Мир, который хочет Китай. Мир разделен и Китай ломает мировой порядок. СВО как возможность для КНР

Китай бросает вызов послевоенному порядку. Чьи нормы будут доминировать в 21 веке. Почему СВО — это фантастическая возможность для Китая.

Главные темы обзора:

Игра мягкой силы: чтобы показать, что он может следовать глобальным правилам, Китай создал собственную многостороннюю организацию.

Китай усиливает свое влияние в Азии и за ее пределами.

Опасность деглобализации: почему Америка и Европа беспокоятся о том, что Китай замыкается на себе.

Островное осложнение: у Китая есть пугающие планы по управлению Тайванем.

Неопределенное будущее: для западных демократий цена предотвращения столкновения с Китаем растет.

На протяжении почти последних восьми десятилетий все, кроме нескольких государств-изгоев, стремились или на словах поддерживали мировой порядок.

Этот порядок был основан в отвращении к жестокости второй мировой войны. Руководствуясь амбициями «Никогда больше», победители разработали конвенции, определяющие непростительные преступления против человечности, и стремились возложить ответственность на тех, кто их совершает. 

Помня об экономических катастрофах и человеческих страданиях, которые проложили путь к мировой войне, создатели этого порядка создали ООН и другие международные институты для содействия сотрудничеству и развитию.

Некоторые споры остались неразрешенными после 1945 года. 

Наиболее тревожные вызовы часто связаны с тем, что большие державы бросают вызов международному праву. 

Россия подала пример в феврале, когда воспользовалась своим правом вето как один из пяти постоянных членов Совета Безопасности ООН, чтобы заблокировать осуждение ее действий на Украине.

Китай бросает вызов послевоенному порядку. 

Это более тонко, чем действия России, но и более разрушительно. 

Китай работает над изменением мирового порядка изнутри. 

Когда его усилия встречают сопротивление, он настаивает на более расплывчатых правилах, соблюдение которых становится вопросом политического торга. 

Слишком часто Запад пытается возродить старые, дискредитированные способы управления миром, которые ставят государства на первое место в ущерб личным свободам.

Китай выступает против «менталитета холодной войны» и против тех, кто делит мир на идеологические блоки. 

Развивающиеся страны имеют право сосредоточиться на продовольствии, жилье и предоставлении работы людям, а не суетиться вокруг многопартийных выборов. 

Китай уподобляет западные державы миссионерам, властно навязывающим свои собственные ценности.

Си Цзиньпин ловко изображает свою страну защитником статус-кво. 

Он обещает поддерживать «истинную многосторонность», руководствуясь Уставом ООН. 

Он заверяет, что является сторонником свободной торговли. 

Китай сохраняет элементы нынешнего порядка, которые помогает ему подняться, такие как правила мировой торговли, которые поощряли приток иностранного капитала и технологий. 

А, принципы, которые не устраивают Китай, подрываются. 

Призывы Си к «Инициативе глобальной безопасности» или «Сообществу общего будущего для человечества» являются закодированными жалобами. 

Некоторые из них представляют собой нападение на альянсы, прежде всего на оборонительные пакты Америки. 

«Общее будущее» — это отказ от любого порядка, основанного на общих универсальных ценностях.

Когда Китай заявляет, что выступает против вмешательства во внутренние дела стран, это не риторика. 

В 2017 году он присоединился к России, которая применила право вето ООН, чтобы защитить Сирию от санкций за применение химического оружия против собственного народа. 

Китай заинтересован в том, чтобы заблокировать санкции ООН, если против него будут использованы аналогичные инструменты. 

Десятки стран теперь присоединяются к резолюциям, восхваляющим китайское правление в Синьцзяне, западном регионе, где во имя борьбы с исламским экстремизмом Китай разрушил мечети и отправил миллион уйгуров в лагеря перевоспитания. 

При этом, Китаю не нужно заменять все действующие правила, чтобы изменить мир.

Китай называет само понятие универсальных ценностей западным навязыванием. 

В 2021 году министр иностранных дел Ван И раскритиковал администрацию Байдена за заявление о том, что международный порядок, основанный на правилах, находится под угрозой. 

Это была «политика силы», возразил Ван И: 

попытка «заменить общепринятые международные законы и нормы внутренними правилами нескольких стран».

Си также не согласен с тем, что Вторая мировая война создала мандат на установление либерального порядка. 

Си возразил, что у китайцев еще более сильные воспоминания о страданиях от рук колониальных держав. 

Он сослался на договоры, вынуждающие Китай открывать рынки и уступать территорию в 19-м и начале 20-го веков, а также расистские постановления, запрещающие китайцам и собакам посещать парки в анклавах, управляемых европейцами. 

Си напомнил о массовом убийстве мирных жителей в Нанкине японскими захватчиками в 1937 году. 

Такая агрессия вызвала у китайцев сильные чувства в отношении прав человека и иностранцев, которые используют двойные стандарты для критики других стран.

Многие развивающиеся страны не видят ничего чрезвычайного в 1945 году и испытывают ограниченную ностальгию по временам, когда Запад доминировал в нормотворчестве. 

Китай готов предложить им альтернативу. 

