатлен.

БАБ умел жить настоящим моментом. Он сориентировался в этой жизни и нашел в ней удовольствие.

Если говорить о главных Бориных достижениях в политической жизни, это выборы 1996 года и выборы 1999-го – две точки, в которых он сыграл большую роль. А еще мир в Хасавюрте.

Введем в повествование Михаила Фридман. Июнь 2015 года, Москва

Фридман михаил Маратович (род. 1964) – российский финансист, совладелец и председатель наблюдательного совета консорциума “Альфа-Групп”. По данным Forbes, его состояние в 2020 г. оценивается в 13 миллиарда долларов… Номер 98 в рейтинге богатейших бизнесменов России 2020.

Несмотря на то, что Березовского только что взорвали, там, в принципе, никакой охраны толком не было. Это был один из первых случаев покушения на такого известного человека, крупного бизнесмена. 

Березовский был уже весь перемотанный, у него руки замотаны, голова замотана от ожогов, но при этом у него лихорадочная активность, которая вообще ему была присуща. 

Березовский думал в этот момент, с кем он должен разбираться и что он должен предпринять.

 Тогдашняя жена Галя разбиралась с его будущей женой Леной

И одна говорит: “Ты же б****, ты б ****, ты понимаешь, что ты б ****?!”

А вторая отвечает: “А ты вообще никто! Ты вообще никто!” И Березовский говорит: “Уберите их от меня, пожалуйста, куда-нибудь, мне сейчас не до этого”.

Вот такая была хорошая сцена.

У Березовского было много еврейского. Он был абсолютный еврей и по внешним чертам, и по манере разговора, и по интонациям.

Ментально он, безусловно, был еврей в том смысле, что он очень четко чувствовал свою обособленность от окружающих.

Он был еврей в том, что у него было такое гибкое и парадоксальное сознание. Он мог смотреть на проблемы достаточно широко, это правда. У него был абсолютно нетривиальный, не ограниченный никакими клише или предубеждениями взгляд на вещи. Он любой истине готов был бросить вызов, бороться с любыми догмами.

С самого начала ставил перед собой задачу получения Нобелевской премии. Это было абсолютно еврейское сознание. Что там мелочиться? Нобелевская премия – вот более-менее достойная задача для моего размаха. А то, что он по пути к Нобелевской премии мог на тот свет отправить 10 человек, если бы считал, что это поможет, – вот это абсолютно не еврейское.

Еврей же этим и отличается, что у него очень догматичное поведение в рамках, заданных очень жестким религиозным стандартом и ритуалом.

Он так и колебался с точки зрения религии, что еврейство его стесняло своим догматизмом в определении дозволенных и недозволенных методов достижения цели. Ему гораздо больше нравились религии, где существует принцип искупления греха. Ему так проще было: да, согрешил, но ради благородной цели, к тому же могу искупить этот грех существенными материальными вливаниями в благородное дело. В этом отношении ему рамки иудаизма были тесны. Он их и не знал, этих рамок иудаизма.

Интуитивно он ощущал этот иудейский догматичный подход к коридору возможных поступков. Это его всегда стесняло, он был выше, шире и вне этого вообще. 

В достижении конкретной цели он не останавливался ни перед чем, готов был поставить очень рискованно на карту все что угодно, умел договариваться с совершенно разными людьми, обладал замечательным качеством влюбляться в нужных ему на тот момент людей и влюблять в себя этих людей.

Он просто более артистическая натура, и он не играл эту роль, а вживался в нее, что называется, по системе Станиславского. Действительно погружался.

Борис же договаривался с кучей народу. О разном. И почти ничего из этого толком не получалось. Ну или что-то проходило, но таких крупных коммерческих успехов, честно говоря, было не видать. ЛогоВАЗ они сделали, но на фоне того, что к тому моменту уже разворачивалось, это все было маргинально.

Надо сказать, что с Ромой Абрамовичем ему просто действительно повезло.

