Кризис. Часть1. Каков механизм преодоления. Джаред Даймонд. Индивидуал.кризисы. 12 факторов. Финляндия

Кризис. Джаред Даймонд
Эл. книга t.me/kudaidem/2157

Что такое кризис?
Почему одни страны успешно преодолевают его последствия, а другие нет?
И каков механизм преодоления?
Как шесть стран – Япония, Финляндия, Чили, Индонезия, Германия и Австралия — оказались в кризисном положении и как они нашли из него выход?
Кризисы были и будут всегда…
Какая страна следующая? Вновь Япония? Или США? А может быть, весь мир?

Обо всем этом и многом другом рассуждает в своей книге Джаред Даймонд — автор, удостоенный Пулитцеровской премии за книгу «Ружья, микробы и сталь».

Электронные книги под видео.

Обычно несколько раз на протяжении жизни большинство людей переживает персональное испытание или кризис, с которым удается (или не удается) успешно справиться, тем или иным образом изменив себя.

Точно так же государства переживают общенациональные кризисы, которые завершаются различными – позитивными или негативными – исходами и подразумевают общенациональные изменения.

Пример общенационального кризиса. В начале 1960-х годов Даймонд  жил в Великобритании, и страна переживала «ползучий» общенациональный кризис.

Страна кровоточила, так сказать, экономически, мало-помалу теряла свою империю и могущество, утрачивала прежнюю роль в Европе и вынуждена была разрешать давние классовые противоречия и справляться с волнами иммиграции.

Ситуация резко обострилась в промежутке между 1956-м и 1961 годом, когда Великобритания утилизировала все свои оставшиеся линкоры, столкнулась с первыми беспорядками на расовой почве, когда ей пришлось по необходимости предоставлять независимость бывшим африканским колониям и когда все увидели, что Суэцкий кризис обнажил ее унизительную неспособность действовать самостоятельно в качестве великой державы.

Суэцкий кризис  1957 гг. случился после национализации Египтом Суэцкого канала.

В ходе вооруженного конфликта Великобритания выступила против Египта заодно с Францией и Израилем.

Сегодня, шестьдесят лет спустя, Великобритания представляет собой мозаику нового и старого. Она лишилась своей империи, стала мультиэтническим обществом, превратилась в государство всеобщего благосостояния.

Она не сумела восстановить былое морское и экономическое господство над миром, общество остается разобщенным относительно роли страны в Европе (примером чему служит «Брексит»). При этом Великобритания по-прежнему входит в число шести богатейших стран мира, по-прежнему является парламентской демократией, по-прежнему заслуженно считается мировым лидером в науке и технологиях – и все еще сохраняет собственную валюту.

Кризисы и стремление к переменам сталкивают между собой отдельных людей и коллективы на всех уровнях, от одиночек до групповых интересов и далее – в бизнесе, в международной политике и в масштабах всего мира.

Кризисы могут возникать вследствие внешнего давления, например, когда человека бросает муж или жена, или когда государство находится под угрозой нападения.

Также кризисы могут возникать из-за внутреннего давления, когда, к примеру, человек заболевает, а в государстве начинаются гражданские беспорядки.

Успешное преодоление давления требует внесения выборочных изменений.

Это верно как для государств, так и для отдельных людей.

Следует признать необходимость тех изменений, которые потребны для адаптации к новой ситуации. Это побуждает индивидов и государства к поиску новых решений, отвечающих их возможностям и совокупности их черт. В то же время нужно, так сказать, провести черту и выделить те элементы, которые столь важны для идентичности, что их нельзя изменять ни в коем случае.

Можно воспринимать кризис как некий момент истины: как точку отсчета, для которой условия «до» и «после» различаются гораздо сильнее, чем «до» и «после» «большинства» других ситуаций.

Если индивид или государство разрабатывают новые, лучшие методы преодоления, тогда мы говорим, что кризис успешно преодолен.

Но мы увидим, что различие между успехом и провалом в преодолении кризиса зачастую трудно уловить – ведь успех может быть лишь частичным или кратковременным, следовательно, та же проблема вполне способна проявиться снова.

Приведем один пример.

Историк Древнего Рима может использовать слово «кризис» только применительно к трем событиям после учреждения Римской республики около 509 года до нашей эры.

