Копипаст | Каждый Получает То, Что Ему Нужно. Эд Сейкота

Продолжаем публиковать интервью трейдеров из книги Джека Швагера «Биржевые маги». Сегодняшняя статья посвящена Эду Сейкоте.

Не только публика, но и большая часть финансового сообщества ничего не знают о достижениях Эда Сейкоты, которые, безусловно, выдвигают его в один ряд с лучшими трейдерами современности. В начале 1970-х Сейкота поступил на работу в крупную брокерскую фирму, где он разработал и вне­дрил на практике первую коммерческую компьютерную торговую систему для управления средствами клиентов на фьючерсных рынках. Эта система оказалась достаточно прибыльной, однако отдача от нее существенно сни­жалась из-за вмешательства руководства фирмы, которое подправляло ее сигналы. Это обстоятельство ускорило переход Сейкоты к самостоятельной торговле.

В последующие годы Сейкота применил свой систематизированный подход к управлению собственным счетом и небольшим количеством клиентских сче­тов. За этот период по счетам, управляемым Сейкотой, был зафиксирован пора­зительный уровень дохода. Так, например, к середине 1988 года один из клиентских счетов, на котором изначально, то есть в 1972 году, находилось 5000 долл., вырос более чем на 250000 процентов в денежном выражении. (А если учесть текущее снятие денег, то этот показатель вырос бы до нескольких миллионов процентов.) Не помню другого такого случая, когда трейдер добился подобных результатов за тот же срок.

Приступая к работе над этой книгой, я еще не знал о существовании Сейкоты. Это имя несколько раз упомянул в ходе беседы Майкл Маркус, назвав его человеком, которому он более всего обязан своим превращением в удачливо­го трейдера. «Знаете, вам непременно нужно побеседовать с Сейкотой, — за­думчиво добавил Маркус уже после интервью. — Он не только выдающийся трейдер, он — умница».

Маркус представил меня по телефону, и я вкратце изложил Сейкоте идею задуманной книги. Поскольку я оказался в западной части страны, для меня удобнее всего было встретиться с ним тогда же, то есть на обратном пути в Нью-Йорк с заездом в Рино. Сейкота охотно согласился на встречу, хотя, по­хоже, усомнился в том, что мне хватит на интервью двух часов (которые оста­вались у меня между пересадками с одного самолета на другой). «Пусть и на пределе, но хватит, как хватило в других случаях, — заверил я его и пояс­нил: — Если говорить строго по теме, то уложиться можно».

Я прибыл в аэропорт почти к самому отлету, забыв заранее перерегистриро­вать билет на измененный маршрут. После шумного спора с контролершей, ут­верждавшей, что я не успею на самолет (и чуть было не добившейся этого), я помчался по аэровокзалу и попал на посадку за считанные секунды до ее пре­кращения. Ко времени прибытия в Рино возбуждение от встряски из-за грозив­шего опоздания на самолет почти совсем улеглось. Поскольку для поездки на такси до дома Сейкоты было далековато, я взял машину напрокат. Был рассвет­ный час. Внизу по сторонам автострады, змейкой поднимавшейся в горы, откры­вались живописные виды. Настроенное на классическую музыку радио передавало концерт Моцарта для кларнета. Все складывалось великолепно!

Дом Сейкоты, в котором находится его рабочий офис, стоит на берегу озера Тахо. Перед беседой мы совершили короткую прогулку по берегу неподалеку от дома. Было свежее ясное утро, в свете которого окрестный пейзаж казался идиллическим. Контраст между тем местом, где работал Сейкота, и моей конторой в районе Уолл-стрит с редкостным видом на бе­зобразное здание вряд ли мог быть более разительным. Признаюсь, я ему позавидовал.

Вокруг рабочего стола Сейкоты нет котировочных экранов — вообще ни одного. Это отличает его практически от всех других моих собеседников. Всю торговую процедуру он обычно проводит за несколько минут, которые уходят на прогон компьютерной программы, генерирующей сигналы на следующий день.

Разговаривая с Сейкотой, я был поражен одновременно и мощью его ин­теллекта, и душевной чуткостью — необычным, на мой взгляд, сочетанием.