Семь десятилетий назад, на учредительных собраниях ООН, делегаты советского блока добивались порядка, который уступал бы государствам и продвигал коллективные, а не индивидуальные права, выступая против всего, от свободы слова до концепции поиска политического убежища. 

В конце 1940-х годов коммунистические страны были в меньшинстве. 

Теперь Китай пытается возобновить эти старые споры о том, как сбалансировать суверенитет с личными свободами. 

На этот раз либеральный порядок находится в обороне.

По словам Си Цзиньпина, пришло время, чтобы Китай возглавил «реформу глобального управления» и «приблизился к центру внимания». 

Защитники господствующего порядка готовятся к спору о том, чьи нормы будут доминировать в 21 веке. 

Не является ли целью Китая замена существующих правил своими собственными. 

Китай утверждает, что является защитником статус-кво, и называет Америку его разрушителем. 

Но за этой, жалобой скрывается огромное честолюбие. 

Цель Китая состоит в том, чтобы свести на нет принципы, которые Запад называет «универсальными ценностями».

Амбиции Китая наиболее конкретны в ООН, где он является одним из пяти постоянных членов СовБеза с правом вето.

Пятерка включающая Америку, Великобританию, Китай, Францию ​​и Россию.

Китайские лидеры хвалят Генри Киссинджера, который призывает искать «равновесие», часто признавая «законность иногда противоположных ценностей». 

Это параллели с китайскими призывами к «взаимному уважению» и «невмешательству».

Китайские официальные лица выражают презрение к интервенциям Америки в Ираке, Афганистане и Ливии и особенно враждебно относятся к заявлениям о «обязанности защищать». 

Эта доктрина обязывает государства действовать, когда они обнаруживают геноцид или военные преступления. 

Китай вместе с другими членами ООН подписал это соглашение в 2005 году. 

Но, в «пятерки» нет единого мнения ни о том, как определить гуманитарную чрезвычайную ситуацию, которая вызывает обязанность по защите. 

Не случайно такие термины, как геноцид или преступления против человечности, вызывают тревогу в Пекине. 

Несколько западных правительств использовали их для описания систематической дискриминации уйгуров в Синьцзяне, от использования лагерей перевоспитания до принудительных кампаний по снижению уровня рождаемости уйгуров.

Китай заявляет о своей нейтральности в отношении Украины и воздержался в большинстве голосований ООН, осуждающих СВО, китайские официальные лица поддерживают точку зрения России о том, что конфликт был спровоцирован Америкой и НАТО.

Китайский план: заставить существующий порядок работать меньше.

Цель Китая: увидеть, как рухнет единство Запада. 

При этом, Китай сам может столкнуться с санкциями, если нападет на Тайвань. 

Китай обвиняет расширение НАТО в бедах Европы и осуждает американские оборонные союзы в Азии как нежелательное вторжение. 

В 2014 году Си прямо заявил: «Делами Азии должны управлять народы Азии».

Настороженность Китая в отношении ценностей выходит за рамки войны и мира. 

Он информирует о своих взглядах на все, от миротворческой деятельности ООН до помощи в целях развития. 

По словам китайских официальных лиц, горстка высокомерных западных демократий, включая бывшие колониальные державы с кровью на руках, захватили международный порядок, чтобы продвигать свои ценности. 

Тем не менее, когда Запад замыкается в себе и теряют интерес к развивающимся регионам, китайские лидеры чувствуют возможность создать упрощенный мировой порядок, основанный на китайских интересах.

Решающий момент наступил, когда в 1998 году страны НАТО вторглись в Косово, несмотря на то, что не смогли добиться мандата ООН. 

Затем последовало вторжение в Ирак под руководством США. 

Китай хочет вернуться к порядку, основанному на национальном суверенитете. 

Это означает «мировой порядок, который уважает основные национальные интересы Китая, особенно право Китая на национальное воссоединение;

а также право Китая вести свой собственный внутренний бизнес». 

Запад обеспокоен потоком китайских кредитов, предлагаемых без каких-либо условий. 

Опасения связаны с инициативой «Один пояс, один путь», выдвинутой Си в 2013 году, в рамках которой Китай выделил сотни миллиардов долларов на строительство дорог, железных дорог, плотин и другой инфраструктуры в развивающихся странах. 

Сейчас экономика Китая замедляется, а это означает, что наличных денег стало меньше. 

А некоторые проекты пошли наперекосяк, что привело к антикитайским протестам местных жителей.

В 2021 году Си обнародовал новую «Глобальную инициативу развития» (GDI), которая должна позволить каждой стране найти свой собственный путь развития. 

Дипломаты обвиняют Китай в подкупе и принуждении стран голосовать правильно. Посол одной из развивающихся стран в ООН назвал Китай «гориллой весом в 1000 фунтов на его спине».

Китай создал растущую коалицию стран, выступающих против западных санкций. Позиция Китая заключается в том, что гуманитарные катастрофы в Сирии или Венесуэле вызваны санкциями, а не действиями их правителей. 

И, если влияние Пекина в ООН продолжит расти, многосторонние санкции станут реже.

В таких областях, как продовольственная безопасность, где Китай сосредоточен на скупке запасов зерна для своего народа, он практически игнорирует многосторонние усилия. 

Так, Китай выделил Всемирной продовольственной программе в 2022 году 10 млн долларов против 5 млрд долларов США.