Вот пришел Рома, рассказал некую схему. Схема показалась Боре комфортной. Она была абсолютно политизированная, лоббистская, с точки зрения интересов государства – нелогичная. Он увидел ходы, как он кому-то что-то объяснит, и это все может сработать. И он создаст нефтяную компанию.

Если бы не последовательность Ромы – а Рома последовательный человек, – Березовский точно в какой-то момент забыл бы что-то или пропустил, а вот Рома готов был терпеть сколько угодно.

Борису повезло, что Рома смог его возможность структурировать и направить в нужное русло.

В деловом плане Борис на Фридмана всегда производил впечатление ужасное. Борис был человеком совершенно неупорядоченным, неорганизованным, необязательным.

Вот хорошая была история, когда Фридман с Авеном пришли к нему по поводу buy-back, выкупа государственных долгов.

Авен тогда ему объяснял, что сейчас как раз есть возможность российские долги купить очень дешево купить, да еще и заработать на комиссиях, если в качестве заказчика выступит государство.

Березовский, как обычно, делал параллельно 50 дел.

В какой-то момент Авен ему говорит: вот, например, в Индонезии сделали buy-back на 10 миллиардов долларов.

Он услышал цифру – 10 миллиардов – и этак встрепенулся: “И что, все с****или?!” Единственное, что его заинтересовало, – это цифра.

Он был носителем совершенно другой идеи – отдельное правило для отдельных, специально обученных или специально выбранных людей, типа него. 

Введем еще одного персонажа.

Валентин Юмашев Октябрь 2014 года, Москва

Юмашев Валентин Борисович (род. 1957) – российский журналист, политический деятель и бизнесмен. С 1987 г. сотрудник, а в 1991–1995 гг. – заместитель главного редактора журнала “Огонек”. С 1996-го – советник президента РФ по вопросам взаимодействия со СМИ. Соавтор Бориса Ельцина по книгам: “Исповедь на заданную тему” и “Записки президента”. Женат на дочери Бориса Ельцина Татьяне Дьяченко. В 1997 г. сменил Анатолия Чубайса в должности руководителя администрации президента, которую занимал до конца 1998 г.

Юмашев рассказывает, что Ельцин судорожно, пытался найти кого-то, кто мог бы продолжить то, что он делал, чтобы не идти на выборы 1996-го года.

 Гайдар проигрывал, он не мог выиграть у Зюганова.

Самый рабочий вариант и, может быть, даже реализуемый – это Черномырдин.

Наина Иосифовна просто умоляла его, чтобы он не шел. Дочери говорили: папа, мы понимаем, что тебе придется, но для нас это ужасно, для детей наших ужасно, для внуков это катастрофа.

В тот момент уже казалось, что власть в нашей стране – это огромная, мощнейшая штука, и чтобы ее потерять, надо быть совсем идиотом.

Все телевидение работало на Бориса Николаевича. Все частные деньги работали на Бориса Николаевича.

Березовский был тем человеком, который генерировал огромное количество идей.

Например, его идея была, чтобы Чубайс возглавил аналитическую группу. Надо иметь в виду, что в тот момент Борис Николаевич был раздражен на Чубайса.

Еще одна из Бориных идей – соединение Лебедя с Борисом Николаевичем после первого тура. Здесь тоже казалось, что Лебедь никогда не пойдет в команду Ельцина.

 Он уговорил Лебедя. Притом что Лебедь был категорически против, а Борис Николаевич тоже не видел Лебедя своим союзником, зная, что он человек непростой. Тем не менее Борис таким образом всю эту конструкцию сочинил, что и Лебедь поддержал, и Ельцин поддержал, и те, кто говорил с Борисом Николаевичем, предлагая эти идеи, увидели, что конструкция работает.

Тут очень важная деталь: все это время, Березовский ни разу не встречался с Борисом Николаевичем.

Миф о том, что Борис Абрамович открывал ногой дверь кабинета президента, – неправда.

Юмашев думает, что Боря сам эти истории рассказывал.

Фактически и Березовский, и Коржаков играли на обострение с двух сторон. В данном случае выиграл Березовский, но в общем-то он мог и проиграть.