Это первые две войны против Карфагена (3 век до н. э.), замена республиканского правления империей (около 23 г. до н. э.) и вторжение варваров, обернувшееся падением Западной Римской империи (около 476 г. н. э.).

С другой стороны, исследование «технологических кризисов» в американских городах определяют кризис как период устойчивого спада в количестве патентных заявок. Согласно этому определению, в исследовании доказывается, что любой американский город переживает технологический кризис в среднем примерно каждые 12 лет.

Слово «кризис» можно толковать по-разному, в зависимости от частоты и длительности событий и масштаба их воздействия.

Можно с пользой изучать редкие крупные кризисы – и частые малые кризисы.

Большинство индивидуальных и общенациональных кризисов представляют собой кульминацию эволюционных изменений, осуществлявшихся на протяжении многих лет.

Так, развод становится итогом длительных трудностей семейной жизни.

Некоторые факторы, связанные с результатами индивидуальных кризисов, не то чтобы являются полностью переносимыми на кризисы общенациональные, но могут служить полезными метафорами для отражения факторов, имеющих отношение к общенациональным кризисам.

Сходства, метафоры и различия суть причины того, почему Даймонд считает, что сопоставление общенациональных и индивидуальных кризисов полезны; они помогают понимать природу общенациональных кризисов.

Эта книга представляет собой сопоставительное, повествовательное и исследовательское изучение кризисов и выборочных изменений, что воздействовали на протяжении многих десятилетий на семь современных государств, с которыми Даймонд связан личным опытом и которые рассматриваются с точки зрения выборочных изменений при индивидуальном кризисе.

Это: Финляндия, Япония, Чили, Индонезия, Германия, Австралия и США.

Даймонд выбрал именно эти семь стран, потому что ему показалась неоспоримым преимуществом возможность исследовать только те страны, которые он изучил лично, изучал долго и интенсивно, которые познал близко благодаря дружеской поддержке и (в шести случаях) знакомству с языком.

Эта книга почти полностью посвящена современным общенациональным кризисам, случившимся при его жизни, что позволило Даймонду писать с точки зрения собственного современного опыта.

В первой главе речь пойдет об индивидуальных кризисах, от которых нужно отталкиваться, чтобы посвятить оставшуюся часть книги общенациональным кризисам.

Психотерапевты выявили обилие факторов, влияющих на вероятность того, что индивидуальный кризис будет успешно преодолен.

Именно в сравнении с этими факторами Даймонд  проводит параллели, рассматривая результаты общенациональных кризисов.

За вводной главой следуют главы, посвященные каждая конкретному примеру общенационального кризиса.

Первая пара рассматривает кризисы в двух странах (Финляндия и Япония), обернувшиеся внезапным возвышением вследствие воздействия другой страны.

Вторая пара также повествует о кризисах, случившихся неожиданно, однако их причины были не внешними, а внутренними (в Чили и Индонезии).

Наконец последняя пара глав описывает кризисы, которые не взорвались, так сказать, спонтанно, а разворачивались постепенно (в Германии и Австралии).

Финляндский кризис был спровоцирован нападением Советского Союза на Финляндию 30 ноября 1939 года.

В ходе Зимней войны Финляндия сумела отстоять свою независимость.

Эта война привела к заметным выборочным изменениям и превратила Финляндию в уникальную мозаику, где смешиваются как будто несовместимые элементы: перед нами крохотная, но богатая либеральная демократия, проводящая такую внешнюю политику, которая делает все возможное для умиротворения своего гиганта-соседа.

Преобразование Японии в десятилетия после появления у японских берегов американского флота, так называемая эпоха Мэйдзи, замечательно иллюстрирует на общенациональном уровне проявление многих факторов, связанных с индивидуальными кризисами.

Процессы принятия решений и вытекающие из них военные успехи эпохи Мэйдзи позволяют понять, почему Япония принимала в 1930-х годах иные решения, которые привели ее к сокрушительному военному поражению во Второй мировой войне.

Следующая глава посвящена Чили, первой из тех стран, где разразился внутренний кризис, вызванный провалом политического компромисса между гражданами.

В 1973 году правительство Чили во главе с президентом Альенде пало жертвой военного переворота. Лидер заговорщиков генерал Пиночет оставался у власти почти 17 лет. Ошеломляюще, как быстро и решительно демократия превратилась в садистскую диктатуру.