Китай активно продвигает кампания по заполнению большего количества должностей в ООН. 

Большой приток китайских чиновников беспокоит. 

Чтобы показать, что он может следовать глобальным правилам, Китай создал собственную многостороннюю организацию.

Но в чем смысл Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ).

АБИИ (aiib) — противоречивая история успеха. 

Он был запущен в 2015 году, чтобы связать Китай, с его гениальностью в строительстве дорог и железных дорог и его жаждой еды и природных ресурсов, с богатыми ресурсами евразийскими соседями, которым нужна инфраструктура для доступа к новым рынкам. 

Когда Обама попросил союзников отказаться от этого банка (АБИИ), он потерпел неудачу, Великобритания, Германия и другие западные страны быстро присоединились к нему.

С тех пор АБИИ следовал международным, а не китайским нормам во всех геополитических драмах. 

Доля голосов Китая дает ему право вето. 

По китайским меркам это небольшой банк, инвестировавший на сегодняшний день 36 млрд долларов в 190 проектов. 

Для сравнения, в период с 2013 по 2018 год единственный государственный кредитор, Китайский банк развития, вложил 190 миллиардов долларов в более чем 600 проектов, связанных с инициативой «Один пояс, один путь».

АБИИ «может стать жертвой собственного успеха», который «ужасно похож на мини-Всемирный банк.

Не очень понятно, как скоро окупятся инфраструктурные проекты в Азии.

При этом, Китай считает, что рыночная экономика может сосуществовать с «сильным, крепким государством». 

Китай усиливает свое влияние в Азии и за ее пределами.

Он стал мастером политических и экономических рычагов.

Китайцы не говорят, что хотят ниспровергнуть международный порядок, при этом они расставляют свои фигуры по всей доске. 

Вопрос эпохи: будет ли Китай играть по правилам, которые могут принять другие державы.

Китайские лидеры взяли на себя обязательства по решению глобальных проблем, от изменения климата до биоразнообразия.

Однако часто они предлагают минимум конкретной помощи и всегда на своих условиях. 

Впечатляет наблюдать, как Китай использует множество рычагов государственного управления и экономической мощи, терпеливо накапливая экономический и политический капитал. 

С какой именно целью неизвестно.

Администрация Байдена заявляет, что Китай хочет иметь сферу влияния, по крайней мере, в Азии и, возможно, стать ведущей мировой державой. 

Отрезвляющая книга «Долгая игра: великая стратегия Китая по вытеснению американского порядка» была написана Рашем Доши до его назначения директором по Китаю в Совете нацбезопасности. 

Он опирается на тексты и речи компартии, чтобы доказать, что Америка считается «главным противником» Китая после трех событий: 

антиправительственных протестов на площади Тяньаньмэнь в 1989 года;

победы Америки в Персидском заливе в 1991 года и распаде Советского Союза. 

Китай десятилетиями работал над тем, чтобы ослабить американскую мощь, при этом активно используя западный капитал и ноу-хау. 

По мере того как сила Китая росла, он распространял свое влияние на соседние страны, а затем и на Латинскую Америку и Арктику. 

Избрание Трампа и неуклюжая реакция Запада на Covid-19 убедили китайских лидеров в том, что «великие перемены, невиданные за столетие», не за горами, создав им шансы изменить мир.

Си руководствуется мировоззрением тянься гуань (tianxia guan) — где Китай в центре и влияет на весь мир серез систему система данников, в рамках которой другие государства выражали почтение китайским императорам в обмен на торговые права и другие преимущества.

Данная система была китайско-центричной иерархической структурой. 

Скорее, Китай руководствуется другим древним принципом (he er bu tong): стремлением к гармоничным отношениям со странами, которые не разделяют одну и ту же культуру. 

Китай предлагает странам взаимовыгодную торговлю, инвестиции.

Взамен они не должны бросать вызов основным интересам Китая, таким как его позиция в отношении Тайваня или его однопартийная политическая система. 

Это отличается от миссионерского рвения Америки по обращению других к своим ценностям.

Китай не разжигатель революций: прошли времена поддержки маоистских мятежей. Иностранным правительствам не нужно распространять тома идей Си Цзиньпина, чтобы получить кредиты от Пекина.

С 2007 года Китай предоставил Венесуэле кредит в размере 62 миллиардов долларов, где находится самый громкий антиамериканский режим в Латинской Америке, большую часть которого он может никогда не получить обратно. 

Китайские технологии наблюдения помогли автократам от Эквадора до Эфиопии отслеживать и преследовать политических оппонентов. 

Но Китай разделяет бизнес и идеологию. 

Потоки китайских инвестиций в Аргентину, включая базу спутникового слежения, не замедлились после 2015 года, когда левая политическая династия Киршнеров потерпела поражение от консерватора, выступающего за бизнес.

Тем не менее, чтобы разрушить существующий порядок, не требуется революционной силы. 

Партия говорит о глобальной борьбе за «власть дискурса». 

Это делает иностранных поклонников полезными. 

Международный отдел Компартии поддерживает связи с иностранными политическими партиями с 1950-х годов, приглашая молодых высокопоставленных лиц в Китай для ознакомительных поездок, чтобы завоевать влияние и определить будущих лидеров.

