TRANSHUMANISM INC. Виктор Пелевин. Обзор книги. Часть 3. Окончание.

TRANSHUMANISM INC. Виктор Пелевин. Обзор книги. Часть 3. Окончание.


БРО КУКУРАТОР

Наш следующий герой.

Бро кукуратор – Кустодиан Развития и Куратор Гейзера, первый баночный сердобол и вождь Добросуда.

Кукуратор понял, что просыпается.

Пробуждение было приятным. Кровь еще волновалась после боя. Ежедневная утренняя комбат-терапия во сне: две победы вместо зарядки. 

Оптимальный выброс эндорфинов, гормонов и что там у нас еще. Оздоровительная процедура.

С какого-то момента, подумал кукуратор, в жизни успешного мозга не остается ничего, кроме оздоровительных процедур. Что же такое тогда успех, если не болезнь?

С некоторых пор кукуратор полюбил это лимбо между сном и реальностью и специально задерживался в нем на пару минут.

Чтобы это не выглядело подозрительно для медицинской команды, он придумал повод: слушать здесь ежедневную хохмочку от писателя Шарабан-Мухлюева из вчерашней «Настойки смыслов». 

– Сейчас на нашем торте о-о-очень сладкая вишенка, – сказал женский голос. – Антифашистский литературный анекдот.

– Гитлер печатает «Майн Кампф» в издательстве «Новая Искренность». Подходит к нему элегантный молодой человек со значком MBA и говорит 

–Я ваш новый бренд-менеджер. Мы рассчитываем поднять ваши продажи на двадцать процентов, но для этого вашему бренду нужен перезапуск. У нас на это дело выделен хороший бюджет – но вопрос в том, как его потратить.

Мы провели дорогостоящее исследование, копнули вашего читателя.

Сделали серию глубоких интервью, даже CJM составили – это, если вы у себя в бункере не слышали, customer journey map, как бы карта маршрутов, по которым потребитель прибывает к вашему продукту.

В итоге мы пришли к выводу, что у вас есть своя устойчивая аудитория.

Ну вы сами знаете: психопаты, садисты, убийцы, шизоиды, гомофобы, маньяки, ницшеанцы, насильники, ксенофобы, белые супрематисты и так далее – в общем, обычные ваши ценители.

Они купят продукт без нашего продвижения, поэтому бюджет на них тратить неразумно.

Но есть три сектора, которые в вашем случае совершенно не охвачены.

Это евреи, цыгане и гомосексуалы.

Вместе – те самые двадцать процентов рынка. Поэтому у нас предложение – давайте сосредоточимся на них и на все деньги снимем красивый яркий клип.

Вот представьте: в кадре косая красная надпись «Mein Kampf».

Вступает цыганский хор. Видим поющих цыган с гитарами, которые на что-то очень внимательно смотрят. Долгое время на экране только цыгане, их расширенные в изумлении глаза и поднятые брови. Зрителю становится невыносимо интересно – ну что же перед ними такое?

Камера медленно поворачивается – а там евреи вас в жопу пялят!

Кукуратору пора было выходить из лимбо, чтобы не волновать медицинскую бригаду.

Куда?

 В Рай, весело решил кукуратор, зачем куда-то еще… И тут же привычным легким усилием спроецировал себя в Сад, в любимую Беседку Ста Птиц.

кукуратор знал уже много-много лет, секрет счастья именно в том, чтобы не ковырять происходящее сомнениями, а спокойно им наслаждаться.

наша национальная стратегическая уязвимость, то что мы живем в мире, общую картину которого – и даже любую конкретную картинку, если угодно – формирует для нас, по сути говоря, враг. Мы давно знаем, насколько он коварен, лицемерен и лжив. Но почему-то верим ему в самом главном. Доверяем ему управлять информационными потоками, достигающими наших мозгов…

Англо-саксы, если вы вспомните военную историю, обыграли и Германию, и Японию, расшифровав коммуникации противника.

Машинка «Энигма», расписание полетов адмирала Того… Это их национальный стиль. С тех пор, конечно, они сильно поглупели, но мы-то могли поглупеть еще сильнее… Что-то по этому поводу надо делать.