В следующих двух главах обсуждаются немецкий и австралийский общенациональные кризисы, которые как будто разворачивались постепенно.

Даймонд характеризует эти кризисы, как мнимо «постепенные».

Первая из двух стран, служащих примером «эволюционного кризиса», Германия после Второй мировой войны была вынуждена одновременно избавляться от наследия нацистского правления и переформировывать иерархическую организацию своего общества.

В последних главах книги описываются текущие и будущие кризисы, чьи результаты пока трудно предугадать.

Начинает Даймонд с Японии.

Япония сегодня сталкивается со множеством фундаментальных проблем, и некоторые из них вполне осознаются японским народом и правительством, тогда как существование других попросту отвергается.

Возможно, память о трансформации эпохи Мэйдзи поможет современной Японии мужественно преодолеть испытания и добиться успеха.

Следующие две главы посвящены родной стране Даймонда – США.

Он выделяет четыре текущих кризиса, которые грозят США в следующем десятилетии – и чреваты повторением того, что когда-то произошло в Чили.

Наконец мы обсудим мир в целом.

Даймонд сосредоточился на четырех проблемах, которые видятся ему актуальными: если тенденции продолжатся, это приведет к падению уровня жизни во всем мире в следующие несколько десятилетий.

Эта книга заканчивается эпилогом, где сопоставляются исследования семи государств и мира в целом с точки зрения упомянутого десятка факторов.

Даймонд пытается ответить на вопрос, обязательно ли стране нужен кризис, чтобы стимулировать радикальные изменения.

Если люди – или хотя бы их лидеры – решат поразмыслить над минувшими кризисами, их понимание прошлого может помочь нам преодолеть нынешние и будущие кризисы.

Часть первая. Индивиды.

Глава 1. Индивидуальные кризисы.  Личный кризис. – Как справляться с кризисами.

В молодости Даймонд сомневался, следует ли ему и дальше заниматься научными исследованиями в Кембридже.

Момент принятия решения приближался, второй год аспирантуры начинался в конце лета, значит,  пришлось бы повторно подавать документы, если он вознамерится продолжить учебу.

В конце июня Даймонд уехал в месячный отпуск в Финляндию.

В Финляндии он впервые стал изучать язык, сложный и красивый финский язык, не по книгам, а в живом общении, просто слушая и разговаривая с людьми.

Ему это понравилось. Все было просто здорово и радовало в той же степени, в какой его научные физиологические исследования внушали тоску и угнетали.

К концу этого месяца в Финляндии он всерьез задумался о том, чтобы забыть о карьере в науке. Вместо этого перебраться в Швейцарию, поддаться своей страсти к изучению языков и стать синхронным переводчиком при ООН.

Отец посоветовал ему отложить важное решение хотя бы на полгода.

Такой шаг не обрекал безвозвратно на продолжение исследовательской карьеры. Через полгода Даймонд вполне мог, если захочет, податься в синхронные переводчики.

Когда эксперименты с желчным пузырем лягушек увенчались успехом, экзистенциальные сомнения по поводу признания у других ученых пропали сами собой.

Даймонд пробыл в Кембридже четыре года, защитил докторскую диссертацию, вернулся в США, получил хорошую должность в университете и начал заниматься исследованиями и  преподаванием физиологии (сначала в Гарварде, затем в Калифорнийском университете), став вполне успешным физиологом.

Это был его первый серьезный профессиональный кризис, распространенный тип личного кризиса.

Те широкие вызовы, которые поставил передо Даймондом его кризис 1959 года, совершенно типичны для индивидуальных кризисов как таковых.

Одни принимают форму единичного и непредвиденного шока – например, внезапная смерть любимого человека или увольнение без предупреждения.

Другие кризисы принимают форму проблем, что накапливаются медленно, но в итоге взрываются, – примером может служить неудачный брак, хроническое тяжелое заболевание.

Есть также «эволюционирующие» кризисы, которые обычно проявляются на определенных «переходных» этапах в жизни, будь то подростковый возраст, средний возраст или возраст выхода на пенсию.

Например, при кризисе среднего возраста человеку может казаться, что лучшие годы его жизни остались позади, и он принимается искать новые цели на остаток жизни.

Даже кризисы в острой фазе могут перетечь в длительную фазу медленного восстановления.

