Торговые сигналы! | Гендир Северсталь А.Шевелев рассказал о ситуации в отрасли, ценах на металл на внутреннем рынке и об условиях возобновления выплаты дивидендов

Генеральный директор Северсталь А.Шевелев рассказал о ситуации в отрасли, ценах на металл на внутреннем рынке и об условиях возобновления выплаты дивидендов.

Москва. 19 июня. INTERFAX.RU — «Северсталь», которая исторически до 50% своей продукции поставляла за рубеж, после закрытия западных рынков столкнулась с серьезными вызовами, связанными с переориентацией экспортных потоков, поиском новых ниш на внутреннем рынке. Генеральный директор компании Александр Шевелев на полях Петербургского международного экономического форума прокомментировал «Интерфаксу» ситуацию со спросом на металл, поделился перспективами развития отрасли и дивидендных выплат, а также пообещал новую стратегию.

— «Северсталь» стала давать поквартальные оценки потребления стали на внутреннем рынке, а в целом, как вы видите текущий год? Что будет со спросом на сталь в РФ до конца этого года, все-таки падение на 1%?

— Если говорить про первое полугодие, то картина будет приблизительно такой же, как в первом полугодии 2022 года. Забегая вперед и говоря про прогнозы по итогам 2023 года, мы также полагаем, что потребление стали останется на уровне 2022 года.

При этом мы слышим разные прогнозы — от довольно оптимистичных Минпромторга (прирост на 4-5% — ИФ), до более пессимистичных иностранных коллег (World Steel Association ожидает падение на 5% — ИФ). Нам кажется, что повода для серьезных негативных событий, которые могли бы помешать, как минимум, держать уровень потребления стали прошлого года, нет. Но, с другой стороны, сегодня нет и значимых факторов роста потребления металла на внутреннем рынке.

Машиностроение, по нашим оценкам, учитывая низкую базу прошлого года, будет лучше в этом году примерно на 10%, спрос в энергетике, напротив, будет ниже за счет сокращения инвестиций в строительство новых газопроводов.

— Уместно ли слово «стагнация» для сегодняшней ситуации в отрасли?

— Я думаю, что нет — это слишком короткий период. Стагнация, как правило, определяется на длинном горизонте. Здесь, скорее, можно говорить о восстановлении до уровней предыдущего периода.

— Какую динамику мирового потребления стали в этом году прогнозирует «Северсталь»?

— Нам достаточно сложно давать прогнозы по всемирному потреблению, но, тем не менее, в целом, наша оценка совпадает с прогнозами World Steel Association. Мы считаем, что рост потребления стали будет на уровне 2,3-2,5% в 2023 году.

— В феврале вы говорили, что «Северсталь» планирует нарастить производство в 2023 году на 7,5%, занять лидирующие позиции на внутреннем рынке. Прогноз продолжает оставаться актуальным?

— Мы действительно говорили в начале года о том, что ставим перед собой задачу увеличить выпуск чугуна и стали. Речь идет о восстановительном объеме производства. Наши прогнозы сохраняются на прежнем уровне — ориентируемся на объемы от 11 до 11,5 млн тонн. Но нужно понимать, что мы говорим о восстановлении производственных мощностей, ведь в 2022 году мы снизили объем производства на 8%, а сейчас мы его восстановили за счет переориентации потоков, перегруппировки рынков.

— За первый квартал компания сократила производство стали на 1%, продажи также опустились. Во втором квартале динамика изменилась?

— Мы считаем, что операционные результаты за второй квартал будут достаточно сильные. Мы видели хороший спрос, этот спрос удовлетворяли. У нас в первом квартале были плановые ремонты, которые закончились. Поэтому второй квартал мы отработали достаточно уверенно.

— Российская металлургия — экспортно ориентированная отрасль, у нас производство существенно превышает спрос, почти половина выпускаемой стали идет за рубеж. При этом «Северсталь», для которой полностью закрылся европейский рынок, заявляет об активном наращивании доли внутри страны. Вы заняли новые ниши или потеснили кого-то из игроков?

— И то, и другое. Объемы экспорта, хоть и существенно сократились, но они остались благодаря нашей вертикальной интеграции. Мы эффективны по издержкам, поэтому несмотря на рост логистических расходов нам удается дотягиваться там до разных рынков. По сути, для нас остались доступными все рынки за исключением Запада. Мы можем продавать всему остальному миру, здесь вопрос экономической целесообразности.