Юмашеву Борис казался таким фейерверком идей, но их не очень-то можно куда-то приспособить.

В 1990-е бизнес собрал самых ярких людей, которые в тот момент были в стране. И дальше власть пыталась выстроить следующие отношения: “Да, мы понимаем, что лучшие люди работают там, поэтому мы с вами будем консультироваться, будем просить у вас совета, иногда будем просить у вас людей. Но при этом мы просим, чтобы люди, которые приходят от вас, не лоббировали интересы одной группы”.

Возьмем, например, Потанина. Между прочим, это была от начала до конца идея Березовского, чтобы человек из бизнеса возглавил экономический блок правительства. Чубайс сначала не воспринял эту идею: невозможно, как он будет свои интересы подчинять общим? Но, прожив какое-то время с этой идеей, он счел ее абсолютно правильной, переговорил с Черномырдиным, и Черномырдин пригласил Потанина первым вице-премьером. И что Потанин сделал? По сути, весь его ОНЭКСИМ работал на правительство.

Для Ельцина было ужасно интересно работать с яркими людьми. Поэтому вокруг него была всегда очень интересная команда.

А для БАБв, конечно, важна была сама игра. Он от нее получал огромное удовольствие.

Вернемся к разговору с Чубайсом.

Выборы 1996 года. Борис сыграл в них одну из важнейших ролей, если не ключевую.

Способность увидеть проблему за шаг до того, как она возникла, предложить решение, да еще и самому реализовать, – в этом смысле Борис Абрамович был просто потрясающий.

Из 10 идей, выдвигаемых Борисом Абрамовичем, одна была неинтересная. Из девяти оставшихся было три-четыре крайне интересных, фантастически перспективных и прорывных, две-три спорные и обязательно две чудовищные, недопустимые, которые нужно было уничтожать в зародыше, иначе каждая из них могла уничтожить все остальное. И отделить одно от другого было очень непросто.

Его не нужно было заводить. Если ты ему говоришь: “Слушай, Борь, давай мы сделаем это” – он перехватывает, начинает сам искать: “Лучше сделать так, я сейчас пойду туда, потом туда…” – хорошо, все нормально, он начал что-то делать. Можно больше сил на него не тратить.

В чем главное счастье, в чем главный кайф, который он получал от жизни? Конечно, это сама игра, сам процесс.

1996 год, март, все крайне тяжело, все висит на волоске, спецслужбы за спиной работают против, Зюганов очень силен. Спали мы по три-четыре часа, просто уже ум за разум заходил. Однажды ночью, в час или два, он вдруг говорит – и я помню выражение его лица: “Анатолий Борисович, а как все-таки классно!  Вот мы, вся Россия перед нами, и мы этим всем управляем”.

 Отчего, собственно, такой трагический финал – игры нет, никакой игры не осталось.

Не было у него никакой модели будущего. Он не про будущее, он про процесс, про игру. Он с равным успехом играл и с Лукашенко, и с Ельциным. С кем угодно играл. Позвали бы его в Туркмению – он бы с Туркменбаши очень интересно поработал.

Его способность исполнить, способность проанализировать – это само по себе ценно, но это есть у многих. А вот способность генерировать решения – по этому качеству я не знаю вообще ни одного человека в стране сильнее, чем Борис Абрамович, просто ни одного.

Сергей Доренко
Февраль 2014 года, Москва

Доренко Сергей Леонидович (род. 1959) – российский журналист. С 1985 по 2000 г. работал на телевидении. Принимал активное участие в информационном и пропагандистском обеспечении выборов в Госдуму в 1999 г. и президентских выборов 2000 г. В 2000 г. со скандалом уволен с телевидения после подготовки программы о гибели подводной лодки “Курск”. С 2014 по 2019 год главный редактор радио “Говорит Москва”.

После покушения на Березовского, Доренко сказал: “Мне не жалко Березовского, я в восторге, что его взорвали, но там могла идти учительница и нести кефир. Домой идет, уставшая, ноги болят, и рядом взрывают Березовского. Разве это прилично – мешать добрым людям? Взрывайтесь где-то в специальном месте”.