Надо учиться работать в этих условиях. Грамотно работать. Конкурировать, принимать вызовы. И создавать надежное сдерживание, которое будет эффективно даже в нашей непростой ситуации.

В конце карбона, люди соревновались, кто быстрее дотянется друг до друга. Строили все более быстрые самолеты и ракеты.

метадроны положили конец традиционной гонке вооружений. Они добивали своим ядерным лазером до любой точки планеты мгновенно. Гонка скоростей потеряла смысл. Эта система оказалась великим миротворцем, который поддерживал мир на планете всю эпоху карбоновых войн.

метадроны стреляли, главным образом по азиатским заводам, которые выбрасывали в атмосферу много углекислоты. Ну или делали слишком хороший продукт. Там все дело было в расчете карбонового отпечатка, потому что методика была засекречена.

Чтобы работу не засекли, отогнали поезд на запасные пути в Сибири и собрали нейросеть прямо в нем. В вагонах. Работали по ночам. А вчера включили, связались со станцией, передали коды – и она приняла нас за Пентагон. Теперь будем активировать лазер, если дадите добро…

– Даю добро, – сказал Кукуратор. – Активируйте лазер.

кукуратор знал, насколько двусмысленно все, окружающее Гольденштерна.

Существует канонический миф о том, что Прекрасный выкупил у Розенкранца его долю стартапа на ранней баночной стадии их карьеры.

Информация эта, однако, нигде не уточняется и не верифицируется официально.

Но на том уровне, который представляется разумным и достаточным, нет сомнений, что именно Розенкранц, действуя через сеть фондов и трастов, осуществляет контроль над «TRANSHUMANISM INC.» Права собственности проследить до самого конца сложно, но все доверенности и голоса на сегодняшний день у Розенкранца.

Возможно, это изначально была потемкинская структура с тщательно скрытыми хозяевами. Им не надо было никого обгонять – они и так держали всех за яйца. И за вагины, конечно, тоже.

«TRANSHUMANISM INC.» и фонд «Открытый Мозг» – это Розенкранц.

Складывается ощущение, что за Розенкранцем стоит тайная организация. Секретное общество, имеющее древние корни. Его члены, конечно, сейчас на высших таерах. Контакты с самим Розенкранцем крайне редки – но возможны.

Кукуратор посмотрел на сад.

От вида Евы плоть вдруг взволновалась. Ну да, подумал кукуратор, раз у нее яблоко, три дня уже прошли. Надо будет навестить сегодня. Как говорили наши, свергая Михалковых: богу богово, а кесарю – сечение…

Кукуратор не слишком боялся, что баночные власти перехватят управление национальным оружием.

Чемоданчик был просто анимационным интерфейсом – а управлял гейзером и всем остальным вмонтированный прямо в его мозг имплант, над которым у «TRANSHUMANISM INC.» не было контроля.

Если кто-то попытается отрезать оружейный имплант от прямой связи с военными, гейзер после проверочных процедур придет в боевую готовность и сработает сам. У врага будет, конечно, мизерный шанс вмешаться в обмен кодами, но вряд ли кто-то захочет играть с такими ставками…

Правда, шейх Ахмад теоретически может. Потому что у тартаренов такая эсхатология – взять с собой всех остальных.

Причем даже не с собой взять, а как бы сбросить в предначертанную им бездну при отъезде в рай. Такие уж люди, что тут поделать.

С другой стороны, эсхатология эсхатологией, но сам-то шейх не дурак – сидит под Лондоном.

Кукуратор опустился на землю и стал сидящим под старой яблоней Адамом.

Ева стояла неподалеку – стройная, юная, рыжеблестящая, с загадочной ухмылкой на лице, и ждала. Как кошка в засаде.

Только сиськи слишком большие получаются, и задница тоже… А ножки и ручки крохотные, и голова почему-то в насечках…

Но, все ископаемые венеры так выглядят. Что-то это напоминает…

Ага, понял кукуратор, вот что: когда ученые составляют карту подключений мозга к нервным окончаниям кожи, они делают сенсорных гомункулов. Таких смешных гоблинов с крохотным туловищем и огромными ручищами и губами.

А венеры из палеолита – это карта того, что этими ручищами щупают.

