Путинский покер-фейс и уроки Кима

Итак, Кремлю удалось всю неделю удерживать мир во внимании к сценарию — «переговоры вместо перемирия». Америка, Китай и Европа ждали хода Пу в надежде понять: замораживается ли украинский конфликт или ситуация снова обнуляется? 

Ультиматум коалиции желающих, поддержанный Китаем и частично Трампом, ставил Кремль в неприятную ситуацию утраты манёвра и согласия на заморозку конфликта. Напомним: коалиция желающих, играя на самолюбии Трампа и его обещании завершить конфликт, предложила 30-дневное перемирие без условий. Кремль расценил это как заморозку конфликта, которая, не разрешая проблем, ограничивает выигрыш диспозиции России.

Коллективный нажим был столь сильным, что Путину даже пришлось публично пообещать председателю Си пойти на перемирие. Но как только китайский лидер покинул Кремль, Москва неожиданно сделала разворот — предложив начать переговоры в Стамбуле без условий, но с кейсом стамбульских договорённостей. 

Кремль увидел в предложении перемирия резкое сужение манёвра для себя и начал работать над его восстановлением.

Что по сути предлагал Путин?
— Начало технических переговоров с украинской стороной в Стамбуле: фиксирование текущей диспозиции, обсуждение обмена военнопленных, обсуждение перемирия. При этом сами переговоры не ограничивают возможности России продолжать активные боевые действия и наращивать удары по логистическим центрам и складам.

— Продолжение диалога с американской стороной в части практических шагов по разморозке отношений и обсуждению украинского вопроса как элемента договорённостей по безопасности.
— Учёт мнения коалиции желающих по поводу перемирия, но при соблюдении условий российской стороны.

Сама схема «переговоры вместо перемирия» полностью не устраивает ни Украину, ни ЕС, ни Пекин. Но частично устраивает Трампа, у которого сохраняется шанс остаться единственным посредником в умиротворении воюющих сторон. Это хорошо понимают и Путин, и Зеленский. Поэтому Зеленский стал активно играть на Трампа.

Окружение Трампа вбросило авантюрную идею — организовать саммит в Турции для перемирия.

Кремль быстро уточнил: двусторонний саммит. Администрация Трампа в этом услышала, что Путин не готов заключать перемирие с Зеленским — даже в присутствии Трампа. Но и проводить двусторонний саммит стороны сейчас оказались просто не готовы — из-за отсутствия базовых договорённостей.

Окружение Путина и Трампа несколько суток обсуждало реальные возможности саммита и пришли к выводу о его нереалистичности и легковестности. Путин, вероятно, объяснил, что выигрывает от саммита только Зеленский. И что это будет шоу, в котором Трамп и Путин будут выглядеть не очень.

При этом Путин уже утром 14 мая — за сутки до переговоров в Стамбуле — назначил Мединского главой российской делегации. Но Кремль держал это в тени до последнего. Ожидая согласования с Трампом и решение проблемы Лулу.

Москва предлагала как альтернативу саммит Лавров–Рубио, но и этот формат не заинтересовал американцев по причине неготовности самой повестки встречи. 

Склонить американцев окончательно согласиться с позицией Москвы помог неожиданный легковесный демарш бразильского президента Лулы. После встречи с председателем Си Лула решил приехать к Путину и демонстративно потребовать его присутствия в Стамбуле. Самолёт главы Бразилии приземлился во Внуково, его кортеж отправился в Кремль, но на середине пути Луле сообщили, что Путин занят и встретиться с ним не может. А может — переговорить по телефону. Это оказалось полным фиаско миссии Лулы с посланием Си. Что вероятно в будущем скажется на отношениях Путин — Си. Но по мнению Кремля, это не критично. Пекин заинтересован удерживать Россию в зоне своих интересов. Фактически Путин применил в отношении китайских товарищей практику северокоейского лидера Кима. 

Почувствовав, что Китай слишком открыто играет в связке с коалицией желающих, и явно вытесняет американцев, Трамп решил сдать назад и отозвал свою идею провести мгновенный саммит мира в Стамбуле. После чего Кремль окончательно подтвердил мандат Мединского на переговорах и свел эти переговоры к техническому функционалу.

    Итоги:
— Кремль сохранил возможности манёвра, деловой контакт с Трампом и демонстративно продвигает свою линию поведения.

— Кремль демонстративно сохраняет уважительную удалённость от украинских инициатив Вашингтона и Пекина.

— Путин подтверждает заинтересованность в двусторонних контактах как с США, так и с Пекином. 
— Украина рассматривается Кремлём как часть глобальной системы безопасности и не сводится к заморозке процесса.

— Инициатива коалиции желающих по единым санкциям в отношении России пока снята с обсуждения из-за неготовности Трампа.

