Рэй Далио: Меняющийся мировой порядок. Отношения и войны между США и Китаем. Часть 1 из 3

Предисловие: В этой главе я рассмотрю позиции, в которых сейчас находятся США и Китай, и значение этих позиций для для американо-китайских отношений. Поскольку США и Китай сейчас конкурируют в ряде областей, в рамках которых происходят войны и столкновения, мы будем рассматривать их позиции [в этих областях]. Поскольку по большей части то, что мы будем рассматривать, — это новые версии старых и классических конфликтов (например, новые технологии в классической технологической войне, новое оружие в классической войне и т.д.), мы будем рассматривать их в контексте того, что неоднократно происходило в истории, и с учетом вечных и универсальных принципов, которые мы узнали, изучая эти случаи. Хотя я буду рассматривать спектр возможностей, которые можно рассмотреть, я буду делать это, не вдаваясь в то, как может выглядеть будущее. Я сделаю это в «Будущем», заключительной главе этой книги. В этой главе я также перейду от изложения фактов к изложению мнений (т.е. поделюсь своими неопределенными предположениями).

Как и в других моих главах,если вы хотите быстро прочитать эту главу, вы можете прочитать только то, что выделено жирным шрифтом, а если вы хотите прочитать только принципы, вы можете прочитать то, что выделено курсивом.

Я начну с того, что передам три своих принципа взаимоотношений, которые относятся ко всем отношениям — между людьми, между организациями и т.д., включая отношения между США и Китаем. Как и любые другие мои принципы, вы можете принять или оставить их по своему усмотрению. Это всего лишь то, что, по моим наблюдениям, является истиной и работает для меня. Не стесняйтесь пропустить их, если они вам не интересны.

Мой главный принцип взаимоотношений, который, как мне кажется, актуален для отношений между США и Китаем, заключается в следующем:

• Обе стороны отношений могут выбирать, будут ли у них отношения сотрудничества-конкуренции по принципу «выиграл-выиграл» или отношения взаимной угрозы «проиграл-проиграл», хотя для этого необходимо, чтобы они оба согласились с тем, какой тип отношений у них будет. Если они выберут преимущественно беспроигрышные кооперативно-конкурентные отношения, они будут учитывать то, что действительно важно для другого, и постараются дать ему это в обмен на взаимность. При таком типе отношений «выигрыш-выигрыш» они могут вести жесткие переговоры с уважением и вниманием, соревнуясь, как два дружественных торговца на базаре или две дружественные команды на Олимпийских играх. Если они выберут отношения типа «проиграл — проиграл» с взаимными угрозами, они будут думать прежде всего о том, как причинить боль другому в надежде заставить его встать в позу страха, чтобы получить то, что они хотят. При таком типе отношений «проигрыш-проигрыш» они будут вести больше разрушительных войн, чем продуктивных обменов. История показала, что малые войны могут выйти из-под чьего-либо контроля и превратиться в большие войны, которые гораздо хуже, чем представляли себе даже лидеры, выбравшие этот путь, так что практически все стороны жалеют, что выбрали первый путь. Любая из сторон может навязать второй путь другой стороне, в то время как для следования по первому пути нужны обе стороны. В глубине сознания всех сторон, независимо от того, какой путь они выберут, должны быть их относительные силы. В первом случае стороны должны понимать, что другой может навязать им и оценить качество обмена, не становясь слишком напористыми, в то время как во втором случае стороны должны понимать, что сила будет определяться относительной способностью терпеть боль в той же степени, что и относительной способностью причинять ее. Когда неясно, насколько велика власть одной из сторон вознаграждать и наказывать другую, первый путь является более безопасным, поскольку существует большая неопределенность в том, как каждая сторона может причинить боль другой. С другой стороны, второй путь обязательно прояснит, какая сторона является доминирующей, а какой придется быть покорной после того, как ад войны закончится. Это подводит меня к моему главному принципу власти.

