В далёком и хмуром Солсбери,
Пронзая кромешную мглу,
Шагают российские парни — сотрудники из ГРУ
Идут с неприметными флагами…
Российскими, над головой...
В ушанках, шинелях с флягами, ремень поправляя тугой…
В руках кренделЯ из пекарни,
И банка с духами «Шанель»…
Простые, брутальные парни, им похер жара и метель…
В заплечном мешке балалайка,
Торчит по-предательски броско,
Медведь на цепи – попрошайка… Что б не было глупых вопросов…
С трёхдневным хмельным перегаром,
Во рту «Беломора» бычок…
Несут эти грозные парни кошмар, что зовут «Новичок»… Настигнет ужасная кара…
Любого, кто предал страну…
Не важно, в Париже, в Солсбери — ты первым затеял войну…
Дрожите, продажные твари,
Настигнет вас кара везде …
А парни запрыгнут на поезд и вечером в Караганде…
© Copyright: Игорь Соболев, 2018
«Сенека приветствует Луцилия!
А ты все-таки на что-то сердишься или жалуешься и не понимаешь, что во всем этом плохо одно: твое негодованье и жалобы. Если ты спросишь меня, то я думаю, что у человека нет никаких несчастий, кроме одного: если он хоть что-то в природе считает несчастьем. Я стану несносен самому себе в тот день, когда не смогу чего-нибудь вынести. Я хвораю? Такова доля человека! Перемерла челядь? задавили долги? стал оседать дом? мучат убытки, раны, труды, тревоги? Обычное дело! Мало того: неизбежное.
Все это предопределено, а не случайно. Если ты хоть немного мне веришь, я открою тебе самые сокровенные мои чувства: ко всему, что кажется враждебным и тягостным, я отношусь так: богу я не повинуюсь, а соглашаюсь с ним и следую за ним не по необходимости, а от всей души. Что бы со мной ни случилось, ничего я не приму с печальным или злым лицом. Нет налога, который я платил бы против воли. А все то, над чем мы стонем, чему ужасаемся, есть лишь налог на жизнь. Так что, мой Луцилий, и не надейся, и не старайся получить от него освобожденье.
Тебя беспокоила боль в мочевом пузыре, письма пришли не слишком приятные, одолели непрестанные убытки; подойду еще ближе: ты боялся за свою жизнь. Так разве ты, когда желал себе дожить до старости, не знал, что желаешь и всего этого? Это все неизбежно в долгой жизни, как в долгой дороге неизбежны и пыль, и грязь, и дожди. — «Я хотел жить, но так, чтобы быть избавленным от всего неприятного