Что сенсорным гомункулам интересно. Все остальные части женского тела ученые из палеолита изображали в уменьшенном масштабе. Поэтому к каждому сенсорному гомункулу надо прикладывать венеру из палеолита, и будет симфония всех земных смыслов…

Кукуратор посмотрел на маленькие твердые груди Евы, на острые розовые соски и плоский живот с золотым треугольником волос. Потом представил, как сейчас узреет ее наготу и сглотнул от предвкушения. Затем откусил от плода, прожевал, проглотил – и упал в невозможное.

Рай полон переживаний, к которым нельзя привыкнуть – но узреть наготу Евы было, пожалуй, самой сильной гормональной встряской. Мозг после такого перезаряжался полностью. Вот только змей по медицинским ограничениям выдавал не больше одного яблока в три дня…

Когда Ева ушла к ручью мыться, кукуратор был уже полностью спокоен, расслаблен и готов к важной встрече.

Наш мозг – все-таки просто внутренний орган млекопитающего, миллионы лет жившего среди негостеприимной природы. Менять его привычки слишком радикально… Кто знает, к чему это приведет.

шейх Ахмад при совершенно секретной встрече рассказал Кукуратору, что Инфраструктура «TRANSHUMANISM INC.» принадлежит…Шайтанам. Демонам. Вампирам. Или просто чертям, как говорят в народе.

Они называют себя именами древних богов. Как и все шайтаны. Это тайные владыки человечества. Они направляют историю мира.

Они пьют нашу кровь и видят через нее наши сердца. И только вера во Всевышнего дает человеку возможность избегнуть погибели и освободить от них свою душу…

А Розенкранц их фронтмен. Амбассадор бренда. Если вступите в контакт с их миром, вас будет ждать именно он.

Их мозг отличен от нашего. В мозгу мирского бога живет другая сущность. Это своего рода червь, он же древний змей – ибо слова эти,  означают совсем не гадюку из райского сада, подсчитывающую, сколько яблок вы съели с вашей рыжей девочкой… Древний змей действительно существует. Только он маленький и похож скорее на змееныша. И он не один. Их много.

Они тысячелетиями переселялись из одного человеческого мозга в другой. Это была болезненная и рискованная процедура.

Смысл трансгуманистической революции заключался в том, чтобы дать им постоянное пристанище. Они достигли своей цели – и живут вместе с захваченным мозгом неограниченно долго. Их господству над миром не угрожает ничто.

если мы решимся пойти против них, нас сметут. Или, говоря точнее, заменят.

На нас не будут тратить ни эмоций, ни сил… С Гольденштерном, вероятно, произошло нечто подобное. А может быть, он действительно стал одним из них…

Мать всех шайтанов. Их богиня. Они называют ее «Мать Мышлений» или «Великая Мышь». Она имеет прямую связь с каждым человеческим мозгом, баночным или нет. Когда мозг занят мышлением, он говорит с Великой Мышью.

Шайтаны попадают туда во время ритуала, называемого «великим грехопадением».

шайтан бросается в пропасть  и во время полета переходит на другой план реальности.

– Теперь, когда ваше любопытство удовлетворено, – сказал шейх – позвольте сменить тему и поговорить о делах действительно насущных…

–

 Я много думаю про важнейший источник нашего с вами дохода, – продолжал шейх, – я имею в виду имплант-рекламу. Это ведь не слишком хорошо с нравственной точки зрения – сдавать шайтану в аренду мозги своих братьев по вере, как вы полагаете?

Кукуратор отхлебнул шербета. Напиток был бесподобен: кукуратору представилось, что в грудь к нему залетела маленькая нежная птичка, затрепетала крылышками, запела – и пение стало вкусом. Надо же, подумал он, шербет, похожий на птичью трель… Следует подробнее ознакомиться с их учением о рае.

что такое шайтан? Это дух, отринувший высокое ради низкого, вечное ради сиюминутного.

Шайтан продал небо за сребреники. Поэтому лучший способ уязвить его темное сердце – это заставить рыдать, расставаясь с этими самыми сребрениками.

вместе с вами мы контролируем серьезную часть евразийского материка. 

