Элите не нужны люди

Человечество через пару поколений разделится на два биологических вида. Одни будут выглядеть как полукиборги, которые смогут жить значительно дольше, качественно лучше, не нуждаясь в прочей биомассе даже в качестве мартышек на конвейере, согнутых спин на плантациях или пушечного мяса на войне. Если массы утратят свою значимость для экономики, обороноспособности, государства, то исчезнет, по меньшей мере, часть стимулов инвестировать в их здоровье, образование и благосостояние. И нельзя сказать, что люди этого не чувствуют. И реагируют соответственно...

Эксплуатация?

Можно было бы объяснить все традиционным словом эксплуатация. Но трудно обвинить программиста из промышленной зоны в Петах-Тикве в эксплуатации работника соседней чайной фабрики в той же промзоне. Даже если он зарабатывает в разы или даже на порядок больше работника. Программист чайной фабрикой не владеет. И даже, может быть, пакетики «Высоцкого» не использует. Предпочитает чего-нибудь более качественное.

Вряд ли престижного адвоката из Северного Тель-Авива можно обвинить в эксплуатации сапожника из южной части этого города. Он его работу не потребляет. Она ему не нужна. Как не нужен и сам этот сапожник, который не в состоянии оплатить его дорогостоящие услуги, то есть эксплуатировать адвоката и его офис.

Национальное и глобальное

Можно было бы сказать про то, что элиты становятся все более космополитичными и глобальными, а массы потянуло в национализм и культурное своеобразие. Но это такое странное культурное своеобразие с походами в мировой Макдональдс с детьми, когда элита питается салатами, выращенными неподалеку — ибо из свежих овощей.

Безусловно, глобальная экономика играет роль в этих процессах. Но ситуация тут значительно сложнее и запутаннее. В то время как элита вкушает прелести глобального мира, нищеброды оказались не уникальными и своеобразными. Они просто чужие на этом празднике жизни.

Они, конечно, могут найти себе душевное утешение в национальной гордости и религиозном мракобесии, но это не делает их хранителями национальной культуры, традиций, духовности… Ни израильский электорат Ликуда и партии ШАС, ни сторонников «Чайной партии» в США.

Кто выиграл от глобализации?

Как влияет глобализация на неравенство доходов в мире в целом – в лучшую или в худшую сторону? По одной теории, глобализация лишь усугубляет существующее неравенство доходов: более богатые страны (если богатство измерять величиной ВВП на душу населения) демонстрировали более высокие темпы роста в период с 1980 по 2000 год, чем более бедные страны. Богатые страны становились еще богаче; из этого следовало, что торговля, аутсорсинг, зарубежные инвестиции и прочие компоненты глобализации – не что иное как инструменты, с помощью которых развитые страны укрепляют свою экономическую гегемонию.

А если изменить единицу анализа? Ведь нас интересуют не бедные страны, а бедные люди. А самый высокий процент бедных людей в мире приходится на Китай и Индию – огромные страны с миллиардным населением. В течение нескольких последних десятилетий они развивались ускоренными темпами. Большая часть бедного населения планеты проживает в двух гигантских странах, которые в настоящее время бурно развиваются, все больше и больше интегрируясь в мировую экономику. Особенно до недавнего кризиса. Уровень благополучия людей в этих странах вырос в несколько раз.

Если анализировать положение людей, а не стран, то глобальное неравенство стремительно сокращается. Бедные люди в бедных странах становятся богаче.

Жертвы глобализации

Одними из главных жертв глобализации стали бедные люди в богатых странах. Они проиграли более всех.

Они проиграли от того, что производства переносятся в страны с более дешевой рабочей силой. Они проиграли от того, что более дешевая рабочая сила вторгается в их страны в виде мигрантов и демпингует, отнимая их места работы, способствуя тому, что их доходы не растут, а уменьшаются. Они проиграли от того, что технологическая революция, обеспечивавшая рост производительности труда, стала резко сбавлять темпы в шестидесятые годы. Они проиграли от того, что доходы от капитала в течение последних нескольких десятилетий росли быстрее, чем производительность труда.

Каждый пятый американец без высшего образования за последний год ни разу не работал… Но наряду с безработными растет количество работающих нищих, которым занятность не гарантирует достойную жизнь.

«А мы?!»

Был советский анекдот: Брежнев выступает с докладом, говорит «А в следующей пятилетке мы будем жить ещё лучше», делает паузу для аплодисментов. Молчание. Он повторяет: «А в следующей пятилетке мы будем жить ещё лучше». Может, не расслышали? Снова: «А в следующей пятилетке мы будем жить ещё лучше». Из зала робкое: «А мы?!»

