Блог им. SiG357

Jesse Livermore: Boy Plunger — The Man Who Sold America Short in 1929 - Глава 20 - Официальное банкротство - Унизительное положение

Глава 18 — Цена доверия — Предательство Тедди Прайса

Глава 19 — Шесть тяжелых лет — Период бездействия и неудач — потерянное время

Глава 20 — Официальное банкротство — Унизительное положение

1915 год


К началу 1915 года Джесси Ливермор был полностью разорён. Он пытался зарабатывать на жизнь в Чикаго, но, исчерпав все кредитные возможности в этом городе, вернулся в Нью-Йорк.  

К концу 1914 года его долги перед различными брокерами по акциям и товарным фьючерсам превысили $1 000 000. Как он сам подтверждал: «Я пробовал торговать через разные брокерские конторы. В каждой из них я терял деньги. Это было заслуженно, потому что я пытался заставить рынок дать мне то, чего у него не было — возможности заработать. Получить кредит для меня не составляло труда, так как те, кто знал меня, верили в меня. Вы можете представить, насколько сильным было их доверие, если учесть, что, когда я окончательно прекратил торговлю в кредит, мой долг превышал $1 000 000».  

Однако долги не давили на него, так как были распределены между примерно 20 брокерами, которые хотели продолжать с ним работать. Никто не требовал немедленного погашения, и все, казалось, верили, что он восстановится и вернёт деньги в будущем. Это было проявлением невероятного доверия.  

К тому времени все его «игрушки» исчезли, включая две яхты, апартаменты и личный вагон. Яхта «Венеция» была официально передана одной из чикагских брокерских контор, которой он был должен.  

Теперь он жил в Bretton Hall, жилом отеле на Бродвее и 86-й улице. Это было резкое падение уровня жизни, и лишь поддержка семьи облегчала ситуацию. Его родители, брат Эллиот и сестра Мейбл оплачивали его проживание. Когда-то он щедро помогал им, и теперь они с радостью поддерживали его в трудную минуту. В особенно тяжёлые периоды он также останавливался в доме, принадлежавшем его жене. И пусть они с Нетти уже 14 лет и жили раздельно, но официально они всё ещё оставались мужем и женой и периодически вступали в интимные отношения.

Но Ливермор понимал, что не существование за чужой  счёт не может продолжаться вечно. Психологически он был в глубоком кризисе, а его способность трезво оценивать ситуацию полностью исчезла. Впервые (и в последний раз) в жизни он, вопреки своей природе, обвинил в своих бедах рынок. Как он говорил: «Мы столкнулись с затяжным периодом безденежья — четыре крайне скудных года. Заработать было невозможно. Как однажды сказал Билли Энрикес: «Это был мёртвый рынок, где не водилось никаких денег»». Кем бы ни был Билли Энрикес, его слова точно отражали суть. Ливермор признавал: «Казалось, судьба испытывала меня на прочность. Вероятно, это был замысел свыше, чтобы я стал скромнее.»

С наступлением 1915 года его положение стало по-настоящему тяжёлым, особенно когда рынок снова начал подавать признаки жизни: «Проблема была не в том, что я потерял хватку, а в том, что в те четыре несчастных года возможностей заработать просто не существовало. Тем не менее я продолжал пытаться, надеясь восстановить капитал, но лишь увеличивал долги. Когда я перестал торговать самостоятельно, чтобы не влезать в новые долги перед друзьями, я начал управлять счетами людей, которые верили, что я знаю рынок достаточно хорошо, чтобы зарабатывать даже в застойные периоды. За свои услуги я получал процент от прибыли — если она была. Так я жил. Вернее, так я выживал».  

Он добавил: «Конечно, я не всегда проигрывал, но никогда не зарабатывал достаточно, чтобы существенно сократить долги. В конце концов, когда ситуация ухудшилась, я впервые в жизни почувствовал отчаяние».  

Ливермор постоянно анализировал своё поведение, пытаясь понять себя: «Всё шло наперекосяк. Я не жаловался на переход от миллионов и яхт к долгам и скромной жизни. Мне не нравилось такое положение, но я не погружался в самобичевание. Я не собирался пассивно ждать, пока время и провидение избавят меня от трудностей. Поэтому я изучал свою проблему. Было очевидно, что единственный выход — снова начать зарабатывать. А для этого нужно было успешно торговать. Я делал это раньше и должен был повторить. Не раз в прошлом я превращал гроши в сотни тысяч. Рано или поздно рынок предоставит мне шанс». 