Мой главный принцип в отношении власти таков:

• Иметь власть, уважать власть и использовать власть с умом. Иметь власть — это хорошо, потому что власть всегда побеждает соглашения, правила и законы. Это потому, что, когда дело дойдет до драки, те, у кого есть власть либо навязать свою интерпретацию правил и законов, либо отменить правила и законы, получат то, что хотят. Последовательность использования власти следующая. При возникновении разногласий стороны сначала попытаются разрешить их, не прибегая к правилам/законам, пытаясь договориться о том, что делать, самостоятельно. Если это не сработает, они попытаются использовать соглашения/правила/законы, которые они согласились соблюдать. Если и это не сработает, те, кто хочет получить желаемое больше, чем уважает правила, прибегнут к использованию своей власти. Когда одна сторона прибегает к использованию своей силы, а другая сторона в споре недостаточно запугана, чтобы подчиниться, начинается война. Война — это проверка относительной силы. Война может быть тотальной или сдержанной; в любом случае она будет такой, какая потребуется для определения того, кто что получит. Война, как правило, устанавливает превосходство одной из сторон, после чего следует мир, потому что никто не хочет воевать с явно наиболее могущественным субъектом, пока этот субъект не перестанет быть явно наиболее могущественным. Тогда эта динамика начнется снова. Важно уважать власть, потому что неразумно вести войну, которую можно проиграть; предпочтительнее договориться о наилучшем урегулировании (если только человек не хочет стать мучеником, что обычно происходит по глупым эгоистическим причинам, а не по разумным стратегическим соображениям). Также важно использовать власть с умом. Разумное использование власти не обязательно означает принуждение других дать вам то, что вы хотите — т.е. запугивание. Оно включает в себя признание того, что щедрость и доверие являются мощной силой для создания отношений «выиграл — выиграл», которые приносят гораздо больше пользы, чем отношения «проиграл — проиграл». Другими словами, часто бывает так, что использование своей «жесткой силы» — не лучший путь, а использование своей «мягкой силы» предпочтительнее. [1] Если человек находится в проигрышных отношениях, он должен выйти из них тем или иным способом, предпочтительно через сепарацию, но возможно и через войну. Чтобы мудро распорядиться своей властью, обычно лучше не демонстрировать ее, потому что это обычно приводит к тому, что другие чувствуют угрозу и наращивают свои контр-угрожающие силы, что приводит к взаимным угрожающим отношениям. С силой обычно лучше обращаться как со скрытым ножом, который можно достать в случае драки. Но в некоторых случаях, когда дело доходит до драки, демонстрация своей силы и угроза ее применения наиболее эффективны для улучшения позиции на переговорах и предотвращения драки. Очень важно знать, что для другой стороны имеет наибольшее и наименьшее значение, особенно то, за что они будут и не будут бороться и как они будут бороться. Это лучше всего выяснить, изучив типы отношений, которые у них были, и способы использования власти в прошлом, представив себе, чего они добиваются, и проверив их методом проб и ошибок. Иногда взаимные испытания приводят к эскалации «тишь да гладь», что ставит обе стороны в сложное положение, когда им приходится выбирать между борьбой и блефом. Эскалация войн «око за око» часто приводит к тому, что конфликты выходят за пределы того, чего, по логике вещей, не хотела бы ни одна из сторон. Знание того, где находится баланс сил — т.е. знание того, кто и что выиграет и потеряет в случае драки — всегда должно быть в голове, потому что это, по сути, уровень равновесия, который стороны держат в голове, когда думают о «справедливом» разрешении спора — например, думают о том, к каким результатам приведет судебный спор, когда рассматривают условия соглашения, достигнутого путем переговоров. Хотя в целом желательно иметь власть, также желательно не иметь власти, которая не нужна. Это связано с тем, что поддержание власти требует затрат ресурсов, прежде всего времени и денег. С властью приходит бремя ответственности. Хотя большинство людей считают, что иметь много власти лучше всего, меня часто поражало, насколько счастливыми могут быть менее влиятельные люди по сравнению с более влиятельными. Размышляя о том, как разумно использовать власть, важно также подумать о том, когда нужно договариваться, а когда бороться. Для этого важно представить, как будет меняться власть со временем. Желательно использовать свою власть для переговоров, принуждения к соглашению или ведения войны, когда ее сила наиболее велика. Это означает, что выгодно воевать раньше, если относительная власть ослабевает, и позже, если она возрастает. Конечно, бывают случаи, когда войны логичны и необходимы, чтобы сохранить или получить то, что нужно. Это подводит меня к моему главному принципу в отношении войны.