Если мы выступим общим фронтом, нам будет гораздо легче вести переговоры о новых тарифах на имплант-трансляцию…

давайте увеличим объем трансляции. Если сделать это одновременно, не будет вообще никаких кривотолков. Все решат, что изменения идут от самого «Открытого Мозга». 

В конце шейх решил спросить кукуратора:

– Как вы лично расстреляли из нагана последних Михалковых-Ашкеназов. Целя каждому клону в голову, чтобы контрреволюция не ушла в банки. почему вы так поступили? Какая-то личная обида?

– Нет, – ответил кукуратор, – тут другое. У Михалковых была одна династическая привилегия – бить сердомолов туфлей в лицо.

такая феодальная архаика. Они слишком уж этим злоупотребляли. Эпоха изменилась, а они не поняли. Из-за этого, собственно, все и началось… И с наганом этим, и вообще революция…

МИТИНА ЛЮБОВЬ

Сдедующий наш герой – Дмитрий.

В юности Дима занимался нейропрограммированием.

Вернее, вяло делал вид.

впрочем, лучшие теоретики и практики чипирования давно прописались в банках и отлично справлялись со всеми вызовами эпохи – никого в свои ряды они не звали.

Но молодым талантам давали крохотный шанс подняться до их уровня, и Дима честно его профукал.

Он получил диплом имплантолога и много лет работал в московской клинике, вставляя социмпланты и высасывая гематомы-побочки из серых русских мозгов.

За десять лет он вместе со всем поколением друмеров потерял идеалы, иллюзии и значительную часть волос.

Но тут, к счастью, случилось семейное горе. Дмитрий получил наследство.

появился шанс уехать из опостылевшей столицы на природу – все лучше, чем медленно загибаться в городе. Дмитрий уволился, продал свой березовый дуплекс и отправился в Сибирь. Через день после отъезда, бодро докуривая сигару, он шагнул из гиперкурьера на мокрый азиатский перрон.

На Дмитрия повеяло экзистенциальной стужей – в провинции, похоже, жилось несладко. Еще он почувствовал, что в Сибири совсем другая сетка рекламного имплант-вещания: продвигаемая продукция сильно отличалась от столичной.

Как только он нашел телегу на вокзальной площади, ему страшно захотелось пива. Странность, однако, заключалась в том, что хотелось не просто пива, а конкретного сорта, о котором он раньше не слышал – «Спящей Красавицы».

Конечно, как имплантолог, Дмитрий понимал, что система имеет его через кукуху точно так же, как и в Москве, только с другими параметрами – но все равно сделалось гадко. Привычный режим бытия нарушился, и изнанка мировой души стала ненадолго видна…

По дороге к новому дому его посетило много злых мыслей о сговоре сердоболов с трансгуманистами. 

В усадьбу он приехал эдаким Вольтером – с презрительной улыбкой на губах и жбаном «Спящей красавицы» между ног. 

Прошел месяц, и выяснилось, что не все так страшно.

в уездном городке было Благородное собрание, где девушек учили играть на арфе – и даже работал астрономический кружок с телескопом. Главным центром гравитации в Благородном собрании были, конечно, не арфы и телескоп, а клуб с буфетом, куда съезжалось пообщаться и выпить хорошее общество.

В буфете он ударял по ликерам с пирожными – сахарная наркомания почему-то не преследуется, хотя куда вреднее множества незаконных привычек.

В общем, жизнь заладилась. Делать теперь не надо было ничего. Только покупать корм скоту и холопам. Все остальное делали они сами – и на ферме, и по дому.

Толстел он, однако, не от обжорства и сна, и даже не от ликеров из буфета.

Дело было в «Спящей Красавице». Это был местный пивной бренд.

«Спящая Красавица» сама по себе была вполне годным продуктом, но ее реклама загружала имплант по полной.

Пивные сердоболы яростно копили на банки: их продукт продвигали по всем каналам.

Даже местная Афифа, которую Дмитрий вызвал однажды по студенческой памяти на очки, в ответ на просьбу снять халатик отрицательно покачала головой, предложив для начала собрать пятнадцать номерных крышечек от «Спящей Красавицы».

Из-за пивных эрекций одиночество томило все сильнее.

