Финансовая пирамида РЫКОВА!!! Часть 2 из 3

Финансовая пирамида РЫКОВА!!! Часть 1 из 3


ЧАСТЬ 2
 
      Для вовлечения в свою схему новых игроков Рыков выпустил процентные бумаги банка по вкладам. Они не были обеспечены капиталом банка и не имели правительственной гарантии. Впрочем, это никого и не волновало. Бумаги котировались среди клиентов банка, покупались и продавались, и новые жертвы сами несли свои сбережения в бездонный рыковский карман. Рыков четко придерживался собственных железных правил – ни в самом Скопине, ни в Рязанской губернии не было ни одного вкладчика банка.

   Как и положено в таких случаях, банк имел несколько бухгалтерских книг. Первая была официальная, вторая бухгалтерия была внутренняя. Схемы мошеннических операций в банке не отличались оригинальностью и были достаточно примитивными. Так, Рыков неоднократно просто забирал из кассы наличные деньги, оставляя вместо них собственные векселя. Или вдруг Скопинский нищий, который никогда ничего не имел, подавал в банк заявление о вносе вкладов на 2,5 млн. руб., а через несколько дней получал из банка эти деньги наличными, отдавая их своему «благодетелю» Рыкову. Большие надежды возлагал Рыков на биржевые операции с ценными бумагами, но они не принесли ничего, кроме убытков, так как квалифицированных специалистов в банке не было. Чтобы как-то замаскировать полученные убытки и иметь в годовом отчете хорошие показатели, приходилось ежегодно осуществлять еще одну комбинацию. В конце года какой-нибудь Скопинский гражданин совершал с банком  фиктивную операцию по покупке-продаже определенного количества каких-либо ценных бумаг, находившихся в портфеле банка, а в начале января (иногда буквально через несколько дней) банк получал эти бумаги обратно, но уже по другому, гораздо более выгодному для банка курсу. При этом с бумагами никакого реального движения не происходило, так как они постоянно находились в банке. Но в результате в годовом отчете представляемый министру и публикуемый в «Правительственном вестнике» фиксировалась мнимая прибыль.
 

   Но была еще и третья бухгалтерия – личная. Доступ к последней имел только главный бухгалтер банка Матвеев. Из личной бухгалтерии видно, сколько и кому денег действительно выдавалось. «За службу и секрет Матвеев получал не в пример прочим. При готовой квартире и отоплении его ряжское мещанство получало 3600 р. в год. Кроме того, его папаше выдавалась ежемесячно двадцатипятирублевая пенсия. Ему позволялось увольнять и определять служащих, увеличивать и уменьшать содержание… Он был единственным служащим, которому Рыков подавал руку и которому иногда даже делал визиты» писал Чехов. Она-то и показывала, каким образом он держал в кулаке весь город.
 
   Мало-помалу Рыков приобрел в Скопине неограниченную власть. Трудно сказать, что Рыков любил больше – деньги или власть. Несомненно, одно с другим связано, да и, в конце концов, эти понятия почти синонимы. Но, скорее всего, деньги были для него первичны, ради доступа к ним он и взял в городе власть. Для скопинской «элиты» существовали открытые кредитные линии, а долговые обязательства переписывались на новые сроки в течение многих лет. Кипа неоплаченных векселей – хороший аргумент в споре с потенциальными оппонентами. Например, в кармане у Рыкова была вся городская Дума, ее решения полностью зависели от интересов главного банкира. Накануне очередных выборов по домам ходили люди Рыкова и называли имена тех, кого он «назначил» в гласные. Долг городских голов банку исчислялся сотнями тысяч рублей.
 
 
   Городским служащим более мелкого калибра – телеграфистам, секретарю полицейского управления, судебным приставам, почтмейстеру, мировому судье, секретарю городской управы – ежемесячно платилось дополнительное «жалованье» от 15 до 50 рублей за разные услуги. Среди оказываемых Рыкову услуг были, например задержка нежелательных писем и сбор по городу слухов о нем.
 
   От неугодных людей Рыков избавлялся традиционным российским способом – либо против них стряпались дела и они сажались в тюрьму, либо выгонялись из города: исправник отвозил изгнанника на вокзал и сажал в поезд.
 