Второе. Мы увеличили долю на внутреннем рынке за счет производителей Казахстана, Украины, импорт которых в Российскую Федерацию был достаточно значительным.

И третье. Мы формируем новый спрос за счет импортозамещения. Речь о машиностроении, автомобилестроении. Кроме того, еще в предыдущем цикле стратегии мы очень активно изучали ниши, где мы могли бы формировать добавленную стоимость, и одновременно эти же ниши являются достаточно металлоемкими. В основном речь идет о замещении импортного металлопроката — это новые решения, включая стеллажные системы, сэндвич-панели и так далее. Мы туда больше продаем, формируя новый спрос.

— Металлоемкие даже с учетом тех годовых объемов производства, которые демонстрирует «Северсталь» (в 2022 году — 10,7 млн тонн)?

— Нет, конечно. Но важно еще смотреть на динамику и количество таких ниш: если объем потребления, допустим, раньше был в тоннах или десятках тонн, то сейчас он уже подбирается к десяткам тысяч тонн. А когда таких ниш много, формируется достаточно ощутимый объем.

— А маржинальность соизмерима в новых нишах с экспортными отгрузками?

— Маржинальность разная. На экспорте, конечно, минимальная маржинальность с учетом стоимости логистических расходов, которые достигают 30-40%. Но она сохраняется.

В целом, за счет того, что мы увеличили объем продаж на внутренний рынок, значительно нарастили объем продаж в страны СНГ, нам удается держать высокий уровень загрузки производства и быть эффективными по издержкам. Мы вертикально интегрированная компания, сегодня работаем с достаточно устойчивой рентабельностью и маржинальностью для реализации всех наших инвестиционных программ, программ социального развития. Это, конечно, существенно ниже тех доходов, которые мы имели в предыдущий период, прежде всего, 2021 год.

— У вас есть понимание, когда, при условии отсутствия кардинальных изменений в экономике и политике, вы сможете вернуться на средний исторический уровень маржинальности?

— Мы считаем, что в обозримом будущем точно сможем выйти на этот результат и ставим такую цель.

— Вы можете озвучить этот средний показатель и поделиться сроками?

— Я могу сказать, что мы видим возможности для возврата среднеисторической величины, несмотря на все сложности. Но с учетом текущей волатильности от более точных прогнозов, пожалуй, воздержусь.

— Какой сейчас процент от общего объема выпускаемой в РФ продукции идет на экспорт?

— Сейчас мы 80% продаем на внутренний рынок, 20% — на экспорт, включая СНГ. 

— В конце 2022 года Федеральная антимонопольная служба признала «Северсталь», наряду с НЛМК и ММК, нарушившей антимонопольное законодательство на рынке металлопроката. Вы, как и остальные металлурги, с решением ведомства не согласились и подали судебные иски, а в начале этого года служба подтвердила в суде возможность заключения мировых соглашений. У вас есть понимание, будет ли все-таки подписано мировое соглашение с ФАС? Почему процесс так затянулся?

— Переговоры продолжаются. Был проведен целый ряд встреч, мы выслушали позицию ФАС, выдали свою аргументацию. Нам кажется, что ФАС услышала эту аргументацию, были разные новации, связанные в том числе с cost plus (ценообразование по принципу «затраты плюс» — ИФ). Сейчас стороны находятся в состоянии сближения позиций. Мы обсуждаем, активно встречаемся. Это происходит регулярно. Нам бы действительно хотелось подписать мировое соглашение как можно быстрее, и время для этого, на мой взгляд, оптимальное.

— Как сейчас формируется цена на металл на внутреннем рынке, продолжает ли она быть привязанной к мировым индикаторам?

— Нет, цены не привязаны к международным индикаторам и все меньше реагируют на события на внешних рынках. «Северсталь» достаточно давно сознательно отвязала цены от разного рода международных индикаторов. И цены на сырье мы пытаемся тоже отвязать — в частности, на уголь. Что касается факторов формирования внутренних цен, вы правы, прежде всего, это состояние рынка и баланс спроса и предложения на нем. Помимо этого, такие факторы как себестоимость производства, включая цены на сырье, стоимость логистики, уровень приплат и скидок за ценность конкретных позиций для клиента и т.д.

— Законопроект по windfall tax уже опубликован, одобрен правительством и внесен в Госдуму. Вы рассчитываете на какие-то изменения в проекте? В какую сумму может обойтись «Северстали» этот единоразовый платеж? Будете, как и все, платить раньше, чтобы ставка составила 5%, а не 10%?