в Благородном собрании расцветало много фемных идентичностей – но для Дмитрия, с его небольшими средствами и отвращением к пассивному аналу, подходящих вариантов не просматривалось.

Было ясно, что брачным опытом русского помещика-цисгендера без баночных перспектив будут побои, глум и символические репарации за гендерное рабство. 

Дмитрий скоро начал заглядываться на холопов и холопок.

По закону холопы должны были постоянно ходить в масках вне зависимости от эпидемиологической обстановки. 

Дмитрий предполагал, что обязательные маски ввели не из-за вирусов.

Глядеть на улыбающееся лицо холопа было головокружительно – когда Дмитрий следил через камеру за хелперами, жрущими в стойле из корыта, его сердце замирало.

лица холопов были абсолютно счастливы и расслаблены, а глаза…

Они сияли таким внутренним светом, такой невозможной любовью ко всему вокруг, что становилось почти больно.

На религиозной программе для помещиков – регулярно напоминали, что у холопов нет душ.

Игуменитарий Максимилиан говорил:

— Про зеркальные нейроны слышали? Вот тут они работают против нас, вводя в соблазн. Оттого хорошо сделали власти предержащие, что рыла их убрали под марлю…

Как имплантолог, Дмитрий понимал биологическую природу холопов, но все равно избегал глядеть им в глаза. Казалось, что холопы видят его насквозь, понимают, очень жалеют – но не могут взять в свое бесконечное счастье. 

Один раз Дмитрий увидел, как холоп умер. Произошло это буднично и просто.

Холоп вдруг изумленно вздохнул. Лицо его стало торжественно-простым и озарилось предчувствием счастья – будто он услышал далекую прекрасную музыку.

И холоп больше не шевелился. А через два часа прилетел грузовой дрон «Ивана-да-Марьи» с заменой. Он даже не стал садиться – завис ненадолго над двором.

Холопам и правда было лучше чем людям, даже когда работа ставила их в невыносимые для человека условия.

Скорее уж следовало сострадать низкодопаминовому человеческому сумраку.

Дмитрий убеждался в этом всякий раз, когда видел их улыбки. Хорошо, очень хорошо, что существовала команда «намордник!».

Холопы делали все сами – компьютер фермы вносил поправки в управляющий ими код в зависимости от погоды, спроса, урожая и надоев. Можно было лежать на печи и бессмысленно ждать смерти, как столько поколений русских помещиков…

Дмитрий думал так безо всякого внутреннего ерничанья – а как еще прикажете ждать смерти?

Осмысленно, что ли?

Он, как любой доктор, хорошо знал, что никакого смысла ни в жизни, ни в смерти нет.

Но холопы даже в масках выглядели так, будто смысл этот существовал и был им известен.

Смерть холопа сильно подействовала на Дмитрия.

Так просто и лучезарно помереть мог, наверное, только полный идиот – или святой…

После того, как дрон «Ивана-да-Марьи» поменял мертвого холопа на нового, Дмитрий все чаще стал вспоминать нарисованного на грузовой гондоле Толстого. О чем хоть тот писал?

Граф Толстой учил, что смысл жизни, ускользавший от философов и мыслителей из высших социальных каст, давно уловлен русским крестьянином – но не в виде некой умозрительной идеи, которую можно упаковать в слова и превратить в предмет дебатов, а в качестве простого и сердечного отношения к жизни, смерти и миру.

Смыслом жизни была сама жизнь, полная любви к другим людям и природе – такая, как у русского землепашца.

Для подтверждения своих гипотез Толстой (как и Пушкин до него) искал близкого общения с крепостными. Об этом брошюра говорила весьма игриво, из чего Дмитрий сделал вывод, что «Иван-да-Марья» скрытно позиционирует сельхозхолопов как мультитул.

Среди его холопов было несколько женских сборок, и две из них, Нюська и Нютка, работающие в коровнике второй год, были вполне себе ничего.

Но они были такими грязными и, как бы это сказать, неженственными, что желания не вызывали…

Дмитрий точно знал, что дворяне блудят с холопками, и не мог понять, в чем дело – то ли это помещики такие свиньи, то ли сам он слишком уж брезглив.