Это особенно верно в отношении кризисов среднего возраста, когда начальный всплеск неудовлетворенности и проблески решений возникают в острой фазе, но реализация принятого решения может занимать годы. Кризис не обязательно разрешается навсегда.

Как правило, когда человек впервые оказывается в состоянии кризиса, он испытывает всепоглощающее чувство, будто все в его жизни вдруг пошло неправильно.

Пока длится этот паралич, трудно добиться прогресса в лечении, затрагивая по одной теме за одно посещение.

Следовательно, первоначальная цель терапевта при первом сеансе – или же первый шаг в ситуации, когда имеешь дело с кризисом, который человек уже осознал, состоит в том, чтобы преодолеть этот паралич посредством так называемого «возведения забора».

Это означает, что нужно определить конкретно причины страданий, чтобы появилась возможность сказать: «Тут, за забором, собраны те-то и те-то проблемы в моей жизни, но все остальное снаружи забора в полном порядке».

Даймонд фокусируется на краткосрочной кризисной терапии потому, что этой методикой пользуются психотерапевты, накопившие немалый практический опыт и делящиеся своими наблюдениями друг с другом.

Кризисные терапевты выявили дюжину факторов, которые делают успешное преодоление индивидуального кризиса более или менее вероятным (см. Таблицу 1.1).

Таблица 1.1. Факторы, связанные с последствиями индивидуальных кризисов.

1. Признание того, что ты в кризисе.

2. Принятие личной ответственности за преодоление кризиса.

3. «Возведение забора» для выделения проблем, требующих разрешения

4. Получение материальной и эмоциональной помощи от других индивидов и группы.

5. Использование других людей как образцов разрешения проблем.

 6. Сила эго.

 7. Честная самооценка.

8. Опыт предыдущих личных кризисов.

9. Терпение.

10. Гибкая личность.

 11. Базовые индивидуальные ценности.

12. Свобода от личных ограничений.

Фактор, который важен для преодоления кризиса и различается от человека к человеку, представляет собой то, что психологи называют «силой эго».

Сюда относится и уверенность в себе, но значение фактора намного шире.

Сила эго означает ощущение себя, наличие цели и готовность принимать себя таким, какой ты есть, гордым и независимым человеком, не ищущим одобрения других и не ждущим помощи в выживании.

В таблице 2 перечислены факторы, которые будут обсуждаться в настоящей книге применительно к исходам общенациональных кризисов.

Сравнение с таблицей 1, где приводятся факторы, признанные психотерапевтами как связанные с результатами индивидуальных кризисов, показывает, что большинство факторов одного списка находит узнаваемые аналоги в факторах другого.

Таблица 2. Факторы, связанные с исходом общенациональных кризисов

1. Общее признание того, что страна находится в кризисе.

2. Признание общей ответственности за действия.

3. Возведение забора для выделения общенациональных проблем, которые необходимо решить.

4. Получение материальной и финансовой помощи от других государств.

5. Использование других государств как образцов решения проблем.

6. Национальная идентичность.

7. Честная самооценка.

8. Исторический опыт предыдущих общенациональных кризисов.

9. Осознание прошлых неудач.

10. Ситуационная гибкость на общенациональном уровне.

11. Общенациональные базовые ценности.

12. Свобода от геополитических ограничений.

Как минимум для семи из дюжины факторов параллели очевидны.

Фактор № 1. Государства, как и индивиды, признают или отрицают состояние кризиса.

Фактор № 2. Государства и индивиды берут на себя общую или индивидуальную ответственность за меры по решению проблем – либо отвергают эту ответственность.

Фактор № 3. Государства осуществляют выборочные изменения в своих институтах и политиках посредством «возведения заборов» для разграничения тех институтов / политик, которые требуют перемен, и тех, которые нужно сохранить в неизменном виде.

Фактор № 4. Государства и индивиды могут получать материальную и финансовую помощь от других стран и индивидов.

Фактор № 5. Государства могут моделировать свои институты и политики по образцам других стран, как люди могут подражать в способах преодоления кризиса другим людям.

Фактор № 7. Государства и индивиды прибегают к честной самооценке (или отвергают ее). Здесь необходима определенная степень общенационального консенсуса, а вот индивид выполняет (или не выполняет) эти действия самостоятельно.

Фактор № 8. Государства обладают историческим опытом, тогда как индивиды располагают личными воспоминаниями о предыдущих общенациональных или индивидуальных кризисах.