Мой главный принцип в отношении войны таков:

• Когда два конкурирующих субъекта обладают сравнимыми возможностями, которые включают в себя возможность уничтожить другого, риски войны до смерти высоки, если только обе стороны не имеют чрезвычайно высокой веры в то, что они не получат неприемлемого вреда или не будут уничтожены другой стороной. Представьте, что вы имеете дело с человеком, который может либо сотрудничать с вами, либо убить вас, а вы можете либо сотрудничать с ним, либо убить его, и ни один из вас не может быть уверен в том, что сделает другой. Как бы вы поступили? Несмотря на то, что лучшим вариантом для вас и вашего противника является сотрудничество, логичнее всего для каждого из вас будет убить другого, прежде чем он будет убит другим. Это потому, что выживание имеет первостепенное значение, и вы не знаете, убьют ли они вас, хотя вы знаете, что в их интересах убить вас до того, как вы убьете их. В теории игр такое положение называется «дилеммой заключенного». Именно поэтому установление взаимных гарантий защиты от экзистенциального вреда, который противники могут нанести друг другу, необходимо для того, чтобы избежать смертоносных войн. Установление обмена выгодами и зависимостями, потеря которых была бы невыносима, еще больше укрепляет хорошие отношения. Поскольку а) большинство войн происходит, когда не ясно, какая из сторон наиболее сильна, поэтому исход неопределен, б) затраты на войны огромны, и в) проигрыш в войне губителен, они чрезвычайно опасны, и вступать в них можно только в том случае, если есть уверенность, что не будет неприемлемых потерь, поэтому необходимо хорошо подумать, за что вы действительно будете сражаться до смерти.

Хотя в этой главе я в основном фокусируюсь на отношениях между США и Китаем, игра, в которую играем мы и глобальные политики, похожа на многомерную шахматную партию, которая требует от каждого игрока учитывать множество позиций и возможных ходов ряда ключевых игроков (т.е. стран), которые также играют в эту игру, причем каждый из этих игроков имеет широкий спектр соображений (экономических, политических, военных и т.д.), которые они должны взвесить, чтобы правильно сделать свои ходы. Например, к другим игрокам, которые сейчас участвуют в этой многомерной игре, относятся Россия, Япония, Индия, другие азиатские страны, Австралия и европейские страны, и все они имеют множество соображений и составляющих, которые будут определять их ходы. Играя в ту игру, в которую играю я — т.е. глобальное макроинвестирование — я знаю, насколько сложно одновременно учитывать все, что имеет значение, чтобы принимать выигрышные решения. Я также знаю, что то, что я делаю, не так сложно, как то, что делают те, кто находится в креслах власти, и я знаю, что у меня нет доступа к информации такого же качества, как у них, поэтому с моей стороны было бы самонадеянностью думать, что я знаю лучше, чем они, о том, что происходит и как лучше с этим справиться. По этим причинам я предлагаю свои взгляды со скромной позиции. С этой скромностью я расскажу вам, как я вижу отношения между США и Китаем и обстановку в мире в свете этих войн, и я буду предельно честен.

Положение, в котором находятся американцы и китайцы

Как я вижу, судьба и ее проявления в виде Больших циклов поставили эти две страны и их лидеров в те позиции, в которых они сейчас находятся. Они заставили Соединенные Штаты пройти через взаимно усиливающие Большие циклы успехов, которые привели к излишествам, что привело к ослаблению в ряде областей. Точно так же они привели Китай к спадам Большого цикла, которые привели к невыносимо плохим условиям, что привело к революционным изменениям и взаимоусиливающим подъемам, в которых он сейчас находится.