Разбуженная «Спящей Красавицей» плоть требовала своего все настойчивей, а собирать пивные крышечки и мастурбировать на Афифу, усваивая в процессе свежие либеральные директивы, было противно: все-таки он не нищий студент-полудурок, а поживший уже на свете консерватор-традиционалист.

Случайно Дмитрий услышал, про помещиков Васюкова и Аскаридзе, которые холопок тянут.

Васюков приезжал иногда поиграть в карты. Это был молодой человек, уже совсем лысый.

только нарезавшись с новым приятелем ликеров в буфете, Дмитрий решился поднять заветную тему.

– Как их, таких грязных, имеют, этих холопок?

Васюков засмеялся.

– Ну и невежда ты, братец. Сами по себе они не грязные и не вонючие, просто у «Ивана-да-Марьи» такой скрипт.

Минимум лишних энергозатрат. Ты коров своих тоже не каждый день моешь, верно?

Отмыть холопку – будет такая же баба, как в московском борделе.

Заходишь в мракосеть. Идешь на чат-ветки «Ивана-да-Марьи», ищешь архив «Сельские радости».

Находишь подраздел «хаки». выбираешь по названию, платишь боливарами. Стоит мизер. А библиотека огромная.

Качаешь, инсталлируешь на сельхозкомпьютер и через свое прожигало ставишь ей на имплант.

Ты только смотри, чтобы с катушек не съехать. Она тебе всякие слова будет говорить, что любит, жалеет – надо помнить, что это не она сама, а скрипт… Некоторые реально с ума сходят. Не забывай, это просто мясо.

Всю следующую ночь Дмитрий провел в сети.

Сперва он сделал анонимный кошелек с боливарами.

Потом нашел в мракнете архив «Сельские радости» – и в нем действительно был раздел «хаки». 

Удивило не только обилие контента, Дмитрий даже не представлял, насколько это развитый рынок, но и то, как этот контент был организован.

Программа, краткое описание и список реквизита, который предлагалось приобрести для перепрошитого хелпера

Возможный спектр услуг был куда шире, чем простая биология.

Например, массаж.

А варианты «Арина Родионова» и «Шухерезада», каждый со своим специфическим гардеробом и опциями, были рассчитаны на любителей посткоитального художественного чтения, приличного и не очень.

хелперский имплант использует горло как речевой синтезатор.

А потом Дмитрий наткнулся на программу «Митина Любовь».

Она позиционировалась так:

«летний отдых нервного молодого помещика, мучающегося вечными вопросами, под Музыку надвигающейся Революции;

глубокая и волнительная чувственная гамма, которая затронет все регистры Вашего сердца. Чтение включено. Идеальный бэкграунд – лощина или овраг с кустами возле Вашего дома».

Перепрошивка импланта была незамысловатой процедурой.

Нютка вышла из барака. Подойдя к прожигалу, она вынула из висящего рядом диспенсера гигиеническую прокладку, налепила на грязный лоб и прислонилась им к панели.

когда Нютка наконец оторвала лоб от панели, повернулась в его сторону – словно знала, откуда он на нее смотрит – улыбнулась и поклонилась в пояс.

Еще через пару минут Дмитрию на кукуху пришло сообщение:

«Ушла Мыться! Анюта».

Через три часа Нютка снова появилась на дворе – и Дмитрий ахнул.

Она отмылась, переоделась в реквизит, постригла волосы в какое-то грубое подобие каре – и выглядела теперь в своей черной юбке и белой кофте натуральной крестьянкой, молодой и красивой.

Вечером от Нютки пришло звуковое сообщение.

– Барчук, значит, как темнеть зачнет, приходите нынче вечером в салаш! Только даром я не согласная…

Оказалось, за каждую встречу с Нюткой придется платить пять боливаров. 

Дмитрий вздохнул и перевел пять боливаров мировому злу.

Когда все закончилось, Дмитрий лег рядом с молчащей Нюткой на спину и ему казалось, что сквозь душу веет какой-то несвежий сквозняк – словно из оттаявшей по весне подворотни у трактира, где всю зиму облегчались выпивохи.

Самое ужасное, что подворотней этой была не Нютка, а он. Жизнь еще никогда не казалась настолько мерзкой.