— Кремль продолжает настойчиво готовиться к двустороннему саммиту Трамп–Путин. Стамбульская площадка полностью устраивает Россию, но настолько не устраивает Украину, что перспективы её сохранения сомнитедьны.

— Коалиция желающих испытывает явное огорчение, позволив Путину выскочить из ловушки. Китай будет осторожно двигаться в фарватере интересов Европы, сохраняя внешний лоялизм к Путину. 

История со Стамбулом еще раз показала, что у России отсутствует целостная стратегия выхода из военного конфликта. То, что вся СВО заканчивается «непобедой», стало окончательно ясно еще с конца прошлого года, когда в Кремле начали грезить новой Ялтой.
Нельзя сказать, что Кремль пренебрегает реалиями, но субъективный подход преобладает.
Идея новой Ялты быстро исчерпалась, учитывая что Америка с Трампом не хочет договариваться ни с кем, а желает навязать только свой формат.

СВО вполне комфортное состояние для политического режима, но такой комфорт имеет и издержки: он затратен, нет точек роста, разъедает качество жизни и крайне тормозит развитие.
Модель выживания не содержит патерна будущего.

Так что правление Трампа придало режиму уверенности в возвращении России в клуб избранных, возвращении ей международной легитимности. Это тот ценный ресурс, от которого, по мнению Кремля, отказываться нельзя.
Но Трамп уповает на дирижизм, и Украина для него важна как демонстрация собственной эффективности. К сожалению для России, без решения проблемы Украины наладить отношения с Америкой не получится.

Но Кремль весьма умело совершил подмену мирного процесса на Украине восстановлением двустороннего диалога с Трампом. Трампу это понравилось, но проблема Украины осталась.

С большой вероятностью, у Путина нет никакой дорожной карты по Украине, и вокруг этого начинают активизироваться две условные партии — западная/трамповская и китайская. Эти две протопартии формулируют повестку соответственно в логике Вашингтона и Пекина.

Особенность ситуации: Кремль стал слишком зависим от внешних акторов. В период Байдена ситуация была намного проще. И Кремль умело создавал двухцветную картину мира, борясь и с антиимпериализмом Америки (под лозунгом имперского реванша), и с левыми глобалистскими трендами под лозунгами многополярности и традиционализма.

Победа Трампа частично утащила у России имперскую традициональную повестку. Америка и Китай враз уравнялись и России предстоит делать постоянный размен между двумя великими державами.

Позиция трамповского Вашингтона — вытащить Россию из-под китайского влияния, сохранить раздражитель для Евросоюза, перехватить нефтегазовые активы и, прежде всего, газопроводы, а также капитализировать свое присутствие в российской экономике. В обмен — сохранение действующего политического режима с возможной некой модернизацией.

Позиция Пекина — стратегический курс на союз с ЕС против Трампа заставляет Китай решать украинскую проблему путем заморозки конфликта. Россия сохраняется как важная транзитная страна, в том числе для обеспечения выхода в Арктику. Россия возвращается в роль раздражителя США, но уже адаптированного к китайским интересам.

Китай открыто стремится поссорить Европу с Америкой; Европа ему нужна и как рынок сбыта, и как технологическая Мекка. И, естественно, сырьевой ресурс.

Для Европы Украина с продолжительной четырехлетней войной — трудная проблема. Европа объективно видит в России агрессора и не готова идти на уступки ради мирного процесса. Европа опасается России. Учитывая, что военным путем победить Россию невозможно, конфликт можно только заморозить — хотя бы, как предлагает Турция, до 2040 года. Пекин такая постановка решения проблемы устраивает.

Но она не устраивает команду Трампа, поскольку его коммерческая команда нацелена на бизнес-составляющую. А в условиях заморозки такая модель работает крайне плохо. Поэтому Трампу нужны уступки со стороны России.

Европейцы и часть трамповской команды во главе с Марко Рубио придумали идею мирного перемирия без предварительных условий, которое должна пролонгироваться сторонами конфликта в обмен на угрозу введения значимых санкций.

Эту идею поддержал Пекин. И накануне 9 мая председатель Си почти 7 часов вел переговоры с Путиным, получив от него неформальное обещание согласиться на перемирие без условий.

При этом председатель Китая Си одновременно вел диалог с украинским президентом Зеленским, что последний и подтвердил, объяснив неприменение беспилотников в праздничной Москве просьбой китайской стороны.

Прокитайская партия в Кремле активно лоббирует идею перемирия. Даже Дмитрий Медведев неожиданно заявил, что с недружественными странами нам предстоит восстанавливать отношения. А еще один активный представитель условной прокитайской партии — Сергей Шойгу — как говорят, неожиданно оказался на беседе у следователей по делу Тимура Иванова и попал в больницу с сердечным кризисом.