Например, судьба и цикл большого долга привели США к тому, что сейчас они находятся в поздней фазе цикла долгосрочного долга, когда у них слишком много долгов и им необходимо быстро произвести еще больше долгов, которые они не могут обслуживать с помощью твердой валютой, поэтому им приходится монетизировать свой долг классическим способом позднего цикла — печатать деньги для финансирования дефицита правительства. По иронии судьбы, классическое положение США является следствием их успехов, которые привели к таким эксцессам. Например, именно благодаря глобальным успехам США доллар США стал доминирующей мировой резервной валютой, что позволило американцам брать чрезмерные займы у остального мира (в том числе у Китая), что поставило США в сложное положение должника других стран (в том числе Китая) и поставило эти другие страны в сложное положение держателя долга страны с чрезмерной задолженностью, которая быстро увеличивает и монетизирует свой долг и выплачивает значительно отрицательные реальные процентные ставки тем, кто его держит. Другими словами, именно из-за классического цикла резервной валюты Китай захотел накопить много денег в мировой резервной валюте, что заставило его одолжить так много американцам, которые захотели занять так много, что поставило китайцев и американцев в неловкие отношения большого должника и кредитора, когда между ними идут войны.

Судьба и то, как работает цикл богатства, особенно при капитализме, привели к тому, что были созданы стимулы и ресурсы, которые привели американцев к большим достижениям, богатству и в конечном итоге к большому разрыву в богатстве, который сейчас вызывает конфликты, угрожает внутреннему порядку и угрожает производительности, необходимой для того, чтобы США оставались сильными. В Китае классический крах китайских финансов из-за долгов и денежной слабости, внутренние конфликты и конфликты с иностранными державами привели к спаду Большого цикла Китая в то же время, когда США поднимались, и именно экстремальность этих ужасных условий привела к революционным изменениям, которые в конечном итоге привели к созданию стимулов и рыночных/капиталистических подходов, которые привели Китай к большим достижениям, большому богатству и большим разрывам в благосостоянии, которые, по понятным причинам, вызывают все большую озабоченность.

Подобным образом судьба и то, как работает глобальный цикл власти, поставили Соединенные Штаты в прискорбное положение, когда им приходится выбирать между а) борьбой за защиту своего положения и существующего мирового порядка и б) отступлением. Например, именно потому, что Соединенные Штаты выиграли войну на Тихом океане во Второй мировой войне, именно им, а не какой-либо другой стране, придется выбирать между а) защитой Тайваня — места, местонахождение которого неизвестно большинству американцев, и не могут произнести его название по буквам, и б) отступлением. Именно из-за этой судьбы и этого глобального цикла власти Соединенные Штаты сегодня имеют военные базы в более чем 70 странах, чтобы защищать свой мировой порядок, даже если это экономически невыгодно.

История показывает, что успехи всех стран зависят от поддержания укрепляющих сил без производства излишеств, которые приводят к их упадку. По-настоящему успешным странам удавалось делать это в течение 200-300 лет. Ни одна из них не смогла сделать вечно.

До сих пор в этой книге мы рассматривали историю последних 500 лет, уделяя особое внимание циклам подъема и упадка голландской, британской и американской империй резервных валют, а также последним 1 400 годам китайских династий, что привело нас к настоящему времени. Цель заключалась в том, чтобы вписать то, где мы находимся, в контекст масштабных историй, которые привели нас сюда, и увидеть причинно-следственные схемы того, как все работает, чтобы мы могли представить то, где мы находимся, в более широком ракурсе. Теперь нам нужно опуститься вниз и посмотреть на то, где мы находимся, более детально, не теряя из виду общую картину. По мере того, как мы опускаемся вниз, незаметные мелочи — TikTok, Huawei, санкции Гонконга, закрытие консульств, перемещение линкоров, беспрецедентная денежная политика, политическая борьба, социальные конфликты и многое другое — начинают казаться гораздо более масштабными, и мы оказываемся в метели, которая обрушивается на нас каждый день. Каждая из них заслуживает более чем внимательного рассмотрения, которое я не намерен проводить здесь, но я коснусь основных вопросов.