Сейкота способен видеть происходящее в уникальном по своим преимуще­ствам ракурсе. Когда речь заходит об аналитических приемах, он предстает завзятым яйцеголовым (он имеет ученую степень в области электротехники Массачусетского технологического института), вызывая на экран компьютер­ного монитора трехмерный график, построенный одной из многочисленных программ его собственной разработки. Но вот разговор переходит на психоло­гию торговли — и Сейкота демонстрирует чуткость и глубину понимания че­ловеческой натуры.

В последние годы Сейкота действительно всерьез углубился в область пси­хологии. Мне показалось, что психология, ее помощь в разрешении челове­ческих проблем заняли в жизни Сейкоты более важное место, чем рыночный анализ и торговля. Но сам он, наверное, нашел бы такое противопоставление несколько искусственным, поскольку в его восприятии торговля и психоло­гия — единое целое.

Наш разговор не получился таким сфокусированным, как я задумал. На деле он так сильно отклонялся в разных направлениях, что по прошествии двух часов мы едва скользнули по поверхности. И я продолжал беседу, решив, что просто полечу следующим рейсом. Как оказалось, я пропустил последний прямой рейс из Рино в Нью-Йорк.

Позднее Сейкота признался, что уже при нашем первом телефонном разго­воре понял, что я задержусь на весь день. Он очень проницателен в оценке лю­дей. Например, в ходе нашей беседы он вдруг спросил: «А на сколько минут вперед вы ставите свои часы?» Это вопрос особенно поразил меня тем, что за столь короткое время нашего знакомства Сейкота сумел подметить эту мою характер­ную особенность. К тому же вопрос прозвучал как нельзя кстати, если учесть мою утреннюю историю с самолетом, на который я чуть не опоздал.

Успехи Сейкоты простираются далеко за рамки торговли. Он произвел на меня впечатление человека, который постиг смысл жизни и жил именно так, как хотел.

Как вы впервые занялись торговлей?

В конце 1960-х, когда министерство финансов США приостановило прода¬жу серебра, я решил, что оно пойдет вверх. Чтобы максимально использовать это озарение, я открыл торговый счет. Ожидая развертывания событий, я, по совету брокера, стал играть на понижение меди. Вскоре сработавший стопприказ выставил меня из рынка, лишив части денег и торговой невинности. Поэтому я вернулся к ожиданию начала неизбежного мощного подъема на рынке серебра. Наконец этот день настал, и я купил серебро. Но, к моему вели­кому удивлению и финансовым потерям, цена на него стала падать!

Поначалу падение серебра на фоне такой бычьей ситуации казалось мне невероятным. Но цена на него падала, это было фактом, и вскоре выбила мой стоп-приказ. Я получил ошеломляющий урок того, как рынки могут игнори­ровать новости. Поведение рынков захватывало меня всё больше и больше.

Примерно тогда же мне попалась статья Ричарда Дончиана, из которой следовало, что чисто механическая система, следующая за тенденцией, спо­собна одолеть рынок. Это тоже показалось мне невероятным, и я написал компьютерные программы (тогда они еще были на перфокартах), чтобы про­верить его выводы на практике. Как ни странно, они оказались верными. Я и по сей день не уверен, понимаю ли я, почему это так, и нужно ли мне это понимать. Так или иначе, но анализировать рынки и ставить деньги на свои прогнозы показалось мне настолько увлекательнее перспектив любой дру­гой карьеры, что я стал заниматься только торговлей, зарабатывая этим на жизнь.

Какой была ваша первая работа, связанная с рынком?

Свою первую работу на Уолл-стрит я заполучил в начале 1970-х, поступив аналитиком в крупную брокерскую фирму. Мне поручили заниматься рынка­ми яиц и бройлеров. [Бройлеры — это цыплята убойным весом до килограмма. Впоследствии рынки фьючерсов по бройлерам и яйцу исчезли, так как из-за спада торговой активности биржи исключили их из своих котировочных спис­ков.] Мне казалось забавным, что меня, новичка, сразу же уполномочили раз­давать торговые советы. Однажды я написал статью, в которой рекомендовал трейдерам временно воздержаться от торговли. Начальство выбросило эту рекомендацию из обзора рынка скорее всего потому, что она не способствова­ла активизации торговли.

