Китайский след в деле основателя Русагро Вадима Мошковича

Уже полгода основатель Русагро Вадим Мошкович находится за решеткой, даже обещанный миллиард залога и кипа справок от врачей о неподходящем здоровье для суровых условиях СИЗО не позволяют ему выйти хотя бы под домашний арест. Хватило ли этого времени для судьи, чтобы разобраться в хитросплетениях поглощения Солнечных продуктов Владислава Бурова, который потерпев фиаско в арбитраже смог перевести разбирательство на уголовный уровень? 


В марте правоохранители выпотрошили офисы Русгаро, арестовав основателя компании Вадима Мошковича и бывшего гендиректора Максима Басова. Акции агрохолдинга на таких новостях устремились вниз, но её деятельность это не остановило. Вскоре появились и подробности: зачинателем уголовного дела стал предприниматель Владислав Буров, владевший компанией Солнечные продукты. Она являлась крупным производителем масла, с не менее крупными финансовыми проблемами (один взрыв Балаковского маслоэкстракционного завода чего стоит).

Русагро поглотил Солпро несколько лет назад. Вскоре между Буровым и Мошковичем пробежала чёрная кошка — один не получил того, что ему обещали, второй и не собирался искать компромисс, решив что проще получить устраивающее решение в арбитражном суде. У Бурова не получилось выйти из арбитражных разбирательств с гордо поднятой головой. Однако связи в Кремле, возможно, помогли ему перенести разбирательство в уголовную плоскость. Одним из создателей Солнечных продуктов являлся нынешний спикер Госдумы Вячеслав Володин. В 2007 году он продал свою долю и долю своей матери партнеру Владиславу Бурову. Вряд ли господин Володин сам протянул руку помощи товарищу, ему и более глобальных проблем на федеральном уровне хватает. Но знакомства бизнесмена никуда не растерялись. Так или иначе, но следователи начали разрабатывать дело о мошенничестве. Дескать, Мошкович обманул Бурова на уровне заключения соглашения, не выполнив свои обещания, а значит постановления арбитража, на которые вполне резонно опиралась защита сахарного короля, особого значения не имели. Налицо мошенничество, да ещё и в особо крупном размере. Акции Русагро от таких новостей устремились в крутое пике.



Исторический экскурс. В октябре 2018г. появилось сообщение о приобретении ROS AGRO PLC права на покупку контрольного пакета акций компании Quartlink Holding Limited, владеющей холдингом Солнечные продукты, куда входили три масложировых комбината (Москва, Саратов и Новосибирск), которые производят 500 тыс. тонн готовой продукции в год; три маслоэкстракционных завода (Аткарск, Армавир и Балаково) общей мощностью 4 700 тонн маслосемян в сутки; элеваторы общей мощностью хранения зерновых 650 тыс. тонн; сельскохозяйственные земли в Саратовской области. Ни размер приобретаемого пакета, ни другие детали сделки группа не раскрывает. Русагро на таких дрожжах резко рвануло вперёд, вытеснив  с первого места ведущих агрохолдингов России Мираторг. Выручка группы в 2024 году составила 340,1 млрд рублей, что на 23,2% больше, чем в 2023 году. А вот Солнечные продукты хирели на глазах, предприятия холдинг начал активно банкротить.

Понять кто где кого обманул с ходу вряд ли получится. Доводы защиты и обвинения из зала суда, где продолжается выяснение истины, только подчёркивает, что легко разобраться в этом деле не получится. Вероятно, следователи думали, что Мошкович быстро согласится на признание вины, полное или частичное — не суть, за это людям в погонах раскрытое дело, Бурову компенсация, а олигарх из мира агрономии перестанет маяться в СИЗО. Но пока клубок только запутывается. Итак, что узнал Коммерсант в конце прошлой недели.

Защита настаивает, что в этом деле был нарушен запрет заключать под стражу обвиняемых в совершении преступлений в сфере предпринимательской деятельности. Трудно не согласиться: один бизнесмен обвиняет другого, что тот не выполнил условия купли-продажи, подходит под определения идеально. Стоит ли запирать руководство Русагро — ну тут, как говорят юристы, на усмотрение суда.