История учит нас, что существует пять основных типов войн: 1) торговые/экономические войны, 2) технологические войны, 3) геополитические войны, 4) войны капиталов и 5) войсковые войны, которые необходимо рассматривать. Хотя все здравомыслящие люди хотели бы, чтобы этих «войн» не было, а вместо них происходило сотрудничество, мы должны практично признать, что они существуют, и мы должны использовать прошлые случаи в истории и наше понимание фактического развития событий, когда они происходят, чтобы подумать о том, что, скорее всего, произойдет дальше и как с этим справиться. Мы видим, что они происходят сейчас в разной степени игры. Их не следует воспринимать как отдельные конфликты, а скорее как взаимосвязанные конфликты, которые являются продолжением одного большого развивающегося конфликта. Наблюдая за их развитием, мы должны заметить и попытаться понять стратегические цели каждой стороны — например, пытаются ли они ускорить конфликт (что, по мнению некоторых американцев, лучше для США, поскольку время на стороне Китая, так как Китай наращивает свои силы более быстрыми темпами) или пытаются смягчить конфликты (поскольку считают, что им будет лучше, если войны не будет)? Для того чтобы не допустить выхода конфликта из-под контроля, важно, чтобы лидеры обеих стран четко понимали, что такое «красные линии» и «сигнальные провода», которые сигнализируют об изменении степени серьезности конфликта. Давайте теперь посмотрим на эти войны с учетом уроков истории и заложенных в них принципов.

Торговая/экономическая война

Как и любая война, торговая война может перейти от вежливого спора к угрозе жизни, в зависимости от того, как далеко хотят зайти воюющие стороны.

До сих пор мы не видели, чтобы торговая война между США и Китаем зашла очень далеко — она включает в себя классические тарифы и ограничения на импорт, напоминающие те, которые мы неоднократно наблюдали в другие подобные периоды конфликта (например, тарифный закон Смута-Хоули 1930 года). Мы видели торговые переговоры и то, к чему они привели, отраженные в очень ограниченном торговом соглашении первой фазы, которое находится на ранних стадиях и предварительно реализуется. Как мы видели, эти «переговоры» были направлены на испытание возможностей друг друга, а не на обращение к глобальным законам и судьям (таким как Всемирная торговая организация) для достижения справедливого решения. Именно так — т.е. через испытание силы — будут вестись все эти войны. Большой вопрос в том, как далеко зайдут эти испытания силы и какую форму они примут.

Помимо торговых споров есть три основных экономических аспекта критики США в отношении управления Китаем своей экономикой.

1. Китайское правительство проводит широкий спектр развивающейся интервенционистской политики и практики, направленной на ограничение доступа на рынок для импортных товаров, услуг и предприятий, тем самым защищая свои внутренние отрасли путем создания недобросовестной практики.
2. Китайцы предоставляют значительные государственные рекомендации, ресурсы и нормативную поддержку китайским отраслям промышленности, в частности, включая политику, направленную на извлечение передовых технологий из иностранных компаний, особенно в чувствительных секторах.
3. Китайцы крадут интеллектуальную собственность, причем часть этой кражи, как полагают, спонсируется государством, а часть — находится вне прямого контроля правительства.

В целом, Соединенные Штаты реагируют на эти вещи, пытаясь изменить то, что делают китайцы (например, заставить их открыть свои рынки для американцев), и делая свои собственные версии этих вещей (закрывая американские рынки для китайцев). Американцы не признаются в том, что они делают некоторые вещи (например, забирают интеллектуальную собственность), так же, как и китайцы, потому что затраты на пиар, связанные с признанием этих вещей, слишком велики. Когда они ищут сторонников своих целей, все лидеры хотят казаться лидерами армии, которая борется за добро против армии зла, которая делает плохие вещи. Вот почему мы слышим обвинения с обеих сторон в том, что другая сторона делает зло, и не слышим о раскрытии не очень приглядных вещей, которые делают они. В качестве принципа...

Когда дела идут хорошо, легко придерживаться высоких моральных принципов. Однако, когда борьба становится жесткой, становится легче оправдать то, что раньше считалось аморальным (хотя вместо того, чтобы называть это аморальным, его называют моральным). По мере ужесточения борьбы возникает дихотомия между идеалистическими описаниями того, что делается (что хорошо для связей с общественностью внутри страны), и практическими вещами, которые делаются для победы. Это происходит потому, что во время войн лидеры хотят убедить своих избирателей в том, что «мы хорошие, а они злые», потому что это самый эффективный способ заручиться поддержкой людей, в некоторых случаях до такой степени, что они готовы убивать или умирать за дело. Хотя это и правда, нелегко вдохновить людей, если практичный лидер объясняет, что «на войне нет законов», кроме этических законов, которые люди навязывают сами себе, и «мы должны играть по тем же правилам, по которым играют они, или мы будем глупо воевать, самооправдываясь тем, что делаем это с одной рукой за спиной».