Зарубежная пропаганда Китая расширилась. 

По всему миру местных репортеров нанимают такие издания, как China Global Television News, или им предлагают обучение китайскому языку. 

Китайские СМИ бесплатно распространяют контент через партнерские соглашения от Танзании до Италии и Филиппин. 

В Кыргызстане посольство Китая контролирует и финансирует активное освещение местными СМИ жизни по ту сторону границы в Синьцзяне.

Китай гениален в поиске партнеров, которые также ищут альтернативу статус-кво.

Китайские дипломаты неустанно выражают протест иностранным правительствам по поводу резолюций или передовиц газет, которые бросают вызов линии Компартии в отношении Синьцзяна, Гонконга или Тайваня. 

Посольства Китая обвиняют в том, что они работают с китайскими студенческими группами в зарубежных университетах, чтобы следить за тем, что говорят ученые в своих классах. 

Распространенной жалобой Запада является «дипломатия долговой ловушки», утверждение о том, что Китай соблазняет бедные страны брать на себя невыплаченные долги. 

Доказательств преднамеренной провокации мало, хотя убыточный порт Шри-Ланки Хамбантота перешел в руки Китая. 

Китай эгоистичен до безжалостности, «они любят получать обратно». 

Китай предпочитает продлевать сроки кредитов, а не списывать их, часто обеспечивая обещания предоставить китайским кредиторам приоритетное право на получение доходов (а также положения о сохранении секретности условий кредита). 

По мере перекалибровки Китая некоторые видят шанс того, что он будет чаще следовать международным правилам, потому что они предлагают больше легитимности и политического прикрытия, чем мутные сделки с местными элитами. 

Китай начал работать с МВФ, G20 и Парижским клубом кредиторов, чтобы помочь некоторым странам с низким уровнем дохода реструктурировать огромные долги, в том числе Замбии. 

Он также недавно заключил соглашение о реструктуризации с Эквадором.

Двустороннее усиление влияния Китая подрывает мировой порядок двумя основными способами. 

Во-первых, у Китая есть талант выявлять страны, недовольные международным статус-кво, и искать альтернативу. 

Такой баланс не всегда подрывает нормы: 

когда страны Центральной Азии считают, что построенная Китаем грузовая железная дорога компенсирует зависимость от России, они меняют одну автократию на другую. 

Но в других случаях китайская поддержка является спасательным кругом для лидеров, обвиняемых в нарушении верховенства закона или еще хуже, 

от Виктора Орбана в Венгрии до Башара Асада в Сирии.

Когда Запад пренебрегает странами, которые могут похвастаться стратегически важным положением, Китай это замечает. 

В апреле высокопоставленные американские чиновники нанесли редкий визит на Соломоновы острова, расположенные в 2000 км от Австралии в южной части Тихого океана, после утечки проекта пакта о безопасности с Китаем, позволяющего правительству запрашивать китайские войска и полицию для поддержания порядка. 

Американцы опоздали: премьер-министр Соломоновых островов подписал пакт с Китаем еще до их прибытия. 

В августе острова объявили о предоставлении Китаем кредита для оплаты китайскому телекоммуникационному гиганту Huawei строительства вышек мобильной связи. 

Одним из исходов может быть размещение военно-морских сил на островах. 

если Соломоновы Острова обратились за помощью к далекому Китаю, то Австралия, должно быть, потерпела неудачу. 

Эти маленькие страны не глупы. 

Они также просто хотят найти баланс, потому что мощь Китая растет.

Возможно, ни одна страна не нуждается в китайском спасательном круге больше, чем РФ.

Китайские лидеры поняли, что СВО — это фантастическая возможность для Китая. 

Если Россия добьется хотя бы некоторых из своих военных целей или просто переживет международные санкции, это будет поражением Запада, что устраивает Китай. 

Тем временем изолированная Россия продает Китаю дешевую нефть и газ и берет оплату за часть из них в неконвертируемых китайских юанях. 

В будущем, Россия могла бы перестать продавать передовое оружие Индии и Вьетнаму,  соперников Китая, и забыть, что Китай играет все более важную роль в Арктике.

Во-вторых, подход Китая к двусторонним отношениям подрывает установленные нормы. 

Китай требует уступок в качестве платы за сотрудничество по глобальным вопросам, от пандемии до разоружения. 

Китай приостановил переговоры с Америкой по вопросам изменения климата и контрабанды людей после того, как спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси посетила Тайвань.

Даже когда в игру вступают собственные интересы Китая, его официальные лица неохотно садятся за стол переговоров, если считают, что баланс сил лежит на Америке. 

Безрадостное понимание Китаем международных переговоров можно обобщить так: «Когда вы слабая сторона, вы не можете заключить честную сделку».

Китай сопротивляется призывам Америки и союзников обсудить правила ведения войны для новых вооружений, не охватываемых существующими договорами, таких как противоспутниковые системы или автономное смертоносное оружие. 

Как оказалось, Китай согласен с тем, что такое оружие, если оно используется не по назначению, представляет серьезную опасность. 

Но пока Америка лидирует в передовом вооружении, Китай опасается нормотворчества как заговора, чтобы помешать Китаю наверстать упущенное.

Запад позволил Китаю одержать несколько побед. 