Эта вера поддерживала его все эти тяжёлые годы. В конце концов он перестал винить рынок и осознал, что причина его неудач — в нём самом. Как он объяснял: «Я убедил себя, что проблема во мне, а не в рынке. В чём же она заключалась? Я задал себе этот вопрос с тем же подходом, с которым всегда изучал свои торговые стратегии. Спокойно поразмыслив, я пришёл к выводу, что главная проблема — постоянное беспокойство о долгах. Мысль о них не давала мне покоя». 

Наконец он понял, в чём дело. Это было озарением после долгих лет мучительных размышлений. Теперь, когда он точно знал причину, он мог начать исправлять ситуацию.  

Он осознал, что не сами долги были проблемой: «Дело было не просто в осознании задолженности. Любой бизнесмен в процессе работы берёт кредиты. Большинство моих долгов были просто бизнес-расходами, вызванными неблагоприятными условиями, не хуже, чем у торговца, страдающего от затянувшегося несезона».

Долги не беспокоили его, пока кредиторы не напоминали о себе, но как только они начинали требовать возврата, это становилось серьёзной психологической проблемой. Джесси Ливермор просто не был создан для общения с коллекторами. Как он откровенно признавался: «Со временем, когда я не мог платить, я начал относиться к долгам менее философски. Поясню: я был должен более $1 000 000 — и всё это потери на бирже. Большинство кредиторов были вежливы и не беспокоили меня, но двое буквально изводили меня».  

Особенно докучал один кредитор — Джон Пирсон, которому Ливермор был должен всего 500 долларов. Тот не мог поверить, что Ливермор не в состоянии вернуть такую сумму. Пирсон угрожал описать его имущество, но к тому времени у Ливермора уже ничего не осталось, и всё, что мог сделать Пирсон, — это преследовать его.

Давление со стороны этого неприятного человека стало невыносимым. Именно оно заставило Ливермора понять, что его проблема носит чисто психологический характер: «Холодно рассудив, я пришёл к выводу, что никогда не смогу добиться успеха, пока буду изводить себя переживаниями. И было ясно, что переживания не прекратятся, пока я в долгах. Я сказал себе: «Мне нужно объявить банкротство». Что ещё могло освободить мой разум?» 

Конечно, сказать было легче, чем сделать. Для 38-летнего Джесси Ливермора, некогда одного из самых богатых людей Америки, банкротство было унизительной процедурой. Он также знал, что это станет газетной сенсацией, и не ошибся. Как он говорил: «Это было более чем неприятно. Мне ненавистна сама мысль оказаться в положении, где меня могут неправильно понять или осудить. Я никогда не ставил деньги во главу угла и не считал их достойными того, чтобы ради них лгать. Но я знал, что не все разделяют эту точку зрения. Конечно, я также понимал, что, если снова встану на ноги, верну всё до последнего цента, потому что обязательства останутся. Но без возможности торговать по-прежнему я никогда не смогу вернуть этот миллион».

Ливермор твёрдо настроился завершить начатое, хотя ранее несколько раз отказывался от этой идеи. Он ужасно боялся увидеть свою историю в газетах, поэтому принял меры, чтобы смягчить последствия.  

Перед объявлением банкротства Ливермор лично встретился с каждым кредитором, чтобы объяснить свои действия: «Я собрался с духом и отправился к ним. Это было невероятно сложно, так как большинство были моими друзьями или давними знакомыми. Я откровенно рассказал о ситуации: „Я принимаю это решение не потому, что не хочу платить, а потому, что, ради справедливости к вам и к себе, я должен поставить себя в условия, где смогу зарабатывать. Я думал об этом два года, но не хватало смелости сказать вам прямо. Всем нам было бы лучше, если бы я сделал это раньше. Суть в том, что я не могу вернуться к прежней форме, пока меня терзают эти долги. Я решил сделать сейчас то, что должен был сделать год назад. У меня нет иных причин, кроме этой“».  

К его удивлению, кредиторы один за другим простили ему долги и подписали отказ от требований. По неясным для него причинам они не хотели фигурировать в списке кредиторов Джесси Ливермора. Все крупные кредиторы аннулировали долги на общую сумму более $900 000.  