Что касается торговой войны, я считаю, что мы уже практически увидели лучшее торговое соглашение, которое нам предстоит увидеть, и что риски ухудшения этой войны выше, чем вероятность ее улучшения, и мы не увидим никаких изменений в договорах или тарифах в ближайшее время, поскольку все торговые переговоры приостановлены до окончания президентских выборов в США. После выборов многое зависит от того, кто победит и как он будет относиться к этому конфликту. Это окажет большое влияние на то, как американцы и китайцы будут подходить к судьбам Большого цикла, которые находятся в процессе разворачивания. В настоящее время обе политические партии США сходятся в одном — возможно, единственном — вопросе: «ястребиная» позиция в отношении Китая. Насколько ястребиной и как именно эта ястребиность выражается и как на нее реагируют китайцы, сейчас неизвестно.

Как может обостриться эта война?

Классически, самая опасная часть торговой/экономической войны наступает тогда, когда страны отрезают друг друга от существенного импорта (например, Китай отрезает США от редкоземельных элементов, необходимых для производства множества высокотехнологичных товаров, автомобильных двигателей и оборонных систем, а США отрезают Китай от существенных технологий) и/или от существенного импорта из других стран (например, США отрезают Китай от полупроводников из Тайваня, сырой нефти с Ближнего Востока или из России, или металлов из Австралии) — точно так же, как отрезание США от нефти Японии было коротким опережающим индикатором последовавшей за этим вооруженного столкновения. До сих пор мы этого не видели, хотя и наблюдали движения в этом направлении. Я не утверждаю, что такой шаг вероятен, но хочу уточнить, что прекращение импорта основных товаров с любой стороны будет означать серьезную эскалацию, которая может привести к гораздо более серьезному конфликту. Если этого не произойдет, эволюция пойдет своим обычным путем, и международные платежные балансы будут меняться в основном на основе растущей конкурентоспособности каждой страны.

По этим причинам обе страны, особенно Китай, начинают ориентироваться больше на внутреннее производство и «расставание».[2] Как сказал президент Си, мир «претерпевает изменения, невиданные в течение столетия», и «в нынешних внешних условиях растущего протекционизма, спада в мировой экономике и сокращения глобальных рынков [Китай] должен в полной мере использовать преимущества внутреннего сверхкрупного рынка». За последние 40 лет он приобрел способности для этого. В ближайшие пять лет мы должны увидеть, как обе страны становятся все более независимыми друг от друга. Очевидно, что темпы сокращения зависимостей, от которых можно отказаться, в ближайшие 5-10 лет для Китая будут гораздо выше, чем для США.

Технологическая война

Технологическая война — это гораздо более серьезная война, чем торговая, потому что тот, кто победит в технологической войне, вероятно, победит и в экономической войне и прямом военном столкновении.

США и Китай сейчас являются доминирующими игроками в крупных мировых технологических секторах, и эти крупные технологические сектора — отрасли будущего. Китайский технологический сектор быстро развивался внутри страны, чтобы обслуживать китайцев в Китае и стать участником мирового рынка. В то же время Китай по-прежнему сильно зависит от технологий из США и других стран (например, полупроводниковые чипы из Тайваня). Это делает Соединенные Штаты уязвимыми к возрастающему развитию и конкуренции китайских технологий и делает китайцев уязвимыми к отсечению от американских или неамериканских важнейших технологий.