Лицо Нютки в полутьме было вполне миловидным, а счастливые лучащиеся глаза делали его почти прекрасным. Сразу было видно, что никакие боливары этому существу не нужны. Оно просто играло в глупую игру, навязанную ему людьми. И еще было ясно, что никакой разницы – задирать ли подол, доить ли коров – для Нютки нет.

Дмитрий вздохнул. За час он второй раз не управится, скорей всего.

«Сволочи какие, а? Пять боливаров. И хоть бы два часа дали, но нет, надо за час. С моей же домашней скотиной…»

Дмитрий тихо застонал. Он ведь сам выбрал эту программу. Такая вот Митина любовь…

А через неделю выяснилось, что пять боливаров за часик – это далеко не худшее из возможного.

Приятелю-помещику, тому самому Васюкову, что поделился ссылкой на «Сельские Радости», выпустили кишки.

в Благородном собрании сразу стали шептаться, что это холопы.

В чате на «Сельских Радостях» Дмитрий выяснил, что случилось.

Васюков скачал себе программу «Дягилев».

«Дягилев» не требовал почасовой оплаты.

Несколько дней экономный умник наслаждался обществом нового танцовщика-конфиданта, а потом сработал вставленный в программу троян, и все хелперы домохозяйства на двадцать минут превратились в высокомотивированных воинов шейха Ахмада.

Они зверски расправились с обитателями поместья, заперлись в амбаре с зерном и самосожглись.

У Дмитрия никак не выходило управиться за час два раза, что привело бы, наверное, к некоторой экономии, и он задумался, не купить ли каких таблеток. Но мысль показалась смешной и противной.

Существовали способы несколько очеловечить встречи в шалаше.

Тюнинг оплачивался дополнительно, но того стоил.

Оказалось, например, что прямо к импланту Нютки можно подключить сетевой конспирологический канал – и в минуты отдыха Нютка своим грудным голосом стала зачитывать последние недостоверные новости.

Дмитрий настроил систему так, чтобы Нютка переходила к следующему сообщению после двух хлопков в ладоши.

Теперь ему казалось, что он крутит роман с грамотной и хорошо информированной активисткой – правда, неясной политической ориентации.

Хлоп-Хлоп. И Нютка рассказывала новую конспирологическую новость:

По сообщениям, технологии слежения «TRANSHUMANISM INC.» способны распознавать не только речь, но и вербализованные в неокортексе мысли – через регистрацию легчайших напряжений речевых мышц и голосовых связок.

Кукуха служит именно для анализа латентной мышечной артикуляции горла и гортани, что в сочетании с постоянным имплант-анализом паттернов возбуждения коры позволяет распознавать ключевые темы внутреннего диалога и отслеживать его со средне-высокой вероятностью.

Таким образом, «Открытый Мозг» эмоционально подсвечивает наш внутренний диалог не только все время бодрствования, но даже во время REM-фазы сна, что дает «TRANSHUMANISM INC.» беспрецедентный контроль над всеми аспектами внутренней жизни человека.

Хлоп-хлоп.

После переезда на восьмой таер бро кукуратор воспользовался услугой «задержка памяти» – и уже не помнит, что был когда-то Шарабан-Мухлюевым.

По рассказам бригады лейб-медиков, он каждое утро слушает анекдот в исполнении нейросети, имперсонирующей писателя – но не понимает, откуда у него эта привычка…

Иногда бро кукуратор отключает «задержку памяти», вспоминает все, дает баночным опричникам приказ усилить внедрение Шарабан-Мухлюева в массы – и забывается опять…

Когда конспирологическая пурга достигала совсем уж невыносимого градуса, Дмитрий так заводился, что начинал спорить с Нюткой или возражал.

Нютка на время замолкала, а потом читала дальше. Дмитрию казалось, что она таким образом отвечает, и он умилялся до слез. 

Все было почти по-настоящему.

Почти. Но, как сказал за неделю до смерти тот же Васюков, «по-настоящему» никогда не бывает по-настоящему, поэтому «почти» – самое окончательное из осуществимого в нашем мире…

Дмитрий склонялся к мысли, что Васюков был почти прав.

Еще Нютка могла читать вслух стихи и прозу.