Мне не терпелось приступить к использованию компьютеров в аналити­ческом бизнесе. Напомню, что тогда они обычно представляли собой перфокарточные устройства, используемые для бухгалтерских расчетов. Заведую­щий компьютерным отделом, похоже, увидев во мне конкурента, неоднократно выдворял меня из своих владений. После месяца такой работы я объявил о своем уходе. Начальник отдела пригласил меня к себе, чтобы выяснить причи­ну моего решения. За всё время это был первый раз, когда ему стало интересно поговорить со мной.

Я устроился в другую брокерскую фирму, которая тогда реорганизовыва­лась. Там было значительно меньше начальства, и я, пользуясь бесконтроль­ностью, по выходным тестировал торговые системы на бухгалтерской ЭВМ. Это была «IBM 360», которая занимала большое кондиционируемое помещ­ние. Где-то за полгода я сумел протестировать около сотни разновидностей четырех простых систем по данным десяти товарных рынков примерно за де­сять лет. Сегодня ту же самую работу можно выполнить на персональном ком­пьютере всего за один день. Так или иначе, но свои результаты я получил. Они подтвердили, что с помощью систем, следующих за тенденцией, можно полу­чать прибыль.

Насколько я понял, раз вы занимались компьютерным тестирова­нием систем по выходным, то это не входило в ваши прямые обязанно­сти. Чем же вы должны были заниматься?

Всю неделю я выполнял обычные обязанности мальчика на побегушках — заправлял аппараты «Рейтер» новыми бумажными рулонами, когда на преды­дущих появлялась розовая полоска. Кроме того, я должен был отрывать лен­точки полученных новостей и вывешивать эту «лапшу» на стене позади аппарата. Хитрость состояла в том, чтобы отрывать ровно и между строк. Как ни смешно, но эти новости вряд ли кто-то читал (чтобы их увидеть, нужно было перегнуться через аппарат). Тогда я стал сам читать новости и лично докладывать их брокерам. В награду за это я получил возможность познако­миться с многообразием стилей их торговли.

Похоже, что вас держали за офисного любимца. Почему вы согла­сились с таким лакейским положением?

Потому что я твердо намеревался попасть в этот бизнес и мне было все равно, что делать и за что получать деньги.

Почему вы не остались на прежней работе? Там, по крайней мере, вы были аналитиком.

Потому что там все мои усилия сводились на нет. Мне не нравилось давле­ние начальства, требовавшего рекомендовать клиентам сделки, которые по моим расчетам были неперспективными. К тому же я понял, что добиться дос­тупа к компьютерам фирмы для тестирования торговых систем (чего я дей­ствительно хотел) не удастся.

Вы были уверены, что сможете получить доступ к компьютеру на новой работе?

Нет. Но поскольку там только что произошла крупная перетряска и боль­шинство начальников было уволено, я подумал, что серьезных бюрократичес­ких преград для работы на компьютере у меня не возникнет.

Что дала ваша работа над компьютерными торговыми системами?

В конце концов начальство заинтересовалось моими разработками приме­нительно к управлению капиталом. Я разработал первую крупномасштабную коммерческую компьютерную торговую систему.

Что значит крупномасштабную?

Этой программой торговали несколько сотен агентов фирмы. Общий объем управляемых ей ресурсов составил несколько миллионов долл. — немалую сумму для начала 1970-х.

Как вы добились такой сильной поддержки руководства?

Мои начальники были знакомы с Ричардом Дончианом — пионером в об­ласти разработки торговых систем, следующих за тенденцией. Правда, в то время он всё делал вручную. Благодаря своей осведомленности в этой области руководство было доброжелательно настроено к идее применения торговых систем для управления капиталом. К тому же компьютеры тогда были настолько в новинку, что слова «компьютерная система» звучали сенсационно.

Как показала себя ваша торговая программа на практике?