Фактор № 9. Государства отличаются тем, как справляются с неудачами, и их готовностью искать иные способы решения проблем, если первая попытка не удалась. Оцените, к примеру, радикально различную реакцию на военное поражение со стороны Германии после Первой мировой и после Второй мировой войн, Японии после Второй мировой войны и США после Вьетнамской войны.

Фактор № 12. Государства сталкиваются с различными ограничениями свободы выбора по ряду причин, прежде всего в силу географического положения, национального богатства и военно-политического могущества.

Часть вторая. Государства: кризисы в пространстве и времени.

Глава 2. Война Финляндии с Советским Союзом. В гостях у финнов. – Язык. – Финляндия до 1939 года. – Зимняя война. – Окончание Зимней войны. – После 1945 года. – Финляндизация. – Кризисная структура.

 Финляндия – скандинавская (североевропейская) страна всего с 6 миллионами человек населения, которая граничит со Швецией на западе и Россией на востоке. Накануне Первой мировой войны она являлась автономной областью России.

Сегодня Финляндия славится по всему миру разработкой передовых технологий и развитием промышленности, она встала в ряд богатейших стран мира, и средний доход на душу населения в ней сопоставим с доходом граждан Германии и Швеции.

Ее безопасность зиждется на парадоксальном факте: будучи либеральной социал-демократией, эта страна на протяжении многих десятилетий поддерживала крепкие и доверительные отношения с Советским Союзом – а ныне с Россией. Подобное сочетание несочетаемого являет собой замечательный пример выборочных изменений.

Поговорим об ультрареалистичной оценке финнами своего геополитического положения, о сложившейся в итоге парадоксальной комбинации выборочных изменений и об отсутствии у Финляндии свободы выбора, отсутствии помощи от союзников в критический момент и отсутствие доступных успешных моделей преодоления кризиса.

Финляндия является буферной зоной между Россией и остальной Скандинавией.

Все почти 100 локальных языков Европы родственны между собой и относятся к индоевропейской языковой семье, за исключением изолированного баскского языка – и еще четырех: финского, эстонского, венгерского и саамского языков, которые принадлежат к финно-угорской языковой группе.

Также освоение финского языка изрядно затрудняют его фонетика и грамматика.

В финском языке имеется целых 15 падежей.

Эти особенности способствуют обособлению финского языка, его превращению в предмет национальной гордости, ведь на нем не говорит почти никто, кроме самих финнов. Финский язык сформировал ядро финской национальной идентичности.

Финляндия вошла в состав России ее в 1809 году. На протяжении большей части XIX столетия Россия предоставляла Финляндии значительную автономию, там был собственный парламент, собственная администрация, своя валюта, а русский язык населению не навязывали.

В 1917 году в Финляндии провозгласили независимость.

В стране началась ожесточенная гражданская война, в ходе которой консервативные финны («белофинны»), то есть финские части, обученные в Германии и опиравшиеся на поддержку немецких войск, высадившихся в Финляндии, сражались с финнами-коммунистами («красные финны»).

Когда белофинны отмечали свою победу в мае 1918 года, они расстреляли около 8000 красных финнов, а еще 20 000 их противников умерли от голода и болезней, что бушевали в концентрационных лагерях.

Но, произошло быстрое примирение, выживших левых полностью восстановили в политических правах, и к 1926 году выходец из левых стал премьер-министром Финляндии.

В октябре 1939 года Советский Союз выдвинул ультиматум Финляндии.

Финляндия опасалась, что согласие на сравнительно скромные советские требования обернется для страны необходимостью покорно мириться со все более суровыми условиями.

Уступка оборонительной линии на Карельском перешейке облегчила бы Советскому Союзу вторжение в Финляндию по суше, а советская военно-морская база под Хельсинки позволила бы устроить бомбардировки столицы Финляндии с суши и с моря.

Финны извлекли урок из участи Чехословакии, которую в 1938 году принудили передать Германии Судетскую область с ее оборонительными сооружениями, вследствие чего Германия беспрепятственно оккупировала всю страну в 1939 году.

Тридцатого ноября 1939 года Советский Союз напал на Финляндию под предлогом того, что финские артиллерийские снаряды упали на советскую территорию и убили нескольких солдат. Началась война, вошедшая в историю как Зимняя.