Пандемия дает множество примеров. 

Китайские лидеры хвастаются тем, что «предоставили» миру почти 3,8 миллиарда доз вакцин против коронавируса. 

Большинство отправились в страны со средним уровнем дохода, имеющие дипломатические или коммерческие связи с Китаем. 

Десятки китайских посольств лоббировали страны-получатели, чтобы они провели в аэропорту церемонии прибытия ящиков с вакцинами Sinopharm и Sinovac. 

Присутствовали главы государств, которые благодарили Китай. 

Но, 96% этих доз были проданы, и только 4% переданы в дар. 

Тем не менее, Китай может справедливо заявить, что доставил дозы в начале пандемии, когда богатый мир все еще был виновен в «эгоистичном массовом накоплении вакцин». 

Китай отрицает, что планирует изменить мировой порядок. 

Но каждый раз, когда установленная власть дает сбои, она осторожно ставит на доску еще одну фигуру.

Следующая важная тема.

Опасность деглобализации.

Почему Америка и Европа беспокоятся о том, что Китай замыкается в себе.

А, Китай все больше опасается чрезмерной зависимости от мира.

Глобализация рискует повернуть вспять, и большой движущей силой этого является подъем Китая. 

Китай, возможно, выиграл больше, чем любая другая страна, от открытого международного порядка, но теперь он намерен изменить его. 

США обвиняет Китай в стремлении к «асимметричному разъединению» — стремлении доминировать в ключевых технологиях от аккумуляторов для электромобилей до квантовых вычислений. 

США видит эгоистичный план сделать «Китай менее зависимым от мира, а мир более зависимым от Китая».

Европейцы также встревожены.

ЕС сожалеет, что Китай использует экономическое принуждение для наказания стран, которые вызвать недовольство их политикой, как это происходит с Литвой после того, как ее сочли слишком дружественной по отношению к Тайваню.

«Растущая политизация» деловой среды Китая заставляет европейские компании пересматривать существующие операции и планируемые инвестиции.

Если Китай сейчас сосредоточится на технологической самостоятельности и безопасности внутренних цепочек поставок, то это самооборона, считают в Пекине. 

Они указывают на тарифы и экспортные запреты, введенные при Трампе и в значительной степени оставленные Байденом. 

Китай недоволен механизмами ЕС для проверки китайских инвестиций и возмущены запретом Huawei.

Китай заявляет, что в настоящее время он является крупнейшим торговым партнером более 120 стран мира. 

Многонациональные корпорации стали зависеть от промышленных кластеров Китая как самых надежных, предсказуемых, эффективных мест для производства всего. 

В разгар холодной войны Америка и Советский Союз были идеологические противники, но почти не торговали друг с другом.

Несмотря на всю тревогу Америки по поводу промышленного и коммерческого подъема Японии с 1970-х по 1990-е годы, страна была военным союзником, а не стратегическим соперником.

В течение долгого времени западные лидеры предсказывали, что растущее благосостояние Китая приведет к идеологическому сближению с богатым миром, поскольку растущий средний класс требует подотчетного правительства и индивидуальных прав.

Вступление Китая в ВТО в 2001 г. был воспринят как признак необратимой приверженности открытости, и вызвало бум иностранных инвестиций. 

Недавно, Си Цзиньпин заявил, что экономическая глобализация находится под угрозой, а протекционизм усиливается. 

Он также призывает к стратегии «двойного обращения», в которой доминирует внутренняя экономика, с внешней торговлей в качестве полезного дополнения. 

Он не скрывает своего стремления к большему контролю над экономикой, восхваляя государственную предприятия (ГП) как «важную силу и опору партии в управлении и омоложении страны». 

Перед лицом западных запретов на экспорт и ограничений на инвестиции Си призывает Китай освоить технологии «узких мест». 

Для жизненно важных ресурсов это все равно, что «строить свой дом на чужих стенах». 

Даже красивое сооружение «не устоит во время бури».

Решительная защита китайской модели развития снискала Си славу среди китайских технократов.

Поскольку государство должно поддерживать новые отрасли с помощью образования и инфраструктуры, неизбежная работа по выбору новых растущих секторов ложится на правительство. 

Это промышленная политика, но то же самое относится и к фундаментальным исследованиям.

Китай вырос «достаточно хорошо» следуя правилам ВТО. 

Даже сегодня Китай «если возможно, хотел бы, чтобы система продолжалась». 

Увы для Китая, Америка теперь опасается, что они проигрывают и хотят «изменить правила, чтобы сохранить свое господство».

Но, Китай не потерял всякой надежды на правила.

В 2021 году он подал заявку на присоединение к торговому пакту 11 стран, пронизанному принципами свободного рынка, соглашению о Транстихоокеанском партнерстве (ТТП).

Это напугало сторонних наблюдателей, потому что участники должны:

согласиться ограничить субсидии для крупных ГП;

 разрешить большинство трансграничных потоков данных 

и запретить принудительный труд. 

Пакт является потомком более раннего соглашения, созданного еще при Буше и  Обаме для продвижения свободной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе и защиты от китайского влияния. 

Китай хочет построить «Глобализацию 2.0». 

Сегодня правила глобализации отражают наследие Рейгана — и приватизация эпохи Тэтчер.