Программа работала отлично. Проблема была в руководстве, которое не могло удержаться от того, чтобы не подправить сигналы системы. Помню, на­пример, как однажды программа подала сигнал к покупке сахара, который был тогда на уровне 5 центов. Начальство решило, что рынок уже перекуплен, и проигнорировало этот сигнал. Когда рынок продолжил расти, было принято новое решение — покупать при первом же 20-пунктном откате [100 пунктов — это 1 цент]. Но отката не последовало, и тогда это решение было изменено: покупать при первой же 30-пунктной реакции. Но рынок упорно шел вверх без существенных откатов, и начальство заменило уровень отката на 50, а затем и на 100 пунктов. В конце концов, когда сахар был около 9 центов, было решено, что рынок — бычий, а потому лучше купить, пока цены не ушли мно­го выше. И на этом уровне мы открыли длинные позиции по управляемым сче­там. Как вы можете догадываться, вскоре рынок достиг пика. Руководство усугубило свою ошибку, проигнорировав и сигнал к продаже, — а ведь он тоже мог бы стать очень прибыльным.

В результате всех этих вмешательств самая выгодная сделка года закончи­лась проигрышем. В итоге вместо теоретического дохода в 60 процентов годо­вых немало клиентов оказалось в убытке. Вот этот волюнтаризм и стал, в конце концов, одной из главных причин моего ухода.

Были и другие причины?

Мои начальники захотели, чтобы я модифицировал систему так, чтобы она стала торговать более активно, увеличивая тем самым доход от комиссионных. Я объяснил им, что такое изменение сделать совсем нетрудно, но оно приведет к серьезному ухудшению результативности. Похоже, их это не взволновало.

Что вы делали, уйдя с работы?

Я ушел только из исследовательского отдела и, оставаясь брокером, продол­жал управлять счетами клиентов. Года через два я оставил брокерство и стал управлять деньгами клиентов. Благодаря этому я прекратил зарабатывать на жизнь комиссионными, что, на мой взгляд, могло противоречить интересам кли­ента. Теперь мои гонорары стали зависеть только от чистой прибыли клиентов.

Вы продолжали торговать по сигналам своей системы и после ухода?

Да. Хотя с годами я существенно переработал ее.

И каковы были ваши успехи?

Я не оглашаю своих успехов за исключением моего, так называемого «эта­лонного счета» — реального клиентского счета, который, начиная с 1972 года, вырос с 5000 долл. до 15 миллионов с лишним. Теоретически — не будь теку­щего снятия прибыли, общий доход был бы во много раз выше.

Как при таких результатах вас не захлестнула лавина просьб об управлении капиталом?

Такие просьбы действительно поступают, но я очень редко принимаю но­вые счета. И если делаю это, то только после углубленного собеседования с клиентом, и выявления его целей и жизненных установок. По моим наблюде­ниям, люди, с которыми я имею дело, незаметно, но очень существенно влия­ют на мою результативность. Например, тот, кто может долгое время поддерживать меня, разделяя мои методы, обычно способствует успеху. А тот, кто чересчур озабочен кратковременными подъемами и спадами своего счета, может стать помехой.

Сколько счетов у вас было поначалу?

Примерно с полдюжины. Это было в начале 1970-х.

Сколько из них остается у вас до сих пор?

Четыре. Один из клиентов, получив около пятнадцати миллионов, решил закрыть свой счет у меня и начать управлять им самостоятельно. Другой кли­ент, получив более десяти миллионов, решил купить дом на берегу океана и уйти от дел.

У кого вы учились до того, как разработали свою первую систему?

Большое впечатление и влияние на меня оказали книга «Воспоминания бир­жевого спекулянта», а также системы, основанные на отслеживании пересече­ний пяти- и двадцатидневных скользящих средних и на недельном правиле Ричарда Дончиана, которого я считаю одним из маяков технической торговли.

Как вы справляетесь с полосой неудач?

Путем сокращения торговой активности. То есть просто пережидаю ее. Торговые усилия в полосе неудач эмоционально разрушительны. Попытки отыграться — смертельны.

Являясь принципиальным системным трейдером, вы, вроде бы, не должны менять свою торговую активность и в полосе неудач?

В мои программы встроены определенные логические механизмы, которые модулируют их торговую активность в зависимости от поведения рынка. Тем не менее важные решения нужно по-прежнему принимать вне рамок механичес­кой системы. К ним относятся такие, например, как выбор способа поддержа­ния диверсификации растущего счета при достижении предельных размеров по некоторым позициям или, когда рынок становится слишком неликвидным.