Целью финнов было «сделать русскую победу такой медленной, мучительной и дорогостоящей, насколько это возможно». Сопротивляться так долго, чтобы правительство успело заручиться военной поддержкой дружественных стран, и напугать Сталина объемом военных расходов.

Против советских танков, что двинулись на линию Маннергейма, финны применяли новое оружие, восполняя дефицит противотанковых пушек так называемым «коктейлем Молотова», то есть бутылками с горючей смесью, которой хватало, чтобы поджечь танк.

Еще финские солдаты в окопах пропускали танки мимо себя, а затем заклинивали им гусеницы бревнами.

Ночью советские солдаты ставили автомашины длинной колонной вдоль узкой однополосной лесной дороги, а сами собирались вокруг больших костров, чтобы согреться.

Финны, кстати, спасались от холода с помощью крохотных обогревателей в палатках, и снаружи их было не заметить.

На лыжах финны подбирались на дальность прицельной стрельбы, взбирались на деревья поблизости с винтовками, выглядывали советских офицеров в свете костров, расстреливали их и убегали, оставляя советских солдат без командиров.

Финнам было привычно перемещаться на лыжах по зимнему лесу, и они хорошо знали местность, на которой им выпало сражаться. Они имели форму, обувь, палатки и снаряжение для боевых действий зимой.

К тому же, финская армия, как и израильская армия сегодня, продемонстрировала эффективность в диспропорции к своей численности, поскольку в ней допускалось, что солдаты могут проявлять инициативу и принимать решения самостоятельно, а не просто подчиняются приказам.

Швеция отказывалась отправлять войска из страха втянуться в войну против СССР.

Германия не желала нарушать условия пакта Молотова – Риббентропа.

Соединенные Штаты Америки были далеко, а у президента Рузвельта руки оказались связаны нейтралитетом, следствием десятилетий американской политики изоляционизма.

Условия, которые Советский Союз выдвинул в марте 1940 года, были гораздо суровее тех, какие финны отвергли в октябре 1939 года. Теперь от них потребовали всю провинцию Карелия, другую область на севере вдоль советско-финской границы и порт Ханко под Хельсинки в качестве военно-морской базы.

Почему Сталин в марте 1940 года не приказал Красной армии продолжать наступление и оккупировать всю Финляндию?

Одна из причин заключалась в том, что ожесточенное сопротивление финнов давало понять: дальнейшее продвижение будет медленным, мучительным и дорогостоящим; а ведь СССР следовало провести реорганизацию и перевооружение своей армии на случай нападения Германии.

Слабая эффективность действий Красной армии против крошечной Финляндии стала неприятным сюрпризом для СССР: на каждого убитого финна приходилось около восьми советских солдат.

Некоторые исследователи считают, что из суровых условий мира в марте 1940 года вытекает – финнам действительно следовало принять более мягкие условия, выставленные Сталиным в октябре 1939 года.

Впрочем, советские архивы, открытые в 1990-е годы, подтвердили опасения финнов: Советский Союз наверняка воспользовался бы этими более мягкими территориальными претензиями и крахом финской линии обороны в октябре 1939 года, чтобы захватить всю Финляндию, как это было с тремя балтийскими республиками в 1940 году.

Яростное сопротивление финнов и их готовность умирать, а также медлительность и издержки войны против Финляндии убедили СССР забыть о планах оккупации всей Финляндии в марте 1940 года.

После перемирия в марте 1940 года СССР реорганизовал свою армию.

Финляндия вступила в союз с Германией и приступила к модернизации своей армии с использованием немецкого снаряжения.

Финны осознали жестокую реальность: они не сумеют остаться в стороне от схватки и соблюсти заранее заявленный нейтралитет в войне между Германией и Советским Союзом.

Слабая боеготовность Красной армии в Зимней войне убедила всех наблюдателей – не только Финляндию, но и Германию, Великобританию и США, – что война между Германией и СССР закончится победой немцев.

Во второй мировой войне Финляндия воевала на стороне нацистской Германии.

После победы Советского Союза, мирный договор обязывал Финляндию выплатить СССР немалые репарации – 300 млн долларов в течение шести лет.

Как ни парадоксально, эти репарации оказались экономическим стимулом, побудили Финляндию развивать тяжелую промышленность, строить корабли и заводы.