Когда он подвёл итог своим обязательствам и передал их бухгалтеру, сумма составила чуть более $100 000.  

Бухгалтер подготовил документы для «добровольного заявления о банкротстве», но отказался брать плату. Похоже, так же думали все, кроме восьми кредиторов, указанных в заявлении.  

С тяжёлым сердцем 17 февраля 1915 года Ливермор отправился в Федеральный окружной суд на Пятой авеню, где встретился с назначенным судом куратором. Он ожидал долгой бюрократической процедуры, но всё завершилось за полтора часа. Выйдя из здания суда, он почувствовал огромное облегчение, будто с плеч свалилась гора. Однако он не был готов к заголовкам газет на следующий день.

The New York Times кричала с пятой страницы: «Король хлопка — банкрот: Джесси Ливермор теряет миллионы, заработанные на Уолл-стрит». Было неприятно видеть своё имя в таком контексте, но его настроение изменилось, когда он увидел на первой полосе новость о гибели Эдварда Стоуна — первого американца, погибшего на полях Первой мировой. Тогда он осознал, как ему повезло идти по Парк-авеню под лучами весеннего солнца с целым будущим впереди.  

Ливермор запомнил этот день на всю жизнь: «Я всегда выплачивал долги полностью, и этот опыт был унизительным. Я знал, что, если выживу, верну всё до последнего цента, но те, кто прочитал статью, не знали этого. После публикации мне было стыдно выходить на улицу».  

Вскоре банкротство дало желаемый эффект. Пережив первоначальный шок от статьи, Ливермор быстро избавился от чувства безысходности. Как он сказал: «Не передать, каким облегчением было осознавать, что меня больше не будут преследовать люди, не понимающие, что успех в спекуляциях требует полной концентрации. Теперь мой разум был свободен, чтобы снова торговать с надеждой на успех, без груза долгов».  

Следующей проблемой стал поиск стартового капитала. Банкротство не позволяло ему брать новые кредиты, поэтому ему нужен был кто-то, кто дал бы деньги безвозмездно.  

Необходимость ускорилась, когда он почувствовал изменение настроений рынка. В феврале складывалась ситуация, которая, как он знал, могла принести прибыль. Это была первая за четыре года возможность, и он жаждал ею воспользоваться. 

С 1907 года рынок оставался в упадке, и европейские страны, особенно Великобритания, скупали американские акции по низким ценам. К 1914 году европейцы владели акциями железных дорог на $4 000 000 000, из которых $3 000 000 000 принадлежали британцам. Эти акции были надёжными, ликвидными и покупались ниже реальной стоимости. По золотому стандарту их можно было быстро продать, конвертировать в золото и вывезти в Европу.  

С началом Первой мировой войны так и произошло. Британии, Франции и Германии срочно понадобились деньги, и они начали массовую распродажу американских активов. Вырученные средства конвертировались в золото и вывозились из США. Это вызвало резкое сокращение золотых резервов Америки и нехватку наличности. На этот раз Пирпонта Моргана не было, чтобы спасти ситуацию.  

Отток золота создал двойную угрозу: внутренний дефицит валюты в банковской системе и внешний отток золота в Европу. Чтобы остановить этот процесс, через три дня после объявления войны министр финансов Уильям Макэду по указанию президента-демократа Вудро Вильсона закрыл фондовую биржу. Несмотря на то, что закон о Федеральном резерве, принятый годом ранее, ещё не вступил в силу, уроки кризиса 1907 года были учтены.

В 1913 году Макэду ввёл в действие закон Олдрича-Вриланда, принятый в 1908 году, но никогда ранее не использовавшийся. Этот закон разрешал выпуск облигаций, которые по закону приравнивались к наличным деньгам. Крупные коммерческие банки могли выпускать их в неограниченном количестве, а гарантом выступало федеральное правительство. Внезапно появился неограниченный источник ликвидности: клиенты, пришедшие за наличными, получали облигации, которые были законным платёжным средством. Это предотвратило крах финансовой системы. Банки могли печатать деньги, а с закрытием биржи стоимость активов была заморожена. Это было новаторское решение, но оно сработало.

Закрытие биржи дало Америке передышку, и Макэду проявил себя как финансовый гений. Он активно стимулировал экспорт в нуждающуюся Европу, чтобы заработать золото, необходимое для выкупа американских ценных бумаг. Потребовалось четыре месяца, чтобы накопить достаточные резервы перед повторным открытием биржи.