Психологической мотивацией изменения торговой активности для меня обычно является изменение результативности. Я чаще всего торгую агрес­сивнее после удачи и скромнее после неудачи. По-моему, обе эти установки верны. И наоборот: дорого обходятся склонность к перевозбуждению от про­игрыша и стремление отыграться с помощью чрезмерно крупной позиции.

Вы считаете себя трейдером-самоучкой или у вас был наставник?

Я — трейдер-самоучка, который постоянно изучает и себя самого, и дру­гих трейдеров.

Вы заранее решаете, когда выйти из планируемой сделки?

Я размещаю защитные стоп-приказы одновременно с открытием сделки. Затем, по мере развития тенденции, я обычно перемещаю эти стоп-приказы для сохранения накопленной прибыли. Иногда я снимаю прибыль, когда ры­нок идет вразнос. Обычно я выигрываю от этого не больше, чем от закрытия по стоп-приказу, но зато понижаю волатильность портфеля, что успокаивает мои нервы. Если убыточная позиция ухудшает шансы на успех, то потеря са­мообладания вообще их лишает.

Каким максимальным процентом капитала вы можете рискнуть на индивидуальной сделке?

Я закладываюсь на то, что риск на сделку не превысит 5 процентов с по­правкой на плохое исполнение приказов. Иногда мои потери превышают этот уровень, когда из-за важных новостей рынок перескакивает через мои стоп-приказы.

Каким был ваш самый крупный единичный проигрыш на нелик­видном рынке?

Любой рынок оказывается слишком неликвидным, когда спешишь закрыть неудачную позицию. Большинство рынков иногда быстро двигались против меня из-за неожиданных новостей. По мере их усвоения рынок вновь набирал объем уже на новом уровне. Во время крупного бычьего рынка сахара, когда цены поднялись с 10 до 40 центов, я держал тысячи контрактов и, закрывая свою позицию, уступил несколько центов. [Каждый цент по сахару эквива­лентен 1120 долл. на контракт.]

Очень мало трейдеров имеют такие же блестящие результаты, как у вас. В чем ваша особенность?

Мне кажется, что источником моего успеха является любовь к рынку. В нем — моя жизнь. Я одержим торговлей. Для меня она не просто какое-то хоб­би и даже не профессия. Это, бесспорно, именно то, в чем состоит мое призвание.

Каковы ваши торговые правила?

— Пресекать потери.

— Наращивать прибыль.

— Придерживаться небольших позиций.

— Безоговорочно выполнять вышеперечисленные правила.

— Аргументированно делать исключения из этих правил.

Нельзя не заметить, что два последних пункта противоречат друг другу. Если серьезно, то какого из них вы действительно придержива­етесь: выполнять правила или аргументированно нарушать их?

Я придерживаюсь их обоих. Чаще всего я выполняю эти правила. Иногда я нахожу новое правило, которое расходится с прежним и впоследствии заме­няет его. Иногда у меня происходит психологический срыв. В таких случаях я просто выхожу из всех рынков и ухожу в отпуск до тех пор, пока не почув­ствую, что вновь готов следовать этим правилам. Возможно, когда-нибудь я сформулирую более четкое правило нарушения правил.

Мне кажется, что трейдер способен подолгу следовать правилам, только если они отражают его собственный торговый стиль. Когда он, наконец, дохо­дит до критической точки, то должен либо все бросить, либо измениться, то есть найти новый свод правил, которым сможет следовать. Похоже, это явля­ется частью процесса развития и возмужания трейдера.

Насколько важно для успеха в торговле варьирование размера по­зиций?

Это может быть совсем неплохо, в зависимости от преследуемой цели. Представим себе, например, что у нас имеется хорошая тактика модифициро­вания «М» для изменения системы «S». Так не лучше ли просто торговать, руководствуясь тактикой «М»?

Насколько важна роль интуиции?

Роль интуиции велика. Когда ее игнорируют, она может проявлять себя исподволь, окрашивая собой вашу логику. Понять, что это означает, можно с помощью медитации и рефлексии. Если интуиция проявляет себя в навязчи­вой форме, то за этим может стоять какой-то ценный подсознательный ана­лиз неявной информации. Но то же самое может оказаться и опасной сублимацией внутреннего возбуждения и не отражать ситуации на рынке. Нужно уметь различать тонкую грань между интуицией и сугубо психологи­ческими стимулами.