Индустриализация способствовала экономическому развитию Финляндии, причем до такой степени, что Финляндия из бедной сельскохозяйственной страны сделалась современной индустриальной (а теперь и высокотехнологичной) страной.

Помимо выплаты репараций, Финляндии пришлось согласиться на активную торговлю с Советским Союзом (до 20 % от общего объема финской торговли).

Финны называют 1945–1948 годы «годами опасности».

В эти «годы опасности» Финляндия разработала новую послевоенную политику для предотвращения советской агрессии.

Эта политика стала известна как «линия Паасикиви – Кекконена», по именам двух президентов Финляндии, которые сформулировали ее, олицетворяли эту политику и тщательно ее реализовывали на протяжении 35 лет с 1946 по 1981.

«Линия» категорически отвергала катастрофическое для Финляндии 1930-х годов стремление игнорировать Россию.

Для них было очевидно, что Финляндия остается маленькой и слабой; что от Запада не приходится ждать никакой реальной помощи; что нужно постоянно учитывать близость с СССР, вести переговоры с советскими правительственными чиновниками всех уровней и добиваться доверия восточного соседа, показывая, что Финляндия держит слово и выполняет все договоренности.

Паасикиви пришел к выводу, что Сталин в отношениях с Финляндией руководствовался не идеологией, а стратегическими и геополитическими соображениями.

Скажем, СССР требовалось защитить свой второй по величине город (Ленинград / СанктПетербург) от новых возможных нападений с суши или с моря, как это уже случалось ранее. Чувствуй себя Советский Союз в безопасности на этом фронте, Финляндии тоже ничего бы не грозило. Зато Финляндия никогда не будет в безопасности, если СССР ощущает угрозу.

Словом, конфликт в любой точке земного шара может побудить Советский Союз к агрессии и заставит его снова присматриваться к Финляндии, поэтому Финляндия должна активно бороться за мир.

Паасикиви настолько преуспел в налаживании доверительных отношений, что, когда Сталина однажды спросили, почему он не пытается привести коммунистическую партию к власти в Финляндии, как это произошло в странах Восточной Европы, тот ответил: «Когда есть Паасикиви, зачем мне финская компартия?»

Задача такой дипломатии заключается в том, чтобы улавливать надвигающуюся опасность прежде, чем та окажется слишком близко, и принимать меры, которые помогут избежать этой опасности, желательно, таким способом, чтобы как можно меньше людей заметили эти усилия…

Для небольшого государства, которое не питает иллюзий относительно своего положения и знает, что чаша весов может качнуться в любую сторону, жизненно важно уметь вовремя сформировать правильное представление о силе факторов, от которых зависит будущее военно- политическое развитие.

В международных отношениях Финляндия постоянно балансировала, так сказать, на канате, развивая сотрудничество с Западом и одновременно стараясь сохранить доверие СССР.

Например, Финляндия сочла благоразумным отказаться от предложенной США и крайне необходимой ей помощи по плану Маршалла.

Контейнерные перевозки через территорию Финляндии были основным маршрутом ввоза западных товаров в СССР.

Для СССР Финляндия стала основным источником западных технологий – и главным окном на запад. В результате Советский Союз больше не испытывал стремления покорить Финляндию, поскольку она была гораздо ценнее как независимая страна, сотрудничающая с Западом.

Поскольку советские лидеры доверяли президентам Паасикиви и Кекконену, Финляндия решила не переизбирать своих руководителей, как принято в демократическом обществе, и позволила этим двоим занимать верховный пост на протяжении в общей сложности 35 лет.

Паасикиви являлся президентом на протяжении 10 лет и ушел в отставку незадолго до кончины (в возрасте 86 лет), а его преемник Кекконен занимал пост 25 лет, пока слабеющее здоровье не вынудило его уйти на покой в возрасте 81 года.

Правительство Финляндии и финская пресса избегали критиковать Советский Союз и практиковали добровольную самоцензуру.

Балансирование на канате позволило Финляндии сохранять независимость и развивать экономику.

По мировым стандартам Финляндия обречена на малое число работников, которые всегда будут ожидать высокой заработной платы. Следовательно, нужно эффективно использовать доступную рабочую силу и развивать те отрасли, которые сулят высокую прибыль.

Для продуктивного использования населения страны систему образования Финляндии перенацелили на качественное обучение всех граждан.

В Финляндии множество общедоступных и высококачественных государственных школ.