   В Скопине хорошо запомнили одну неудачную попытку восстания против диктатора. Купец по фамилии Дьяконов, один из должников банка, подал жалобу на Рыкова в жандармерию. Как свидетельствовал на суде по рыковскому делу сам Дьяконов, ему было известно о злоупотреблениях в банке и он желал предотвратить «дурные» последствия. Рыкову тут же донесли, что в городе завелся бунтарь. Дьяконова предупредили: не уймешься – разорим. Дьяконов не унялся и попытался передать жалобу губернатору. Вскоре у него сгорел арендный винокуренный завод. Тем временем Рыков потребовал с Дьяконова должок в 20 тысяч рублей. Дьяконовские дома пошли с молотка, но всю сумму долга не окупили, и строптивому купцу пришлось почти год просидеть в тюрьме. Дьяконовский долг был для Рыкова пустяковым, но он не преминул воспользоваться возможностью показать, кто в городе хозяин.
 
   Однако Рыков не довольствовался достигнутым. Его талант делать деньги из воздуха требовал выхода. Лет за десять до разорения банка,  в начале 1870-х г. Рыков провернул еще одну красивую комбинацию.Соседом Скопинского был Ряжский уезд, где находились Чулковские угольные копи. Иван Гаврилович Рыков решил проверить, нет ли и в его родном уезде угля. В трех селениях Скопинского уезда были проведены изыскательские работы, и уголь действительно обнаружили. Но мало: пластовых залежей близ Скопина не было. Рыкова это ничуть не смутило. По губернии пошел слух о новом месторождении, и Иван Гаврилович немедленно учредил «Акционерное Общество Скопинских угольных копей Московского бассейна» со «складочным» (фиктивным уставным) капиталом в размере 2 млн. руб. Учредителями компании, кроме инициатора, стали помещики, купцы и мещане, имения и дома которых были заложены в Скопинском банке. Директором правления общества стал сам Рыков. Напечатанные акции хранились, опять-таки, в Скопинском банке и реальная цена их была не выше стоимости бумаги, на которой они были отпечатаны.
 
   Вскоре о разработке угольных копей стали сообщать некоторые газеты, в них же печатались отчеты и балансы общества, сообщалось об уплате акционерам дивидендов. На проходившей в Политехническом музее Москвы выставке Рыков оборудовал стенд с действовавшей моделью шахты и двумя вагонами образцов угля (позже выяснилось, что этот уголь Рыков купил совсем в другом месте). Но все было напрасно, акции никто не покупал. Тогда для убеждения потенциальных покупателей акций в надежности предприятия Рыков использовал последний аргумент — биржевую котировку акций. На Московской и Петербургской биржах его агенты стали продавать и покупать друг у друга акции общества Скопинских угольных копей. Сведения об этих сделках официально фиксировались биржевыми маклерами и публиковались в газетах. Операция продолжалась целый год, к концу которого биржевая цена акций превысила номинал и достигла 103 руб. за акцию. Доказав таким образом доходность эксплуатации фиктивных копей, Рыков в 1874 г. сумел получить у министра финансов Рейтерна разрешение на прием акций своего общества по цене 75 за 100 руб. номинальных в залог при уплате акциза за вино, отпускавшееся с частных складов и винокуренных заводов в продажу в питейные заведения. В случае реализации этого разрешения, Рыков мог бы без особых проблем продать акции фиктивного общества, находившиеся у него же в банке, и получить около 1 млн руб. в зависимости от цены продажи, а казна могла лишиться 1,5 млн. руб.
 
   Часть акций Рыков успел реализовать по задуманному плану, но эта блестяще задуманная махинация так и не увенчалась успехом – обман раскрылся, помешал мелкий чиновник — старший ревизор Рязанского акцизного управления А. К. Хросницкий. Который прочитав объявление в «Указателе Министерства финансов» о разрешении принимать ценные бумаги Скопинских угольных копей в залог при уплате акциза, не поленился в 1874 г. съездить на место добычи угля и обнаружил там только засыпанные землей шахты, оставшиеся от изыскательских работ. Сообщение о несуществующих копях было послано в Петербург, после чего Министерство финансов разослало во все губернские акцизные управления телеграммы о запрещении приема в залоги по рассрочке акциза акций Скопинских угольных копей. Рыков, по слухам был вызван на беседу в Министерство финансов, но в тот момент к ответственности привлечен не был. Дело удалось замять. Видимо, высокие связи великого скопинского комбинатора сыграли свою роль. И даже на судебном процессе по делу о крахе банка об угольно-винной авантюре Рыкова не вспомнили.