Мне кажется, что очень похожее ощущение сейчас у очень многих в западных странах. У тех, кто ещё недавно, обосновано или необоснованно, уже считал себя представителем среднего класса, а потом выяснил, что он относится к «новым нищим», которые отличаются от «нищих» более благополучных времен только тем, что это РАБОТАЮЩИЕ НИЩИЕ. Работа перестала быть спасением от нищеты.

Больше всех проиграли от глобализации необразованные белые американцы… Иллюстрация: LuckMall

Неравенство и нестабильность

Зарплата не растет, а цены — наоборот, качество жизни ухудшается, гарантий и стабильности не чувствуется. И люди чувствуют разочарование. Это разочарование переходит раздражение, когда они слышат ежедневные заверения, что дела пошли на лад, экономика растет, пухнет и богатеет. Об экономическом росте рассказывают политические лидеры. Об этом твердят главы корпораций и экономические комментаторы. О новых возможностях и перспективах трубят СМИ. А люди видят, что стали жить хуже. Так о чем они говорят?!

Неравенство увеличивает нестабильность в обществе. Под угрозой оказались не только социальная справедливость, но и демократия как таковая. Не стоит удивляться, если отчаявшиеся люди будут искать выход в радикальных рецептах. Сегодня капитализм сталкивается с угрозой собственному существованию.

Обиженный электорат

Именно эти обиженные глобализацией люди — являются потенциальным электоратом популистов, которые обещают защищать интересы своего народа, предлагая простые решения сложнейших проблем, находя то, что кажется более привлекательным, чем здравые решения: козлов отпущения.

Именно эти люди главный электорат «Брекзита» и Трампа. Бунт примитивной ксенофобии направлен одновременно против глобальных элит, которые игнорируют их страдания, наживаясь на глобализации, и самых бедных — пришлых мигрантов, которые «воруют» рабочие места, угрожают национальной безопасности и культурной идентичности. Часть обвинений также направлены против групп и движений, которые подрывают традиционный образ жизни и борются с традиционными ценностями…

«Белое быдло»

Первой и главной группой населения, которая поддержала Трампа было «белое быдло» — белые не очень успешные мужчины. С доходами средними и ниже. С образованием средним и ниже. В возрасте среднем и выше. Мужчины серединной Америке, далекой от глобальной жизни океанских побережий. Мужчины «ржавого пояса», где тянутся километрами брошенные монстры опустевших заводов.

Их обманул глобальный мир, возглавляющая его Америка, «американская мечта». Их подвела динамика демографии, технологическая революция, изменение на рынке труда, гендерное равноправие… Их презирают элиты и оттирают мигранты. «Вчера прибывший» (вчера — понятие растяжимое у озлобленных людей) латиноамериканец согласен делать ту же работу за гораздо меньшую зарплату. Вчера прибывший индус-программист более востребован на рынке труда. Закрывшийся завод ушел к китайцам, где выпускать продукцию намного дешевле.

Презрение элит

А элиты страны, люди получившие престижное образование, хорошо зарабатывающие, либерально настроенные, — они относятся к этим парням с нескрываемым презрением: как к неудачникам, мракобесам, невеждам, гомофобам, ксенофобам.

С презрением к этим людям относятся и штурмующие карьерные лестницы молодые люди, которые, пусть и очень юны сейчас, в будущем имеют все основания стать зажиточными, хорошо образованными представителями прогрессивных кругов. Ну, или хотя бы казаться такими…

Надежды лузеров питают

На прошлогодних выборах в США Трамп дал этим людям надежду. Трамп дал им надежду, что «все будет по-прежнему», что он депортирует из страны латиноамериканских иммигрантов и запретит мусульманам въезд в страну, введет протекционистские меры против китайских товаров. Трамп обещал, что он вернет им прежний уклад, прежний статус, прежнюю работу, которая невозвратима как торжество угольной промышленности и главенствующая роль конницы в армии.

А Хиллари им ничего не обещала. Только обзывала всю дорогу: «За Трампа голосуют неудачники». Для них Хиллари была знаменем всего враждебного им, всего, что относится к ним как к «жалким и ничтожным», «быдлу» и «белому мусору».

Трамп дал надежду тем, кто ненавидел элиты и все, что они представляли. Фото: Michael Vadon

Популизм ненависти

Нгэйр Вудс (декан Института управления имени Блаватника и директор программы международного экономического управления в Оксфорде) недавно опубликовала статью о новой ксенофобии, успехе популизма ксенофобов-политиков, о том, почему демократический мейнстрим на Западе все больше сдает позиции. «Сегодняшний популизм пропагандирует новую опасную разновидность ксенофобии, ставящую наши общества под угрозу разрушения. Политикам он предлагает легкий способ быстро превратить страх и бессилие людей в опьяняющую смесь гнева и убежденности. Он уверяет запуганных избирателей (зачастую пожилого возраста), что, говоря словами сторонников «Брексита», они могут «вернуть себе контроль» над своей жизнью и своей страной, прежде всего тем, что отвергнут иностранцев. Демография делает новую ксенофобию особенно опасной. В большинстве стран Запада общество становится все более разношерстным. Латиноамериканцы теперь составляют 17,6% населения США. Одна треть лондонцев родилась за пределами Великобритании. Во Франции, по оценкам, 10% населения исповедует ислам. А в Германии примерно 20% населения имеют иммигрантские корни».