Возможно, прагматизм может привести к компромиссу, в соответствии с которым Китай отменит субсидии для госпредприятий (ГП), работающих на конкурентных рынках за границей, в обмен на большую терпимость к тем, кто предоставляет общественные услуги внутри страны.

Китай может ослабить контроль над трансграничными потоками данных и предоставить больше доступа иностранным интернет-компаниям, при условии, что цифровые стандарты ВТО гарантируют, что такие компании, как Huawei, не могут быть исключены из западных рынков только потому, что они китайские.

Китаю не нравится давление со стороны зарубежных торговых партнеров с целью разрешить существование независимых профсоюзов. 

В Прошлом, такие организации бросали вызов коммунистическим режимам в Европе. 

Действительно, многонациональные фирмы являются поклонниками китайской модели управляемых производственных отношений, «потому что рабочие здесь самые продуктивные, самые эффективные и здесь нет забастовок. 

Технократы в Пекине надеются, что иностранцы сосредоточатся на общих интересах. «Люди — это экономически ведомые животные, — полагает они. 

— Если экономические выгоды велики, достаточно, они преодолеют идеологические различия».

Сегодня в Китае, отмечается напряженность, вызванная двойной ролью государства в качестве регулятора и владельца бизнеса.

Законы о безопасности обязывают транснациональные компании предоставлять властям доступ, например, к конфиденциальным данным, передаваемым за границу.

Некоторые иностранцы интересно, может ли эта информация быть передана китайским государственным конкурентам.

Китайское правительство хочет быть более представленным в международных органах, которые устанавливают промышленные и технические стандарты, определяя все, от того, как работает Интернет, до стали, используемой в железнодорожных путях. 

Китай становится все более инновационным местом. 

Но, такие амбиции встревожили многие иностранные компании и правительства.

Многие китайские кампании по установлению стандартов не устраняют торговые барьеры, а повышают риск разъединения. 

На Западе стандарты представляют собой форму саморегулирования частного сектора. 

В Китае ориентиром выступает государство. 

Иногда китайские фирмы стремятся экспортировать внутренние стандарты своей страны через проекты, связанные с инициативой «Один пояс, один путь».

Так, повсюду от Непала до Туркменистана построены железные дороги китайского стандарта.

Западные правительства и неправительственные организации сопротивляются, когда китайские фирмы продвигают технические стандарты, которые рискуют внедрить авторитарные нормы. 

Это не теоретический риск. 

Утечка государственных контрактов показывает, что китайские технологические гиганты создают системы распознавания лиц, которые помечают уйгуров или другие этнические группы.

В 2019 г. китайские фирмы пытались продвигать «Новый IP», предложение, которое позволило бы государству усилить контроль над Интернетом.

Показательно, что они представили план одному из органов по стандартизации, в котором доминируют правительства, — Международному союзу электросвязи.

США планируют подать иски в ВТО, чтобы заставить Китай объяснить, почему некоторые внутренние стандарты расходятся с глобальными нормами.

Финансовый кризис 2008 года Китай называет моментом пробуждения по поводу некомпетентности Запада.

Китаю не нравится «гегемония» доллара, в то время и другим странам не нравятся последствия американской монетарной политики. 

Китай ликовал в 2016 году, когда юань был включены в корзину валют, используемую МВФ в качестве глобального резервного актива. 

Пекин продвигает международную торговлю в юанях. 

Однако такие шаги сталкиваются с «жестокими ограничениями», до тех пор, пока Китай поддерживает валютный контроль и контроль за движением капитала. 

К середине 2022 года доля юаня в глобальных платежах в стоимостном выражении составляла более 2%.

Для Китая могущественный доллар угрожает его национальной безопасности.

А, США стали активно лишать противников доступа к американской финансовой системе, что является мощной санкцией.

В 2012 году давление со стороны Америки и ЕС привело к тому, что иранские банки потеряли доступ к быстрому, межбанковской сети обмена сообщениями, которая лежит в основе большинства международных платежей.

Вскоре после этого Народный банк Китая начал разработку трансграничной межбанковской платежной системы (cips), которая заменит swift для китайских финансовых учреждений.

Китай работает над цифровым юанем, который может еще больше снизить его уязвимость к санкциям.

Мировоззрения все чаще сталкиваются. 

Западные правительства считают, что они обязаны защищать потребителей от покупки продуктов принудительного труда в Синьцзяне, регионе, которым Китай управляет железной рукой. 

Напротив, Китай видит посягательство на свой суверенитет, поэтому препятствует доступу в Синьцзян для внешних аудиторов, которые могут реабилитировать некоторые цепочки поставок.

Деглобализация опасна, но она может и не привести к двум четко разделенным блокам. 

Возможно, транснациональные корпорации и гибридная экономическая модель могут сосуществовать в Китае. 

При этом, если Пекин возглавит процесс глобализации, он не будет устанавливать еще один свод правил, как это сделали США. 

Фрагментированный торговый порядок может быть жестоким для небольших открытых экономик, но если правители в Пекине думают, что это даст им рычаги влияния и безопасность, они могут это принять.

Следующая важная тема.

Островное осложнение.

У Китая есть планы по управлению Тайванем. И, может быть, осталось несколько безболезненных вариантов.