Каким был ваш худший год? Что не заладилось?

Одним из худших у меня был 1980 год. Бычьи рынки завершились, но я не прекращал попыток удержаться и докупал при понижении цен. А рынки про­должали падать. Я никогда еще не видел крупного медвежьего рынка, и мне было чему поучиться.

А как же правила управления капиталом вашей системы? Или тог­да вы их проигнорировали?

Я продолжал торговать, даже несмотря на то, что моя система чаще все­го оставалась вне рынков из-за огромной волатильности. Я пытался пой­мать вершины и основания этих, как мне казалось, серьезно перекупленных или перепроданных рынков. А они шли все дальше, и я крупно проиграл. Наконец я понял, что моя тактика безнадежна, и на время прекратил вся­кую торговлю.

Что наиболее важного вы бы посоветовали рядовому трейдеру?

Поручить торговать за себя трейдеру рангом повыше, а самому найти заня­тие, которое будет ему действительно по душе.

Как вы считаете, способствует ли анализ графиков успешной тор­говле?

Я считаю, что следование за тенденцией является частью графического анализа. Он в чем-то напоминает серфинг. Вы не обязаны глубоко разбираться в физике приливов и отливов, в резонансе и гидродинамике, чтобы поймать подходящую волну. Нужно лишь суметь почувствовать ее приближение и, под­гадав момент, осмелиться вскочить на нее.

Как обстояли ваши дела в октябре 1987 года?

В день октябрьского краха я выиграл. Кроме того, этот месяц, как и год в целом, я закончил с прибылью. Правда, на следующий день после краха я про­играл, потому что держал короткие позиции на рынках процентных ставок. Во время краха большинство трендовых трейдеров, похоже, либо были вне рынка, либо играли на понижение рынков акций и их индексов.

Сейчас в торговле участвует гораздо больше профессиональных менеджеров, чем пять—десять лет назад. Отличаются ли в связи с этим нынешние рынки от рынков прошлых лет?

Нет. Рынки те же, что и пять-десять лет назад, ибо они непрестанно изме­няются точно так же, как прежде.

С увеличением размера позиций торговать становится сложнее?

С одной стороны — сложнее, так как, оперируя крупными позициями, труд­но не повлиять на рынок. А с другой стороны — легче, поскольку проще полу­чить поддержку компетентных людей.

Какого рода поддержку?

Я имею в виду команду опытных профессиональных брокеров. Опытные трейдеры могут оказывать весомую поддержку, даже просто находясь рядом и разделяя ваши радости и горести. К тому же ветераны рынка, похоже, носом чуют начало и завершение крупных движений рынка. Кроме того, я очень ценю поддержку друзей, сотрудников и родных.

Пользуетесь ли вы какими-либо услугами внешних консультаци­онных служб?

Я отслеживаю рекомендации многих внешних советников — в основном через финансовые издания или по информации моих брокеров. Службы обычно не дают ни прибыли, ни убытка, если только не начинают навязывать свои прогнозы — тогда лучше держаться от них подальше.

А как насчет рыночных бюллетеней?

Рыночные бюллетени обычно отстают от рынка, потому что в целом их назначение — предоставлять обзорные сведения о торговой активности за последнее время. Хотя здесь, конечно, имеются серьезные исключения, но выпуск бюллетеней часто служит первым шагом в нашем бизнесе, поэтому этим могут заниматься неопытные трейдеры или вообще люди других профес­сий. Хорошие трейдеры торгуют. А хорошие авторы пишут бюллетени.

Учитываете ли вы мнение других трейдеров, принимая свои тор­говые решения, или действуете совершенно автономно?

Обычно я не прислушиваюсь к советам других трейдеров, особенно тех, кто уверен, будто вышел на «верное дело». Часто самыми первыми правильные оценки дают старожилы в осторожных формулировках типа «может быть, здесь есть шанс того-то и того-то».

Когда вы поверили в то, что и дальше сможете добиваться успеха как трейдер?

Я колеблюсь между вариантами: а) «я в состоянии выигрывать и дальше» и б) «мне всего лишь везет». Иногда самоуверенность одолевает меня как раз перед крупной полосой неудач.

Насколько схожи ценовые модели различных рынков?