Похоже, что сейчас Соединенные Штаты обладают более широкими технологическими возможностями, хотя это зависит от типа технологии, и США теряют свое преимущество. Например, в то время как США опережают в развитии передового ИИ, они отстают в развитии 5G. В качестве неточной иллюстрации этого лидерства выступает рыночная капитализация американских технологических компаний, которая в целом примерно в два раза больше, чем китайских, при том, что рыночная доля Китая растет быстрее, чем доля Америки. Этот расчет занижает относительную силу Китая, поскольку не включает некоторые крупные частные компании (такие как Huawei и Ant Financial) и технологические разработки без участия компаний (т.е. силами госорганов), которых в Китае больше, чем в США. Сегодня крупнейшие публичные китайские технологические компании (Alibaba и Tencent) уже являются пятой и седьмой крупнейшими технологическими компаниями в мире, сразу за некоторыми из крупнейших американских акций «FAAMG». В некоторых наиболее важных технологических областях лидируют китайцы. Например, 40% крупнейших в мире гражданских суперкомпьютеров сейчас находятся в Китае, Китай лидирует в гонке 5G, он лидирует в некоторых аспектах гонки ИИ/больших данных и в некоторых аспектах гонки квантовых вычислений/шифрования/коммуникаций. Аналогичные лидеры существуют и в других технологиях, например, в сфере финтеха, где долларовый объем операций электронной коммерции и мобильных платежей в Китае является самым высоким в мире и значительно опережает аналогичный показатель в США. Конечно, есть технологии, о которых не знаю ни я, ни даже наши самые информированные спецслужбы, и которые разрабатываются в тайне.

Китай, вероятно, будет развивать свои технологии и качество принимаемых решений быстрее, чем США. Большие данные + большой ИИ + большие вычисления = превосходная система принятия решений. Китайцы собирают гораздо больше данных на человека, чем в США (а людей у них в четыре раза больше), и они вкладывают значительные средства в ИИ и большие вычисления, чтобы максимально использовать их. Объем ресурсов, вливаемых в эти и другие технологические области, намного больше, чем в США. Что касается предоставления денег, то и венчурные капиталисты, и правительство предоставляют китайским разработчикам практически неограниченные суммы. Что касается предоставления людей, то число студентов, которые заканчивают колледжи и делают карьеру в сфере технологий в Китае, примерно в восемь раз больше, чем в США. Хотя Соединенные Штаты в целом лидируют в области технологий (и при этом некоторых областях отстают) и, конечно, имеют несколько крупных инновационных центров, особенно в своих ведущих университетах и крупных технологических компаниях. Так что США не выбывают из этой гонки, хотя их относительное положение ухудшается, поскольку технологические инновационные возможности Китая растут гораздо быстрее. Не забывайте, что Китай — это страна, лидеры которой 36 лет назад восхищались ручными калькуляторами, которые я им подарил, и представьте, где они могут оказаться через 36 лет, что уже не так уж и далеко.

В ответ на технологические угрозы Соединенные Штаты препятствуют деятельности китайских компаний (таких как Huawei, TikTok и WeChat) в США, пытаются подорвать их деятельность на международном уровне и, возможно, нанести ущерб их жизнеспособности посредством санкций, которые не позволяют им получать необходимые для производства комплектующие. Делают ли Соединенные Штаты это потому, что а) Китай использует эти компании для шпионажа в США и других странах, б) потому что Соединенные Штаты обеспокоены тем, что они и другие китайские технологические компании более конкурентоспособны, и/или в) в качестве мести за то, что китайцы не позволяют американским технологическим компаниям иметь свободный доступ на китайский рынок? Хотя это спорный вопрос, нет никаких сомнений в том, что эти и другие китайские компании становятся все более конкурентоспособными очень быстро. В ответ на эту конкурентную угрозу Соединенные Штаты пытаются сдержать или уничтожить угрожающие технологические компании. Интересно, что, хотя Соединенные Штаты перекрывают доступ к интеллектуальной собственности, еще недавно они имели бы гораздо больше возможностей сделать это, поскольку у США было гораздо больше интеллектуальной собственности по сравнению с другими странами. Китай начал делать то же самое с Соединенными Штатами, что будет наносить все больший ущерб, потому что китайские объекты интеллектуальной собственности становятся лучше во многих отношениях. За короткое время они прошли долгий путь от изумления дешевыми калькуляторами.