Объясняя, почему они должны контролировать остров Тайвань, коммунистические правители Китая рассказывают историю прошлого позора и будущего оправдания: «Тайваньский вопрос возник в результате слабости и хаоса в нашей стране, и он будет решен, когда национальное омоложение станет реальность», — говорится в Белой книге Госсовета по политике в отношении Тайваня, выпущенной в августе 2022 года.

Восстановление Тайваня должно стереть унижения 19 века, когда распадающаяся Китайская империя уступила территории иностранным державам. 

Несмотря на все внимание к возрождению Китая, завоевание Тайваня было бы гражданским конфликтом с последствиями, изменяющими мир, потому что победа Китая означала бы поражение Америки, защитника Тайваня. 

В течение семи десятилетий Америка сдерживала вторжение на Тайвань материка, хотя с 1979 года ни один официальный договор об обороне не обязывал США приходить на помощь острову. 

Вместо этого американские президенты предложили Тайваню двусмысленные обязательства, чтобы удержать все стороны от провокаций.

хотя президент Байден сказал, что американские войска вмешаются после атаки, что не очень двусмысленно.

Унижение Америки изменит систему безопасности, которая поддерживала мир в Азиатско-Тихоокеанском регионе последние полвека. 

В любом случае цель Китая состоит в том, чтобы вытеснить американские вооруженные силы из „первой цепи островов”, как военно-морские планировщики называют дугу, окружающую Китай, которая проходит через Японию, Тайвань и Филиппины.

Унижения Америки не закончатся подчинением острова. 

В последнее время планы Китая по обеспечению безопасности Тайваня стали более мрачными и явными. 

Китайские лидеры извлекли урок из антиправительственных протестов в Гонконге в 2019 году, а именно, полумеры не помогут. 

Они готовы сокрушить процветающую, шумную многопартийную демократию Тайваня и «перевоспитать» 23 млн жителей острова. 

После этого, страны региона начнут приспосабливаться к Китаю немыслимыми ранее способами.

У Китая есть еще одна цель: добиться того, чтобы Америку обвинили в беспорядках тайваньского кризиса.

Тайваньский пролив шириной 170 км является основным маршрутом для контейнеровозов из Китая, Японии, Южной Кореи и Тайваня в мир.

Тайваньская компания tsmc, производит более 80% самых передовых полупроводников в мире. 

Китай провоцирует антиамериканские темы для разговора и считает Америку провокатором, который когда-то принял статус Тайваня как части Китая, но теперь поощряет его сепаратистские фантазии. 

И в этом Китай преуспевает. 

В случае кризиса многие азиатские соседи обвинили бы Америку и ее союзника Японию в разжигании напряженности.

Китаю не нужно побеждать во всех спорах: достаточно посеять замешательство. 

Сети влияния Китая и его готовность использовать экономическое принуждение разделили политическую, деловую и медийную элиты Азии. 

В результате многие правительства будет изо всех сил пытаться выработать последовательные ответы на китайское нападение на Тайвань.

В иностранных столицах обсуждение амбиций Китая в отношении Тайваня часто затрагивает военный баланс сил — фактически предполагая, что, как только Народно-освободительная армия (НОА) решит, что может победить, Китай нанесет удар.

Напряженность вокруг Тайваня становится «все более и более опасной» по мере того, как каждый новый военный корабль сходит с китайских верфей.

Это почти вопрос физики: когда накапливается достаточно силы, он взрывается. 

По оценкам, армия Китая (НОАК) будет в состоянии захватить Тайвань к 2027 году, когда у Си истечет третий пятилетний срок на посту главы партии.

Китайские дебаты о срочности решения тайваньского вопроса, как правило, рассматривают все варианты, стоящие перед их лидерами, будь то политические, экономические или военные. 

Полномасштабная война называется плохим исходом. 

Ястребы призывают к скорейшим военным действиям. 

Но пока возможны другие сценарии, некоторые эксперты из материкового Китая утверждают, что время на стороне Китая.

Плохая новость заключается в том, что китайские эксперты все больше убеждаются в том, что островная политика ограничивает возможности материка. 

Поколение назад китайские лидеры стремились связать тайваньскую бизнес-элиту коммерческими связями. 

Сегодня, Китай отказывается вести переговоры с Демократической прогрессивной партией, выступающей за независимость, которая сейчас находится у власти, считая ее лидера, президента Цай Инвэнь, опасным радикалом. 

Тайваньские избиратели наблюдали, как Китай растоптал гонконгскую версию одной страны, двух систем после нескольких месяцев антиправительственных протестов в 2019 году. 

Они видели, как Китай ввел новую национальную систему закон о безопасности на территории и провести местные выборы, открытые только для проверенных патриотов, прежде чем сажать в тюрьмы оппозиционных политиков, журналистов и профессоров. Проблемы Гонконга оставили след. 

По опросам, только 6,5% тайваньцев хотят двигаться к правление Пекина, по сравнению с 18,2% два десятилетия назад.

В 1993 и 2000 годах “белые книги» Госсовета содержали обещания, что войска НОАК и администрация материка не будут размещены на управляемом Китаем Тайване. 

Эти гарантии отсутствуют в последней «белой книге».