Сходство моделей свойственно не только поведению отдельных рынков. Движение цен на облигации, например, имеет много общего с тем, как вверх и вниз по стене ползают тараканы. К несчастью, для заключения пари на движе­ния таракана обычно не находится партнера.

Отличается ли поведение рынка акций от прочих рынков?

Рынок акций отличается от всех остальных и от самого себя. Если это труд­но понять, то лишь потому, что стремление понять рынки в определенном смыс­ле безнадежно. По-моему, в этом не больше смысла, чем в стремлении понять музыку. Тем не менее большинство людей скорее предпочли бы понять рынок, а не выигрывать на нем.

Что вы имеете в виду, говоря, что «рынок акций отличается от са­мого себя»?

Это значит, что он редко в точности повторяет легко узнаваемые модели поведения.

Каков ваш долгосрочный прогноз по инфляции, доллару и золоту?

Инфляция — это один из способов, с помощью которого общество унич­тожает старый уклад жизни. Хотим мы того или нет, но все валюты, в конце концов, обесцениваются. Прикиньте, сколько бы сейчас набежало на один цент, инвестированный при жизни Христа под 3 процента годовых. И заду­майтесь, почему ни у кого и нигде сегодня нет ничего похожего на такую сумму.

Золото выкапывают из земли, очищают, а потом обычно вновь зарывают. Географическая энтропия золотого запаса планеты с годами, похоже, умень­шается. Масса золота скапливается в сейфах. По моим прогнозам, оно тяготе­ет к накоплению в некоем едином мировом хранилище.

Нет ли у выдающихся трейдеров какого-то особого таланта к тор­говле?

Есть одаренные трейдеры, как и одаренные музыканты или спортсмены — просто у каждого талант в своей области. Выдающиеся трейдеры — это те, кто одержим своим талантом. Не они обладают талантом, а он властвует ими.

Каков баланс между трудом и талантом в торговом успехе?

Я не знаю, где начинается одно и заканчивается другое.

Велика ли роль везения в торговом успехе?

Очень велика. Одним повезло родиться смышлеными, а другие оказались еще смышленее, родившись везучими.

Ну а если серьезно?

Везение, умение, талант — это понятия, которыми мы описываем склон­ность к совершенству. Обычно человек удачлив, когда работает по призва­нию. Я думаю, что у большинства хороших трейдеров кроме всего есть и некая торговая искорка. Ведь есть же прирожденные музыканты, художники, про­давцы, аналитики. Боюсь, торговый талант трудно приобрести. Но если он есть от природы, то его можно открыть в себе и развить.

Как торговля влияет на вашу личную жизнь?

Моя личная жизнь неотделима от моей торговой жизни.

Радость победы так же велика, как и горечь поражения?

И радость победы, и горечь поражения, равно как и горечь победы, и ра­дость поражения — всё это есть. Добавьте к этому радость и горечь от непри­частности. Относительная острота этих ощущений обычно тем выше, чем менее серьезно относится трейдер к своему делу.

Часть денег из своих первых заработанных миллионов вы припря­тали подальше, чтобы не повторить случившегося с Джессом Ливер-мором? [Ливермор — знаменитый спекулянт начала двадцатого века, который заработал и потерял на бирже несколько состояний.]

По-моему, случившееся с Ливермором было предопределено психологи­чески и мало зависело от того, где физически находились его деньги. Я даже читал где-то, что он не просто убирал, а запирал часть прибыли на ключ, так что, когда нужно было достать деньги, ему приходилось сначала отыскивать этот ключ. Поэтому, припрятывая прибыль, мы будем копировать опыт Ли-вермора, а не избегать его. Более того, для полноты картины, вероятно, при­дется торговать чрезмерными объемами и полностью разоряться, одновременно подогревая свои эмоции горячим желанием «все вернуть назад». Разыгрывать эту драму, наверное, очень увлекательно. Но и весьма накладно. Одна из аль­тернатив — держаться небольших позиций и неуклонно уменьшать степень риска при уменьшении торгового счета. Действуя таким образом, вы будете приближаться к сохранным деньгам асимптотически и испытывать лишь мяг­кие финансовые и эмоциональные спады.

Я обратил внимание, что на вашем столе отсутствует котировочный аппарат.