И вот это сыграло ключевую роль, потому что когда он услышал, как Доренко говорит, что нам не жалко мерзавцев, но нам жалко, что мерзавцы взрываются рядом с нами, – тогда он, весь обожженный, переломанный, в мясе охранника, сказал себе: “Я обязательно добуду этого журналиста, я обязательно с ним познакомлюсь, мы обязательно будем вместе”. Вот такой у него был вывод, необычный. Парадоксальный.

Еще Доренко позже сказал, что мужчина, умеющий торговать подержанными автомобилями, возомнил себя богом на том основании, что ему разрешают обтирать коридоры в Кремле.

Доренко говорол: “Принципиально считаю, что это неправильно, моя родина идет неправильным путем”. 

На самом деле он в глубине души очень много раз, как мне кажется, говорил себе: “Я – это я, а кто они такие?” Люди устраивают скандал, когда считают, что они чуть-чуть главнее, а другая сторона этого не признает. А когда для тебя самого гигантская дистанция… Ты же не обижаешься на кролика, на поросенка. Ну что на них обижаться? О себе он все время говорил, что он – это он, а все остальные – это все остальные. Надо было, мне кажется, хорошо знать Бориса, чтобы это почувствовать и на это обидеться. Потому что в принципе он, конечно, повода для такой обиды не давал. Внешнего повода.

Потом начались олигархические войны, пошла война с Немцовым.

Пошла война с Гусинским, который был за Немцова и Чубайса.

Введем еще одного персонажа.

Евгений Швидлер. Июнь 2014 года, Лондон

Швидлер Евгений Маркович (род. 1964) – предприниматель, глава компании Millhouse, LLC. В 1995–1998 гг. – вице-президент компании “Сибнефть”, в 1998–2005 гг. – президент “Сибнефти”. По данным Forbes, состояние Евгения Швидлера в 2015 г. оценивалось в 1,1 миллиарда долларов.

В настоящее время проживает в Лондоне.

Евгений вернулся в Москву весной 1994-го, после 5 лет отсутствия в России.

Он увидел полную востребованность его теоретических знаний из школы бизнеса, которые он мог применять без всякого ограничения. Никто ничего не критиковал.

У Евгения была идея, весь экспортный бизнес финансировать за границей. Евгений реально сделал это первым с банком “Райффайзен”.

Был абсолютно творческий, приносящий удовлетворение процесс.

Евгений мог своими руками что-то такое сделать из учебника, разговорами или уговорами организовать это.

Потом сделали первый синдицированный кредит. Потом была “Сибнефть”, сделали первый корпоративный российский евробонд. Поражала, удивляла возможность это делать с таким удовольствием.

Березовский был тем, кто где-то что-то увидел и тут же это распространял. Он был популяризатором.

Он видел красивую жизнь и очень на нее реагировал.

Березовский придумал конструкцию: будут президентские выборы 96-го года, их надо финансировать, и для этого нужно телевидение.

ОРТ Березовский будет контролировать, а для этого нужны деньги. А вот и компания «Сибнефть», которая будет принадлежать наполовину Березовскому, наполовину Абрамовичу, соответственно. И эта компания будет источником финансирования. Такой был придуман сюжет.

Борис мог зачаровать. Он себя всегда вел так, будто ты ему очень интересен.

Он любил поговорить с кем-то еще, кто в нефтяной промышленности: “Они заработали вот столько, а где ты?” – на таком уровне он мог поддерживать разговор.

он разговаривал с людьми из разных сфер жизни: с писателями, с псевдоучеными или с настоящими учеными, собирал идеи, просил их писать ему отчеты, потом из этих идей пытался что-то сделать.

Еще один персонаж нашего рассказа.