Китай считает, что население Тайваня подвергается идеологической обработке, опьянению и «декитаизации» политиками, выступающими за независимость острова,  а президента Цай Инвэнь «недостойный потомок», предавшая своих предков.

Нет никаких оснований думать, что китайские официальные лица блефуют о подавлении свобод Тайваня. 

Китай считает, что их страна слишком велика, чтобы наказывать ее санкциями долго. 

Китайские аналитики говорят, что Россия еще не сломлена санкциями.

При этом Запад уже потерял Россию, может ли он позволить себе потерять и Китай?

Некоторые фаталистичные западные чиновники соглашаются с этим, отмечая, что Китай не заплатил долговременной цены за репрессии в Гонконге. 

Такие внешнеполитические реалисты, безусловно, недооценивают, насколько жестоким будет китайский захват власти и последующий крах доверия к Западу.

Гонконг был лишь частичной демократией и никогда не был независимым, 

Жители Тайваня свободно избирали своего президента и парламент на протяжении целого поколения. 

На вопрос об их идентичности 64% жителей островов называют себя тайваньцами по сравнению с 17% в 1992 году.

Китайцы верят, что контроль над островом даст Китаю «большее международное влияние".

В речи, посвященной ужесточению власти Китая над Гонконгом, Си говорил об «универсальном правиле, согласно которому правительство должно находиться в руках патриотов».

Запад представляет Тайвань как далекий маяк свободы, осажденный хулиганом и война за Тайвань была бы катастрофой. 

Но одержимость Китая контролем лишает многих безболезненных путей к миру. 

На протяжении более 70 лет судьба Тайваня была неотъемлемой частью азиатского порядка безопасности. 

Для Запад цена уклонения от столкновения с Китаем растет и трудный выбор вырисовывается.

При этом, провоцировать Китай с его растущим ядерным арсеналом и авианосцами еще никогда не было так опасно.

Америка не может справиться с Китаем, который « такой сильный и так быстро растет», — полагает Китай. 

Естественная реакция Запада — это паника, за которой следует чрезмерная реакция.

Китайские лидеры считают западные державы «слепыми к великим достижениям Китая». 

Это настроение разделяют многие образованные китайцы, которые когда-то восхищались Западом. 

Когда-то однополярная эпоха, в которой доминировала Америка после окончания холодной войны, казалась некоторым китайцам благотворной гегемонией. 

Сейчас это выглядит «бредом».

Китайские официальные лица жалуются на то, что «что бы ни делал Китай, Запад никогда этого не примет». 

Это атмосфера ксенофобского негодования.

Китайские официальные лица все охотнее объясняют, в чем нынешний мировой порядок является невыносимо несправедливым. 

Их жалобы делятся на две широкие школы: 

одна по существу конфронтационная, 

а вторая, по крайней мере, звучит более конструктивно. 

Конфронтационная школа начинается с Вера в то, что победители устанавливают правила. 

Ее организующий принцип заключается в том, что Запад слишком долго был гегемоном, устанавливающим правила, и теперь разоблачается как ханжеский и лицемерный. 

Эта школа приветствовала бы порядок «сильный — правый», пока Китай держит кнут в руке.

Это требование является разрушительным для многих, в том числе для азиатских соседей, которые должны ставить экономические интересы выше сомнений по поводу запугивания Китая.

Это еще труднее для Запада.

Эммануэль Макрон назвал «проблемным», что соперничество между Китаем и США так доминирует в геополитике, потому что это «подстрекает» Китай отвергнуть универсальные ценности как инструмент американской власти.

Вторая школа ищет форму сделки с Западом. 

Она хочет, чтобы Китай и Запад сосредоточились на общих интересах, избегая споров о ценностях. 

Они считают, что если Китай станет сверхдержавой, он сблизится с Западом и не последует за Советским Союзом по пути автаркии и конфронтации.

В отличие от СССР, Китай полностью интегрирован в мировую экономику.

Эта школа предполагает, что Китай и Америка не обречены на «черно-белую» борьбу между демократией и авторитаризмом и есть шансы избежать спирали конфронтации.

Конфронтационная школа слишком шовинистична, чтобы иметь всеобщую привлекательность. 

Китай Си Цзиньпина является этно-националистическим проектом и все больше обращен внутрь себя.

Си считает, что история Китая преподает урок: 

когда Китай был «хорошим парнем», соседи и враги пользовались преимуществом, поэтому он никогда не должен уступать.

Возникает дилемма. 

Даже кажущиеся взвешенными, конструктивные жалобы Китая на порядок, основанный на правилах, носят разрушительный характер. 

В этом сценарии сосуществование с Китаем будет включать в себя правительства, холодно взвешивающие свои национальные интересы, как многие государственные деятели 19-го века, подавляющие озабоченность по поводу прав личности. 

Но если Запад будет сопротивляться этой сделке и защищать всеобщие права, тогда амбиции Китая разделят мир.

Поддержать канал: https://boosty.to/kolesnikov

Telegram https://t.me/kudaidem2

VK https://vk.com/id170715284

Zen https://zen.yandex.ru/id/6228a9bdb2ff024222e4cab2

Youtube https://www.youtube.com/channel/UCrTyPO-n1ccPnf2mjMsUaJA

Подпишитесь — будем на связи и в курсе происходящего).