Иметь котировочный аппарат — это всё равно, что установить на своем столе игорный автомат: кончишь тем, что весь день будешь его кормить. Я снимаю ценовые показатели раз в день после закрытия рынков.

Почему так много трейдеров проваливаются на рынке?

По той же причине, по которой большинство черепашек так и не дожива­ют до зрелого возраста. Как говорится, «много званых — да мало призван­ных». Рынок, как социальный механизм, держится тем, что привлекает к себе многих людей. Оставив подходящих, он отпускает других попытать счастья в чем-нибудь еще и найти, наконец, свое призвание. Это касается и других обла­стей человеческой деятельности.

Как неудачнику переделать себя, чтобы стать преуспевающим трейдером?

Трейдер-неудачник мало что может сделать для этого. Он потому и не­удачник, что не хочет себя переделывать. Это по силам только удачливым трейдерам.

Как бы вы соотнесли важность психологии и рыночного анализа для успешной торговли?

Психология мотивирует качество анализа и пускает его в оборот. Психо­логия — это водитель, а анализ — карта дорог.

Вы часто апеллируете к психологии. Сможете ли вы, побеседовав с человеком, определить, каким он мог бы стать трейдером — удачли­вым или нет?

Смогу. Удачливые трейдеры обычно достигали успеха и в своей прежней работе, какой бы она ни была.

По каким качествам вы распознаете трейдера-победителя?

— Он любит торговлю.

— Он любит побеждать.

Разве не все трейдеры хотят победить?

Победить ли, проиграть ли, каждый получает от рынка то, что ему нужно. Некоторым, похоже, нравится проигрывать, поэтому, теряя деньги, они по­беждают.

Я знаю одного трейдера, который входит в рынок чуть ли не в самом начале каждого крупного бычьего хода и за пару месяцев доводит свои 10000 долл. почти до четверти миллиона. Затем у него происходит психологический пере­лом и он теряет весь свой выигрыш. Это повторяется, как по часам. Однажды я торговал вместе с ним, но вышел из рынка, как только произошла эта переме­на. Я удвоил свой капитал, а мой коллега, как всегда, проигрался. Я поделился с ним своей тактикой и даже заплатил ему за управление счетом. Но он ничего не мог с собой поделать. По-моему, он действительно по-другому не может. Ему другого и не надо. Он испытывает массу эмоций, обретает ореол мучени­ка, находит сочувствие у друзей и оказывается в центре внимания. Кроме того, не исключено, что ему удобнее общаться с людьми, находясь в одинаковом с ними материальном положении. Я думаю, что, в известном смысле, он действи­тельно получает то, что ему нужно.

Мне кажется, что если бы люди внимательно присмотрелись к манере сво­ей торговли, то увидели бы, что в итоге, с учетом всех своих целей, они дей­ствительно получают то, чего хотят, пусть и не понимая или не желая признавать того.

Один мой приятель-врач рассказал о случае со своей пациенткой, у кото­рой был рак. Пользуясь своим состоянием, она требовала к себе повышенного внимания и, вообще, командовала всеми вокруг. Заранее договорившись с ее родными о проведении психологического эксперимента, мой приятель сооб­щил ей, что у него есть препарат, инъекции которого смогут ее вылечить. Па­циентка не являлась на процедуру то под одним предлогом, то под другим, а потом и вовсе от нее отказалась. Видимо, власть над людьми была для нее важ­нее жизни. Так что, судя по всему, результативность торговли говорит о при­оритетах человека больше, чем ему хотелось бы признавать.

Я думаю, что некоторые из самых ярких и интересных трейдеров торгуют ради чего-то большего, чем просто прибыль; возможно, они торгуют и ради острых ощущений. Один из лучших способов увеличить прибыль — выбрать цель и провести мысленную визуализацию путей ее достижения, объединяя таким образом ресурсы сознания и подсознания в стремлении к прибыли. Я поработал со многими трейдерами, изучая их приоритеты и корректируя их цели. После применения комплексной системы, включающей гипноз, дыха­тельные упражнения, визуализацию, гештальт-терапию, массаж и прочее, трейдеры обычно либо (1) улучшали свои торговые показатели, либо (2) понима­ли, что не особенно-то и хотели быть трейдерами.

Подробнее у нас на сайте        http://small-cap.ru/