Андрей Васильев. Март 2016 года, Москва

Васильев Андрей Витальевич (род. 1957) – журналист. С 1989 г. занимал различные должности в ИД “Коммерсантъ” (в настоящее время – член совета директоров). В 1995–1996 и в 1997–1998 гг. работал на ОРТ заместителем генерального продюсера и руководителем дирекции информационных программ. С 1999 по 2010 г. – шеф-редактор объединенной редакции ЗАО “Коммерсантъ”. В 2005–2006 гг. – главный редактор газеты “Коммерсантъ Украина”.

Андрей пригласили в 95-ом заниматься пиаром.

В тот момент слово “пиар” было вообще ругательное, лучше было человека пидорасом назвать, чем пиарщиком. В общем, это, наверное, было справедливо в тот момент. Потому что какая страна, такой и пиар.

 Когда Васильев назвал Борису сумму за пиар, так говорит: “А не до***?” Это было так трогательно!

А я ему честно объяснил: “Это вообще-то до***, но вы понимаете, что я вижу эту работу так.

В 96-ом на выборах: “Коммунисты думали, что они столкнутся с гнилой интеллигенцией, а натолкнулись они на звериный оскал капитализма”.

И это действительно сделал Борис, мотором был он.

В 90-е годы, человек впервые начал понимать, что от него что-то зависит.

90-ые удобряли почву для Путина. Он, конечно, счастливчик: он пришел, все хорошо. И не просто нефть росла: была схема, как ее продавать, как ее добывать, как ее перерабатывать. И больше того, советский народ вдруг понял, что как потопаешь, так и полопаешь.

В этом смысле кризис 1998-го был дико благотворным. 

Все только взбодрились. Это о чем говорит? Что была живая страна.

Это было очень круто. Вот сейчас мы вспоминаем, как страна из 1998-го вылезла. А из 2008-го она до сих пор вылезает и хрен вылезет.

Люди разучились, инициативы нет, все всего боятся. 

Владимир Познер
Октябрь 2014 года, Москва

В 96-ом журналисты в тот момент они перестали ими быть. Они стали пропагандистами. То, что дальше происходило, коренится там.

Манипуляция общественным сознанием была гигантская. Как, в общем, и в 2000 году.

Березовский сразу обаял Познера быстротой своего мышления, умением сразу нащупать, как со мной разговаривать. 

Познер получил от Бадри 400 тысяч. На программу о ВИП-персонах.

Было кого снимать. Рэя Чарльза, Ричарда Брэнсона.

Отправил четыре программы – пришло опять 400 тысяч.

Прошел еще один цикл – что-то денег нет. А у Познера уже долг образовался – 400 тысяч.

Познер все-таки к Березовскому пробился.

И он сказал: “Владимир Владимирович, понимаете, нет денег больше”. – “Как нет денег?” – “Ну вот нет денег, и всё тут, понимаете”.

это был год 1996-й. 

Познер поехал в Москву. И сказал Борису:

  — 400 тысяч вы мне должны отдать немедленно”. Он посмотрел на Бадри и сказал: “Ну, Бадри, что ты думаешь?” И Бадри сказал – я не знаю, было это отрепетировано или нет: “Ты знаешь, Боря, он прав, ему надо вернуть эти деньги”.

деньги были мне возвращены, я со всеми рассчитался и закрыл это мероприятие.

он не помнил то, что ему не хотелось помнить. Но это, конечно, поразительное качество, чудо, дар. 

Познер считает, что 90-е годы – это были годы огромных возможностей. Можно было действительно добиться ситуации, при которой Россия была бы не такой, как сегодня, скажем

Этого не случилось по нескольким причинам.

Во-первых, сам Борис Николаевич упустил шанс. Он все-таки оказался слабым в определенной сфере и фактически передал управление страной другим людям, причем противоположного склада.

С одной стороны, так называемым силовикам, вполне советским людям, которые вполне бы хотели вернуться к старому, а с другой стороны, нуворишам, которым в общем и целом было насрать на то, какой будет Россия, лишь бы у них было все хорошо.