Поэтому сегодня так велик соблазн добиваться голоса избирателей, сея семена враждебности, играя на антагонизме. Если политический капитал делается на кликушестве об опасности мусульман, то не стоит удивляться, что это порождает преступления против мусульман на почве ненависти, ежедневное дискриминационное отношение. И в ответ — кто бы сомневался — террористические акции со стороны мусульман.

Перед прыжком

Сейчас человечество находится перед очередным технологическим прыжком «четвертой промышленной революции». Развитие биотехнологий, появление искусственного интеллекта, возможность убрать огромное количество людей с конвейера — возможно не сулит ничего хорошего не только лузерам глобализации в богатых странах, но и огромному количеству людей в бедных, которые стали жить лучше.

Невеселый прогноз для будущих поколений опубликовал в The Guardian известный израильский философ истории Юваль Ной Харари — автор интеллектуального бестселлера «Sapiens: Краткая история человечества». По мнению Харари, до 2100 года человечество разделится на касты сверхлюдей и бесполезных, которые останутся за бортом.

Харари пишет, что в современную эпоху равенство стало доминирующей ценностью в человеческих обществах почти повсеместно. Отчасти это было связано с ростом новых идеологий, таких как гуманизм, либерализм и социализм. Но это произошло и благодаря промышленной революции, сделавшей массы более важными, чем когда-либо ранее. Индустриальные экономики полагались на массы простых рабочих, как армии полагались на массы простых солдат. Правительства как при демократии, так и при диктатуре инвестировали в здравоохранение, образование и благосостояние масс, потому что им были нужны миллионы здоровых рабочих для работы на фабриках и миллионы верных солдат для службы в армии.

Историк Юваль Ной Харари: неутешительный прогноз для человечества, которое поделится на две касты. Фото: Википедия

Но ныне мы вступаем в постиндустриальный мир, в котором массы остаются не у дел. Без них можно обойтись. Отвергнутых современной экономикой граждан называют глобальным бесполезным классом.

Ненужные люди

Роботизация экономики — это не только технически прекрасно и научно прогрессивно, но и социально страшно. Потребуется гораздо меньше дешевого конвейерного труда. Работы, которую машины не смогут делать лучше человека, будет очень и очень мало. Исчезнут миллионы и миллионы вакансий. Исчезнет и множество старых добрых профессий.
Угрожает этот технологический прогресс не только работягам, но и инженерам. Искусственный интеллект приходит в мир, где работает 70 миллионов инженеров, большая часть которых занимается поиском в интернете аналогов, доработкой и привязкой к местности уже существующих решений. Зачем ему столько?!

Лучшие армии полагаются уже не на миллионы рядовых призывников, а на относительно небольшое число высокопрофессиональных солдат, которые пользуются высокотехнологичным снаряжением, а также на автономные беспилотники, роботов и киберчервей. Уже сейчас большинство людей в военном смысле бесполезны.

Биотехнологии — не только здорово, но и дорого

Сегодня мы наконец видим, что преждевременное и неправильно понятое пророчество Ницше о «сверхчеловеке» становится возможным. Сейчас разрабатываются новые биотехнологии, благодаря которым человек сможет значительно улучшать свои физические и умственные способности, используя достижения науки и техники. Овладеть собственным носителем — своим телом. Проектировать его. Изменять, совершенствовать по мере необходимости. Жить долго. Легко справляться с заболеваниями. Но доступ к этим новым технологиям в первую очередь получат те, кто сможет за них заплатить.

В условиях быстрого прогресса в сфере биотехнологий и биоинженерии мы можем впервые в истории прийти к возможности превратить экономическое неравенство в биологическое.

Два сценария

Собственно, у будущего есть два возможных сценария. Либо элиты вынуждены будут просвещать и интегрировать в новый мир широкие массы, для чего придется отказаться от презрительного взгляда на них.

Либо… от демократии и идеи равенства элиты захотят отказаться. И человечество через пару поколений (а возможно и раньше) разделится на два биологических вида. Одни будут выглядеть как полукиборги, которые смогут жить значительно дольше, качественно лучше, не нуждаясь в прочей биомассе даже в качестве мартышек на конвейере, согнутых спин на плантациях или пушечного мяса на войне. Если массы утратят свою значимость для экономики, обороноспособности, государства, то исчезнет, по меньшей мере, часть стимулов инвестировать в их здоровье, образование и благосостояние.