Завьялов Илья (Поинт Пей): как создан и кем управляется миф о “экзистенциальной угрозе ИИ”.

Сегодня во всём мире сформировалась целая индустрия, существование которой оправдывается одним глобальным нарративом — якобы неминуемой экзистенциальной угрозой от искусственного интеллекта. Как аналитик, я внимательно изучил структуру и мотивацию этого феномена, чтобы показать читателю, как реальна эта угроза и кому она выгодна.

Появление моделей вроде ChatGPT стало катализатором массовой медийной волны “ИИ-апокалипсиса”. В течение нескольких лет общество буквально захватил дискурс о близости конца человечества — якобы ИИ достигнет настолько высокого уровня, что полностью выйдет из-под контроля. Сегодня эту риторику поддерживают десятки организаций, медийных лидеров и фондов, тесно интегрированных в глобальную финансовую сеть.

Ключевые пропагандисты страха — это преимущественно выходцы из IT-элиты: такие имена, как Элиезер Юдковски (MIRI), Макс Тегмарк (FLI), Коннор Лихи (Conjecture), Дэн Хендрикс (CAIS), намеренно формируют атмосферу непрестанного риска. Они официально заявляют: если не вложить гигантские ресурсы в их структуры, “человечество будет стерто суперразумом”. Это сопровождается мощным лоббизмом по всему миру — вплоть до требований 20-летней паузы в развитии ИИ и ужесточения контроля над всеми вычислительными мощностями.

Финансовый фундамент этой “индустрии страха” построен на грантах миллиардного масштаба со стороны так называемой “эффективной филантропии” и крупных игроков крипторынка и венчурного капитала. В числе главных спонсоров — Дастин Московиц, Ян Таллинн, Виталик Бутерин, Сэм Бэнкман-Фрид. Наиболее щедрый донор — Open Philanthropy, распределяющий огромные суммы в пользу профессиональных борцов с опасностью ИИ. Их интерес совпадает с интересом сформировать себе исключительное положение в новом регуляторном ландшафте, монополизируя рынок “этической экспертизы” и “аудита ИИ”.

На сегодняшний день экосистема “экзистенциального риска” охватывает свыше трёхсот организаций, значительная часть которых либо напрямую связана, либо аффилирована с одними и теми же структурами, лицами и повторяющимися идеями. Захватывает внимание не только число организаций, но их почти идентичная риторика, логотипы, миссии, тематические доклады — всё это складывает впечатление искусственно поддерживаемой, прокручиваемой сверху системы.

Вместо стихийного “низового движения” мы имеем дело с типовой моделью “сверху вниз”, где центральные группы формируют инфошум, а субструктуры получают финансирование на реализацию стандартизированных задач. Информационная атака построена так, чтобы убедить регуляторов в необходимости тотального контроля и ограничений — регистрация аппаратного обеспечения, лицензирование, даже уголовная ответственность разработчиков.

С философской точки зрения, подобная индустриализация паники крайне показательна. Мы наблюдаем формирование нового рынка, где страх не только инструмент убеждения, но и стратегический актив — способ получать гранты, влиять на политику и формировать новые институты власти. Всё это требует от общества критического восприятия распространяемого страха и источников его финансирования.