Человек не имеет права кричать “Пожар!” в битком набитом кинотеатре. Это ограничение свободы слова? Да, и это ограничение называется ответственностью. Вот это понимание, что ты ответствен за все, что ты говоришь, – этого вообще не было и нет до сих пор. Я думаю, что сочетание всех этих факторов, с одной стороны, привело к негативному отношению к слову “демократия” большинства людей. Недаром стали говорить: “дерьмократия”.

1990-е – это то, что просрали. Я считаю, что 90-е годы – это время, когда можно было сделать бог знает что. Для этого были реальные возможности.

Познер говорит своим американским коллегам: “Если б у вас хватило ума, когда появился Горбачев, придумать “план Маршалла”. Вы точно могли бы все изменить, причем кардинальнейшим образом. Но вы же решили нас наказать, вы же решили: “А вот мы вам…”

это были годы, когда судьба сказала: “На тебе, carpe diem, лови момент, вот он”. Его не поймали.

Еще один персонаж.

владимир воронов. Февраль 2014 года, Москва

Воронов Владимир Львович (род. 1955) – британский предприниматель российского происхождения, в прошлом дипломат, сотрудник посольства СССР в Великобритании. Многолетний деловой партнер и друг Бориса Березовского. В 1997–2010-е гг. возглавлял медиахолдинг News Media, принадлежавший Руперту Мердоку и Борису Березовскому совместно с Бадри Патаркацишвили. В настоящее время член совета директоров газеты “Ведомости” и медиагруппы Moscow Times.

С Борисом Воронов познакомился в 1994 году.

Борис Воронову очень понравился. Он интересно мыслил, быстро мыслил. Я Воронов него начал учиться. У Бориса, конечно, была колоссальная харизма, но и интеллектуально с ним было очень интересно.

Он вообще всегда был дико жадный до информации, просто губка. Другой вопрос, что он мог эту информацию не задерживать, а забывать и спрашивал то же самое.

Он был очень жадный до понимания. Борис знал, что понимает Запад плохо, и вообще мир вне России плохо понимает, он отдавал себе в этом отчет. Воронова он считал человеком, который понимает, как устроен Запад, что у них в головах, как все это работает. Поэтому он задавал очень много вопросов. 

На английском он говорил довольно прилично. Он окончил английскую спецшколу

В 1997 году мы запустили мощный медийный проект вместе с News Corporation Руперта Мердока. Я познакомил Мердока с Борисом, они очень друг другу понравились. Планов было громадье, начинались они очень хорошо. Скажу откровенно, что планы были очень простые – выстроить крупнейшую медиаимперию в современной России. Так скромненько.

Пополам с Мердоком.

Идея была в том, чтобы ввести современные западные технологии, навыки, skills, так сказать, на ОРТ, чтобы оно стало ведущим. Но специалисты с News Corporation попросили показать финансовые документы и, посмотрев, просто обалдели.

А: Мердок известен тем, что очень тщательно занимался редакционной политикой. С одной стороны, он давал свободу своим журналистам, с другой – сам был блестящим редактором и очень хорошо понимал, что они делают, следил за работой всех своих изданий. Березовский же не был таким внимательным. 

Он мог довольно глубоко врубиться на какое-то время в какой-то вопрос, но в целом систематически заниматься предметом, мне кажется, у него не было ни способностей, ни желания. У Бори был определенный дефицит внимания, он надолго ни на чем не концентрировался.

В этом смысле они с Мердоком были, абсолютно разные люди. Редактирование – это такая профессиональная тщательная работа. Боря – человек совершенно другого плана. 

В 90-е годы было такое ощущение, что Борис абсолютно везде.

У него все это было в голове, многие решения были спонтанные. Он стал думать о разных вещах позже, когда у него появилось время, в 2000-х. А в 1990-х вообще не было времени остановиться. Но у него была масса интересных наблюдений. Он иногда мог очень афористично и метафорично схватить ситуацию, дух времени, ощущение минуты.

Борис, например, говорил про 90-е: “Уезжаешь на неделю из России – возвращаешься в другую страну”. И это было абсолютно точно. Все действительно быстро менялось. И у него не было возможности сесть, подумать, написать брошюру. Он все делал крайне быстро. Поэтому, может быть, люди считали, что он дико быстро мыслит.