Усилия Макэду затмили достижения Пирпонта Моргана семью годами ранее. Экономика США мягко приземлилась, и хотя после возобновления торгов в декабре акции упали, это не шло ни в какое сравнение с крахом 1907 года. Американцы сохраняли уверенность, держали деньги в банках и вскоре начали возвращать облигации. Биржа быстро восстановилась и начала долгий рост.

Ливермор наблюдал за этим со стороны. Это были идеальные условия для применения его стратегий и заработка миллионов. Но он не предвидел закрытия биржи и был рад, что в тот момент не участвовал в игре. Когда торги возобновились, он видел падение акций, но также и начало бума американской экономики, получившей выгоду от войны в Европе. Для такого спекулянта, как он, это был идеальный момент. 

Теперь ему нужен был стартовый капитал, но получить его было сложно. Как он объяснял: «Я был должен всем друзьям. Я не мог просить их о помощи снова, зная, что никто не в состоянии помочь. Найти приличную сумму было крайне трудно, особенно при закрытой бирже. Я пробовал в нескольких местах — безрезультатно».

В конце концов он отправился к шурину Чарльза Пью — тому самому брокеру, который обманул его в 1909 году, шесть лет назад.
4.7К | ★1
12 комментариев
Вот мне интересно. Ну так для себя. Я, конечно, понимаю почему, но все же.

Все предыдущие посты про успех Джесси — в помойку. А про банкротство — в ленту. И потом Тимоша будет писать «Конференция в Питере для ТРЕЙДЕРОВ и инвесторов». Причем Трейдеров на первом месте.

Ну и как это после всего называется…
avatar
Flexiway, нужно ж на кого-то… молиться. Вот и выбрали себе икону.
avatar
Eugene Bright, 

Да я ж не про это совсем написал
avatar
Flexiway, ну-у-у, как понял, так и ответил.
avatar
Eugene Bright, 

объясняю на пальцах. Превозносим трейдинг на уровне инвестинга. При этом все посты Кайроса про успехи Ливермора скидываем в пол, а про банкротство превозносим. Это называется Лицемерие.
avatar
Flexiway, в таком случае, я правильно Вас понял, коллега. Именно лицемерием называется и то явление, аналогию к которому я привел в своем ответном к Вашему комментарии.
avatar
Eugene Bright, 

Могу сказать немного в защиту Ливермора. Икона — наверное да. Почему? Потому что слишком яркая жизнь была и получилось жить на широкую ногу. Пускай не всю жизнь.

Почему все к этому стремятся? Потому что денег нет, а хочется раскрутиться быстро и не получается — и никогда не получится. Это вопрос уже к математике.

Но у меня последнее время один большой вопрос к людям, которые живут с рынка и которым удалось таки раскрутиться до небывалых депозитов. Так вот вопрос в следующем — Какого х., вы, ребятки, не соблюдали риск-менеджмент в начале своего пути на копейках, а потом, когда заработали большие деньги — тут же начинаете исповедовать гипертайтовую торговлю.

Торговля Ливермора губительна и мало, кто знает, что у него были плечи 1:50.
avatar
Flexiway, в таком разрезе, можно приводить в пример любого «предпринимателя».
Заигрываются.
avatar
Eugene Bright, 

Вопрос получения, умножения, удержания и обладания больших денег находится на несколько другом уровне, чем просто труд, упрямство и прочие черты характера, которые присущи всем. Почему у одних получается, а у других — нет.

Я эту тему еще не развивал у себя в постах и не буду — есть причины, указывать их не буду.
avatar
Flexiway, Предположу что люди либо изучают чужие ошибки чтобы самим их не повторить, либо чисто позлорадствовать)
avatar
Кайрос, 

Знаешь, самое смешное, что при обучении MBA изучают положительные кейсы, а не отрицательные. Хотя надо то как раз отрицательные.

Но в жизни обычно проходишь всё сам и с лихвой. На чужие ошибки плевать, авось проскочу. Так у всех происходит.
avatar
Flexiway, Есть такое — инструкция читается уже когда что-то сломал потому-что — «Я же умный — разберусь»
avatar

теги блога Кайрос

....все тэги



UPDONW
Новый дизайн