— Пока мы не можем раскрыть финансовые результаты, соответственно, не будем раскрывать наших оценок по размеру платежа. Но мы можем точно сказать, что платить планируем быстро, чтобы уменьшить процент.

— Металлурги с начала этого года снова платят акциз на жидкую сталь. Вы просили Минфин учесть при уплате единоразового платежа этот налог?

— Мы обсуждали разные варианты по учету акциза, пока безрезультатно. Сейчас мы сосредоточены на обсуждении с Минфином размера НДПИ, в том числе понижающего коэффициента НДПИ при подземной добыче железной руды.

— Вы весной закрыли сделку по продаже латвийского актива компании Marcegaglia. Есть еще активы, которые сегодня компания хотела бы вывести из портфеля, или, может, вы смотрите на новые метактивы на рынке, которые бы вписались в стратегию компании?

— Нет, активов для продажи нет. На мой взгляд, портфель активов «Северстали» адекватный и очень эффективный. Собираемся ли мы что-то покупать? Мы всегда открыты к этим сделкам, переговорам, но каких-то конкретных решений и предложений, о которых мы можем заявить, на данный момент нет.

— Текущая ситуация на внутреннем рынке способствует новым сделкам по слияниям и поглощениям?

— Сделки на рынке идут, и, насколько я знаю, еще готовятся.

— В этом году инвесторам все-таки стоит рассчитывать на дивиденды?

— Металлургия — исторически дивидендная отрасль, и мы понимаем, что инвесторы ждут выплат. Мы также продолжаем придерживаться принципа создания стоимости для акционеров, потому дивидендная передышка, вероятно, не будет длиться вечно.

При этом мы должны понимать, что сектор всегда был очень волатилен и цикличен, и такая модель характерна для всех металлургов, причем не только в России. Постоянно приходится уменьшать или увеличивать расходы, создавать подушку ликвидности. Некоторые время мы были «избалованы» рынком и подзабыли, что такие моменты бывают.

— Какое главное условие для возобновления выплат?

— Прежде всего — определенность. Когда мы почувствуем стабильность на каком-то значимом отрезке времени, думаю, мы вернемся к выплатам. Но такое решение должны принять совет директоров и акционеры.

— Как вы считаете, не грозит ли нам постепенно растущее технологическое отставание из-за известных проблем с поставками и ухода важных крупных поставщиков оборудования, IT-технологий?

— Слово «грозит», на мой взгляд, слишком резкое в этом контексте. Есть ли такой риск — я считаю, что риск такой есть. Может ли он реализоваться? Я считаю, что он может реализоваться. Но, чтобы он не реализовался, чтобы мы не допустили все вместе техническое отставание промышленности, больших индустриальных компаний, по целому ряду направлений мы должны на этот вопрос смотреть осознанно.

Что я имею в виду? Очевидно, что мы должны заниматься не только и, может быть, даже не столько «замещением». Например, в 2022 году мы столкнулись с ситуацией, когда нам нужно было очень оперативно заместить большое количество комплектующих, более 17 тыс. позиций, чтобы не остановить производство. Там вопросы качества, цены были не первоочередными — нам нужно было сохранить непрерывное производство.

Но это не то импортозамещение, которое мы хотим видеть. Мы хотим оставаться глобальными, конкурентными игроками, а для этого нам нужны лучшие технологические решения. Поэтому, говоря про импортозамещение, нужно говорить про развитие отечественных поставщиков, способных не просто замещать, а способных предлагать лучшие или сопоставимые по классу с мировыми лидерами решения.

Второй элемент риска, который может реализоваться: продвигая отечественных поставщиков, поддерживая их, развивая, важно не ограничивать доступ к другим все еще открытым технологиям и рынкам — Китай, Индия, Турция, другие страны. То есть не ограничивать конкуренцию. Потому что еще никто не придумал ничего мудрее рыночного механизма, когда конкуренция является двигателем прогресса. Если мы не будем искусственно ограничивать конкуренцию и бескомпромиссно ориентироваться только на отечественных производителей, а будем использовать все имеющиеся у нас варианты — у нас есть все шансы не отстать.

— Вы подтверждаете озвученный в начале года capex на 2023 год?

— Да, примерно $1,1 млрд.

— Компания планирует обновить стратегию с учетом новых экономических и политических реалий?

— В 2019 году мы приняли пятилетнюю стратегию. Сейчас работаем над обновлением, в скором времени раскроем детали.
www.interfax.ru/interview/908082