Было ощущение, что Борис стоял практически за всем. Этот миф вырос из того, что он был человек быстрый, довольно-таки публичный, почти никогда не отказывался давать интервью, в день проводил десятки встреч. Мне понравилось выражение журналиста “Коммерсанта”: “Он маниакально занят”. И всем рулит. У нас же есть это в народе: “Умный еврей крутит-вертит”.

Борис хотел даже изменить мир, но прежде всего хотел изменить Россию. Он считал, что она должна быть мощной, занимать в мире серьезное место, толкаться вместе с сильными мира сего на вершине.

Он считал, что к либеральным ценностям можно прийти – и привести народ – отнюдь не демократическим путем. Он аргументировал, что иначе раскачивать страну придется 100 лет, а время убыстрилось, и прочее.

Новый персонаж.

Владимир Григорьев. Июль 2017 года, Москва

Григорьев владимир Викторович (род. 1958) – владелец издательства “Вагриус” (с 1992 г.), партнер Владимира Жечкова и Сергея Лисовского в компании “Премьер СВ” (основана в 1991 г.). С 2008 года заместитель руководителя Федерального агентства по печати.

С Борисом Григорьева познакомил Сергей Лисовский. Это был, кажется, самый конец 1994 года. 

Григорьев помнит свои ощущения тогда: он был абсолютно очарован Борисом.

Он мог нравиться и понимал, что он нравится. Я наблюдал это на сторонних людях, в диалогах и возможностях его воздействия на окружающих. Он входил в образ. Знаешь, можно сравнить это только с Никитой Сергеевичем Михалковым: тот приблизительно так же выстраивает диалог. Если ему нужен человек, он должен его в себя влюбить. Просто показать масштаб личности.

Бориспригласил Григорьева  в Атланту. мы встречались с Тедом Тернером. Боря говорил по-английски достаточно бегло. Не очень грамотно, стилистически небезупречно, но по крайней мере совершенно не стеснялся. Свою мысль мог легко донести.

Они буквально бегом промчались по трем главным каналам, ABC, CBS и IBC. Он везде произносил пятнадцатиминутную политическую речь о том, что в России будет частное телевидение, теперь это совершенно другая страна, другое общество. Дальше он должен был выслушать политическую речь оппонентов.

Он достаточно спокойно и бойко входил в контакты. Коллекционировал имена и фамилии для дальнейшего использования в диалогах. Он умел, как губка, все в себя впитывать. Надо отдать ему должное: внешнее безразличие потом оборачивалось глубоким знанием предмета.

Потом, когда в издательстве “Вагриус” готовилась книжка генерала Геннадия Трошева “Моя война. Чеченский дневник окопного генерала ”, мне стало понятно, что Боря позволял себе непозволительные вещи.

У него никакого мандата не было. Когда вышла эта книжка, Григорьев еще виделся с Борей. И он говорил, что не встречался ни с военным руководством Северокавказского округа, ни с политическим руководством. Ездил и напрямую общался с Масхадовым, как он сам считал нужным. Потом уже приезжал к ним и говорил, о чем договорился с Масхадовым. И если со стороны военных шли какие-то возражения, он тут же грозил, что завтра всех на фиг уволит.

Григорьев только потом стал анализировать и понимаю, что Боря это мог делать просто потому, что ему нужно было в какой-то момент разыграть некую карту.

Введем еще одного персонажа.

Александр Гольдфарб. Февраль 2014 года, Лондон.

Гольдфарб Александр Давыдович (род. 1947) – биолог, советский диссидент, журналист. В 1990-е на некоторое время вернулся в Россию, где работал в общественной организации “Открытое общество” Джорджа Сороса. В 2000 г. возглавил “Фонд гражданских свобод”, созданный по инициативе Бориса Березовского. В настоящее время проживает в США.

На Александра Борис произвел впечатление вполне безумного человека. Он был такого маниакального склада человек, полностью во власти своих проектов и идей. Вещал он очень убедительно. То есть доминировал.