По данным следствия, зная о том, что у компаний Солнечных продуктов имеется задолженность перед Россельхозбанком в размере 34,7 млрд руб.,  Мошкович и предложил Бурову сделку по покупке акций и долга холдинга в обмен на инвестиции со стороны «подконтрольных ему организаций», восстановление платежеспособности ГК «Солнечные продукты», а после объединения активов — продолжение совместной предпринимательской деятельности. Однако инвестиции не последовали, а вместе с акциями ГК «Солнечные продукты» Вадим Мошкович и действовавший вместе с ним гендиректор «Русагро» Максим Басов завладели активами холдинга на сумму не менее 47 млрд руб., утверждает следствие. Помимо мошенничества в особо крупном размере (ч. 4 ст. 159 УК РФ), предпринимателям вменили злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческих организациях, с причинением тяжких последствий (ч. 2 ст. 201 УК РФ).

Тут ещё и китайский след в деле Мошковича нарисовался. После того, Русгаро принимает решение не спасать Солнечные продукты, а банкротить его предприятия потихоньку, появилось и невыполнение обязательств перед независимыми кредиторами, в том числе перед ООО «Сингента» (российская «дочка» Syngenta, владелец — китайская госкорпорация ChemChina), а также перед УФНС России по Саратовской области на сумму свыше 1 млрд руб. Представляющая интересы «Сингенты» адвокат Мария Килессо возражала против освобождения фигурантов под залог в 1 млрд руб. (такую сумму за Вадима Мошковича предложила компания «Русагро») или перевода под домашний арест. Она отметила, что интересы «Сингенты» представляет Комитет по госимуществу Китая, то есть она фактически представляет «интересы китайского госоргана». 



Адвокат Максима Басова Дмитрий Кравченко настаивает, что в ходе разбирательств судами было констатировано, что еще до переговоров Бурова с Мошковичем холдинг «Солнечные продукты» был банкротом, причем из него именно в интересах Владислава Бурова «выводились активы». «Это все общедоступные сведения. Там говорится, что никакой причастности «Русагро» или Мошковича с Басовым к доведению холдинга до банкротства не было,— заявил защитник.— Там многократно говорится о том, что «Солпро» была банкротом с 2015 года, после того как у нее взорвался маслоэкстрационный цех на заводе «Волжского терминала». И с тех пор финансовое состояние холдинга только ухудшалось. И именно Буров, увеличивая количество долговых обязательств, его и ухудшал. И к моменту вменяемой сделки с Мошковичем реально речь шла о том, что компания «Солпро» была полностью неплатежеспособна и была не в состоянии продолжать производственную деятельность: у нее не было элементарно денег закупать сырье».

Адвокат заявил, что имеется «под сотню судебных актов», которые «противоречат всему тому, что говорит следователь», а в деле идет речь не об уголовном преступлении, а о «сложнейшем предпринимательском споре», касающемся покупки долгов. «Однако вопреки тому, что было установлено в судах, следствие говорит: нет, у Бурова украли компанию стоимостью 47 млрд руб.»,— возмутился адвокат. Математика, конечно, интересная: 47лярдов за контору, на которой кредитов на 35млрд. С другой стороны, а какой супер следователь в силах адекватно просчитать всю эту куплю-продажу с множеством кредитов, платежей и постоянных закупок?

Со стороны ситуация упрощённо выглядит так: один мужик у другого купил потрепанную тачку под обещание отремонтировать её как родную. Про это машина отца а ем хочется порадовать старика. Но в процесс въезда на ремонтную яму выяснилось, что там и днище проржавело, и и ходовая отваливается, и мотор помирает. Вот новому собственнику и оказалось проще (и выгоднее) не починять развалюху, а пустить её на разборку. Первого владельца такое решение, конечно покоробило, они ж не так договаривались. Однако, наверняка, всех недостатков своей ласточки он тоже указывал. Может просто сам не знал, насколько всё плохо, может думал, а вдруг пронесёт. В любом случае, мало ли что кому не нравится в этом мире. Короче ситуация не равнозначная и смогут ли обычные следователи разложить, сколько миллиррдов стоили предприятия, которые погрязли в кредита по уши — бо-о-ольшой вопрос. Мошковичу от такого осознания, правда, вряд ли сильно приятнее находиться в СИЗО и продолжать сомневаться, где именно он встретит Новый год.