Финские школьные учителя проходят весьма строгий процесс отбора и их набирают среди самых талантливых выпускников университетов, их социальный статус даже выше, чем у университетских преподавателей, им хорошо платят, они получают ученые степени и во многом автономны в выборе методов преподавания.

Как следствие, финские школьники занимают верхние строчки мировых рейтингов по грамотности, математике и умению решать задачи.

Финляндия также активно вовлекает женщин в общественную жизнь: женщина даже занимала пост президента страны.

Еще Финляндия сумела повысить престиж полицейской службы: финским полицейским положено проходить обучение в университете, им доверяют 96 % населения и они почти никогда не хватаются за оружие. В прошлом году полиция Финляндии сделала всего шесть выстрелов, пять из них были предупредительными.

Сосредоточенность на образовании позволила получить эффективную рабочую силу. В Финляндии самый высокий в мире процент инженеров среди населения. Страна является мировым лидером в области технологий. Экспорт обеспечивает почти половину ВВП (валового внутреннего продукта), а основными экспортными статьями сегодня считаются высокие технологии (в машиностроении и товарах массового производства).

Стабильное развитие образования и постоянные инвестиции в исследования и разработки привели к тому, что за полвека Финляндия превратилась из бедной страны в одну из богатейших в мире.

Средний доход на душу населения в Финляндии в настоящее время равен доходу Франции, Германии и Великобритании, а ведь во всех перечисленных странах населения в 10 раз больше, чем в Финляндии, и все они разбогатели уже давно.

Финляндия хорошо усвоила на собственном опыте, что ее выживание и независимость зависят от нее самой – и что Финляндия окажется в безопасности, только если Советский Союз не будет ощущать угрозу и станет доверять своему соседу.

Представители Запада изобрели для финской политики уничижительный термин «финляндизация», когда маленький и слабый сосед благоговеет перед могуществом и политической агрессивностью тоталитарной сверхдержавы и допускает позорные уступки, жертвуя своим суверенитетом». Те, кто осуждает «финляндизацию», считают политику Финляндия трусливой.

Но, внешняя политика Финляндии по отношению к Советскому Союзу была по-византийски сложной по необходимости.

Финляндия уверенно наращивает сотрудничество с Западом и поддерживает хорошие отношения с Россией.

Финляндия хорошо иллюстрирует тезисы о выборочных изменениях и «возведении забора» (фактор № 3).

Реагируя на действия СССР после 1944 года, Финляндия отказалась от своей прежней политики, состоявшей в стремлении игнорировать происходящее в Советском Союзе. Она стала проводить новую политику экономического сотрудничества и свободных политических дискуссий с СССР.

Финляндия демонстрирует готовность терпеть первоначальные неудачи и продолжать экспериментировать с поиском выходов из кризиса до обнаружения эффективного решения (фактор № 9).

С 1944 года, когда Финляндия признала провал собственной довоенной политики игнорирования СССР и стремления к военному решению, страна приступила к долгим, едва ли не бесконечным и непрерывным экспериментам, дабы определить, какая степень экономической и политической независимости ей доступна и что нужно совершить, чтобы удовлетворить Советский Союз.

Финляндия также демонстрирует гибкость, порожденную необходимостью (фактор № 10).

Чтобы развеять советские опасения, Финляндия осудила и заключила в тюрьму собственных лидеров военного времени; ее парламент принял постановление об отсрочке выборов президента, а основной кандидат на этот пост снял свою кандидатуру; финское правительство призвало прессу прибегать к самоцензуре, чтобы ненароком не обидеть СССР.

Для Финляндии это было именно проявление гибкости мышления.

Процитирую Маннергейма: финны преуспели в выборе «наименее ужасного из нескольких очень скверных вариантов».

Другим фактором, важным для общенациональных кризисов, является примирение после жестокого внутреннего конфликта или гражданской войны.

Финляндия выступает первым из двух примеров страны, очутившейся в кризисе вследствие внезапного внешнего шока.

Далее обсудим Японию другую страну с сильной национальной идентичностью и особым языком, гораздо более отличную от Европы, чем Финляндия, еще более решительно осуществлявшую выборочные изменения и проявлявшую схожий реализм в оценках, но в иной геополитической ситуации, которая позволила Японии реализовывать свою долгосрочную стратегию более уверенно, чем получилось у Финляндии.