После того как самолет председателя Си улетел в Пекин, вокруг Путина началась большая игра. Западная/трамповская партия, ярким представителем которой является Кирилл Дмитриев, вероятно, сумела убедить Путина отказаться от обещаний Си и вернуться к старой позиции.

Она заключается в том, что СВО объективно закончится. (Не случайно, что фильм, показанный к 25-летию президентского срока Путина, вновь поднял тему преемников — это лучший знак возврата режима в прежнюю реальность.) А России нужен сильный союзник в лице Америки. Китай — не наш партнер, это самостоятельный игрок и партнер Европы, и он играет в её интересах.

Так был сформулирован ответ «Коалиции желающих» — нет перемирию, да переговорам.

Но сама эта формула, казавшаяся столь удачной, оказалась столь же опасной для Кремля, как только Зеленский заявил о своем участии в переговорах.

Советники Путина на основании некой аналитики сделали вывод, что Зеленский не отменит свой указ о запрете на переговоры — это якобы опасно для его рейтинга. И не пойдет на переговоры без перемирия.

Путин почему-то решил, что Зеленский так поступить не сможет. Но тот смог. На протяжении нескольких дней Кремль жил в режиме прессинга.

Трампу идея встречи на троих (он-Зеленский-Путин) в Стамбуле явно понравилась, и он начал ее продавливать. Но, что самое неприятное — на это начал давить и председатель Си. Путин оказался зажат с двух сторон.

При этом Украина усиливала информационный нажим, который просочился даже в российскую информационную повестку.

Кремль начал фонтанировать новыми оговорками и предложениями, понимая, что отказ от встречи с Трампом, как и появление Путина в одном помещении с Зеленским и Трампом, ломают все правила кремлевской игры и ослабляют позиции России.

Кремль крайне нуждался в срыве трехстороннего саммита, переведя акцент в формат саммита Трамп—Путин. Что не устраивало ни самого Трампа — ему нужен был яркий результат по Украине, ни председателя Си — тот явно не заинтересован в личных контактах Путина и Трампа.

Показательно, что китайский лидер отправил к Путину президента Бразилии Лулу с посланием: идти на диалог с Украиной, но не с Трампом. Путин столь же показательно проигнорировал этот сигнал — отказал в приеме президенту Бразилии и развернул его кортеж у ворот Кремля.

Это в перспективе может создать проблему в личных контактах Путина и Си и привести к смене внешнеполитических векторов Москвы в сторону Дели и премьера Моди. 

В конце концов, Путин со значительными издержками вышел из игры в майский саммит: он отправил на переговоры в Турцию Мединского (это был не сенсационный заготовленный вариант) и заявил об отказе от встречи с Зеленским в любом формате, тем самым устранив и смысл возможной встречи с Трампом в Турции в эти дни. Но не снимая с повестки возможность проведения саммита в Турции в июне. И этот сценарий куда более реальный, но для этого нужен хоть какой то результат на переговорах Мединского и Умарова. То есть Россия может пойти на перемирие и, скорее всего, пойдёт на него.

Поначалу казавшаяся сильной заготовкой инициатива Кремля с переговорами обернулась крайне неприятными издержками: Кремль умудрился нанести обиду председателю Си и президенту Бразилии Луле, умерить амбиции Трампа, явно разойтись в подходах с госсекретарем Рубио, в очередной раз дать Европе козырь в оценке недоговороспособности Путина, и продемонстрировать полное отсутствие понимания того, как завершить украинский конфликт.

В любом случае, отказ Трампа от идеи совместного саммита и его призыв к переговорам двух сторон- это поддержка Путина. Но явно со своей ценой.

То что сегодня Минфин США снял санкции с Каспийского консорциума, лишний раз демонстрирует намерение команды Трампа войти в сырьевые российские проекты, прежде всего в газопроводы и нефтяные проекты.

Если это так- Путин дорого продал свои тактические ошибки. И эта цена будет расти.

То что для Кремля было данностью: отсутствие реального плана выхода из кризиса — теперь продемонстрировано миру. И это повод теперь навязывать Москве внешние сценарии.

Познавательной стала и картинка ночного совещания у Путина по урегулированию конфликта.

На нем присутствовал весь силовой блок, внешнеполитический блок и Мантуров. Отсутствовали Дюмин, Медведев, Володин, Вайно, Кириенко.

Что фактически может объясняться и как намерением Кремля начать весенне-летнее наступление (но без мобилизационной подготовки это скорее не возможно), так и создания конструкции соблюдения возможного перемирия. Что более рационально для Кремля сейчас.

Вся майская история, к сожалению, не дает оптимистического сценария: Россия еще долго не выиграет.

А следовательно — нас ждет не «большой стиль» политики, а хаотические авантюры как своих игроков, так и внешних.