У Бориса был фантастический дар убеждения. Но вот, Сороса он убедить не смог.

Сорос поначалу им очень увлекался. Он сказал: “Я вижу себя в молодости, и я хочу, чтобы эти олигархи, – потому что Боря был для него как бы олицетворением всей компании, – победили”. Они очень много общались, несмотря на то, что Сорос отказался дать деньги на ОРТ. Они разругались в контексте истории со “Связьинвестом”, что было года два спустя.

Немцов считал то, что он не дал Березовскому захватить “Газпром”, одной из своих самых больших заслуг в правительстве.

Александр видел все слабые стороны Бориса, и некое ребячество, и наивность в чем-то, и отсутствие понимания, так сказать, основ теории. Но у него были другие качества, которые очень к себе привлекали. Во-первых, абсолютное бесстрашие. У него не было совершенно никакого понятия даунсайда.

Борис говорил: “Нельзя лезть в драку, думая, что тебя могут побить”. Это, безусловно, привлекало, такая безумная отвага.

Юрий Шефлер (продолжение разговора)

Любой вопрос, который рассматривали, Борис так или иначе примерял к себе.

Однажды Борис говорит Юрию: “Ты мне должен помочь. Ты должен убить Голембиовского”. Он каждый день меня мочит в «Известиях»”.

Юрий предложил их сдружить. они подружились и даже потом вместе газету сделали. 

Это диапазон Бориса: либо убьем, либо станем лучшими друзьями, будем вместе работать.

Нельзя рассматривать ситуацию только с позиции выгоды для себя: когда ты играешь, есть команда, надо думать о команде.

Так как Борис был значимой фигурой в политическом истеблишменте России, страна потеряла возможность определиться. Березовский не дал России реализоваться.

Березовский был одним из архитекторов системы слияния власти и бизнеса.

 Он дружбу эту водил, и людей сталкивал, и сводил, решал какие-то задачи только с одной корыстной целью – чтоб он был главный и ему было комфортно. И он от этого получал удовольствие – чтоб перед ним все кланялись, чтобы он был великий, ну, не Борис Николаевич Ельцин, но как минимум второй человек в стране. Все было построено только для этого, он уже не думал о стране. 

Когда все стали богатые, появилось больше инструментов в руках, и все начали друг друга рвать, используя государственный ресурс. Бизнес терял лицо перед обществом.

он заложил предпосылки к тому, что возможности России в 1990-е годы упущены за счет мелких склок, вранья и сиюминутной личной выгоды. Все эти решения, которые, ты помнишь, принимались, – и по приватизации, и по всяким конкурсам – были подчинены личным сиюминутным интересам.

Юлий Дубов (продолжение разговора)

Борис действительно считал, что он знает, как надо жить и тем, кто рядом, и всей стране.

При этом он, будучи человеком умным, прекрасно понимал, что общество, в котором ему будет максимально комфортно, а остальным максимально некомфортно, скорее всего: а) нереализуемо и б) долго не протянет. Поэтому максимальную свободу действий для себя он связывал, особенно в последние годы, с максимальной свободой действий для всех остальных. Он действительно чисто стихийно пришел к либерализму.

В 1997-м два новых первых вице-премьера – Чубайс и Немцов – решили, что хватит. Хватит раздавать, надо возвращаться на либеральные рельсы, к честным конкурсам и открытым правилам игры. По мнению Чубайса, если раньше кулуарная приватизация в пользу “своих” была необходима для политического разгрома коммунистов, то теперь в этом не было никакого смысла.

У Бориса появились новые, молодые друзья Станислав Белковский и Демьян Кудрявцев.

Борис размышлял: – Путина избрали, денег полно, можно отдыхать”.

Борис в эту пору выглядел очень счастливым. Он, безусловно, не понимал сути происходящего. Он считал себя “олигархом”, хотя в истинном смысле этого слова не был им ни тогда, ни раньше. “Олигарх” – его самоназвание, миф; тот, кем он хотел быть.