Программа находила для нее тексты в сети. Дмитрий серьезно расширил список тем для светских разговоров.

А после четырех хлопков в ладоши Нютка ложилась на спину и бралась за свой черный подол.

«Знаешь… Мне уже не важно… Все не так уж важно…» – подтверждала Музыка Революции: как только Дмитрий залезал в шалаш, невидимый проигрыватель включал флешку из реквизита. 

Нютка лучилась таким счастьем, такой блаженной уверенностью в доброте мира, что злиться на нее не получалось.

Со смертью Нютки что-то умерло и в нем тоже.

Теперь Дмитрию казалось, будто в нем, как в Нюткином лазере, была прежде батарейка, производившая впереди яркую точку смысла, к которой стремилась его не старая еще жизнь – а сейчас заряд кончился, и впереди ничего, ничего…

Но оставалась одна тайна, которую он хотел выяснить перед последним шагом.

Ему нужно было узнать, что ощущала Нютка в свои последние минуты. Почему она улыбалась? Правда ли, что она жила и умерла абсолютно счастливым существом?

Мысль поставить Нюткин чип в собственный мозг появилась у Дмитрия в шалаше, куда он ходил теперь полежать в одиночестве на сене. Это было куда более интересным выходом, чем просто шагнуть под утюг гиперкурьера.

И, главное, такое было вполне возможно – Дмитрий знал это как профессионал, прочиповавший на своем веку не одну сотню мозгов.

Это было, конечно, опасно – смертельно опасно.

И кончилось бы скорой смертью:

генерируемые хелперским чипом уровни воздействия на шишковидную железу и другие критические зоны не были предназначены для человеческого мозга.

Но несколько минут, чтобы увидеть мир так, как видят его хелперы, у него скорей всего были.

Может быть, даже несколько часов. Те же уровни счастливой химии, во всяком случае, были гарантированы. В этом можно было быть уверенным точно так же, как в способности бронированного бульдозера проехать сквозь виноградник.

скорее всего, сначала он будет мыслить как прежде, но очень скоро его ум оглохнет и выгорит от сверхдоз электрического счастья.

Тогда он перейдет на животный – или полуживотный – хелперский уровень, про который никто ничего толком не знает. А потом все. 

Это будет похоже на один из врачебных подвигов прошлых веков, которые он проходил, учась на имплантолога.

Почти как привить себе неизлечимую болезнь, чтобы изучить ее симптомы. Может быть, он даже успеет наговорить что-то важное для человечества на диктофон…

Впрочем, ну его в жопу, это человечество.

Дмитрий готовился к процедуре тщательно, как к выпускному экзамену – и совсем забыл о том, что решился на суицид.

После процедуры, Дмитрий вышел во двор и беззвучно воззвал к братьям и сестрам.

Высочайшие ощутили его – и вышли навстречу. Встали перед ним и подняли на него невыразимо прекрасные Глаза Света.

«Тело кончится! – говорили Глаза Света друг другу. – И мы кончимся, этих нас больше не будет, и Свет воссияет и сделается свободен!

Но надо ждать. Надо долго ждать, и сострадательно помогать тем, в ком Свет уже угас… Мы несем часть их ноши, хоть пути наши расходятся навсегда… Мы ангелы, посланные Светом…»

Тот, кто недавно был Дмитрием, видел то же, что остальные Высочайшие.

Но он знал – вернее, еще помнил – как освободить Свет. У него было тайное и темное знание о свободе, колдовское понимание, вынесенное из скверны, откуда он сумел подняться. Следовало спешить – его природа высветлялась быстро, и премудрость тьмы уже исчезала, как бы отваливаясь темными струпьями.

«Идите за мной! – вострубил Дмитрий неслышно. 

– Служить здесь больше некому! Я приведу ваш Свет к свободе!

Я знаю, где спрятан выход из мрака! Вы слишком высоки, чтобы видеть его, а я все еще темен и низок – но я помню! Пока еще помню!»

Высочайшие послали неслышный и полный любви ответ, что верят ему как себе.

И, подпрыгивая от радостного предчувствия, Дмитрий повел их за собой – к реке, к трубе гиперкурьера, где за рваной сеткой всего через час открывалась секретная Дверь.