Что касается кражи технологий, то, хотя, по общему мнению, это большая угроза (каждая пятая североамериканская компания, участвовавшая в опросе Глобального совета финансовых директоров CNBC в 2019 году, заявила о краже интеллектуальной собственности китайскими компаниями [3]), это не полностью объясняет действия, предпринимаемые против китайских технологических компаний. Если компания нарушает закон внутри страны (например, Huawei в США), можно было бы ожидать, что это преступление будет преследоваться по закону, чтобы можно было увидеть доказательства, свидетельствующие о шпионских устройствах, встроенных в технологии. Мы этого не видим. Страх перед растущей конкурентоспособностью является таким же или даже большим фактором, мотивирующим нападки на китайские технологические компании, но нельзя ожидать, что политики признаются в этом. Американские лидеры не могут признать, что конкурентоспособность американских технологий падает, и не могут аргументировано запретить свободную конкуренцию американскому народу, который на протяжении веков учили верить, что конкуренция — это и справедливый, и лучший процесс для достижения наилучших результатов. С практической точки зрения кража интеллектуальной собственности происходила на протяжении всей истории человечества, и ее всегда было трудно предотвратить. Как мы видели в предыдущих главах, британцы делали это с голландцами, а американцы — с британцами, чтобы повысить свою конкурентоспособность. «Воровство» подразумевает нарушение закона. Когда война идет между странами, нет ни законов, ни судей, ни присяжных для разрешения споров, и истинные причины принимаемых решений не всегда раскрываются теми, кто их принимает. Я не хочу сказать, что причины агрессивных действий Соединенных Штатов не являются хорошими; я не знаю, являются ли они таковыми. Я просто хочу сказать, что они могут быть не совсем такими, как заявлено. Протекционистская политика уже давно существует для защиты компаний от иностранной конкуренции. Технология Huawei, безусловно, представляет угрозу, потому что она лучше американской. Посмотрите на Alibaba и Tencent и сравните их с американскими аналогами. Американцы могут спросить, почему эти компании не являются участниками конкурентного рынка в США. В основном по тем же причинам, по которым Amazon и ряд других американских технологических компаний не могут свободно действовать и конкурировать в Китае. В любом случае, происходит разделение технологий, которое является частью более широкого разделения Китая и США, что окажет огромное влияние на то, как будет выглядеть мир через пять лет.

Как будет выглядеть обострение технологической войны?

Соединенные Штаты по-прежнему имеют технологическое превосходство (хотя оно быстро сокращается). В результате, на данный момент китайцы сильно зависят от импорта технологий как из США, так и из неамериканских источников, на которые США могут влиять. Это является источником большой уязвимости для Китая, и мощным оружием в руках США. Это наиболее очевидно в сфере передовой полупроводниковой промышленности, хотя это происходит и в других технологиях. События вокруг ведущего мирового производителя чипов — Тайваньской полупроводниковой производственной компанией (TSMC), которая обеспечивает Китай и весь мир необходимыми чипами и на которую могут влиять Соединенные Штаты, является одними из самых интересных, за которыми стоит наблюдать. Существует много таких китайских импортных технологий, которые необходимы для благосостояния Китая, и гораздо меньше американского импорта из Китая, который необходим для благосостояния Соединенных Штатов. Если Соединенные Штаты перекроют доступ Китая к важнейшим технологиям, это будет означать серьезное повышение риска войны. С другой стороны, если события будут развиваться так, как они развиваются, то через 5-10 лет Китай станет гораздо более независимым и будет находиться в гораздо более сильной позиции, чем США в технологическом плане, и тогда мы увидим, что эти технологии будут гораздо более разделены.

Продолжение: часть 2 | часть 3

t.me/Hamvestor

Ссылки на переводы других связанных статей:

Вступление: Изменяющийся мировой порядок - The Changing World Order

Глава 1: Большие циклы в двух словах

Глава 2: Большой цикл денег, кредитов, долгов и экономической активности: Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

Глава 3: Меняющаяся ценность денег

Глава 4: Большие циклы Голландской и Британской империй и их валют: Часть 1 | Часть 2

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 1

Глава 5: Большие циклы Соединенных Штатов и доллара. Часть 2-1 | Часть 2-2

Глава 6: Большой цикл Китая и его валюты. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3 | Часть 4

Глава 7: Отношения и войны между США и Китаем. Часть 1 | Часть 2 | Часть 3

 [1] Например, хотя я всегда имел и сохранял автократическое право на принятие решений в Bridgewate, я решил не использовать его. Вместо этого я создал и управлял идейно-меритократической системой (которую я описал в «Принципах»). Я также решил быть гораздо более щедрым с людьми, с которыми работал, чем должен был, сохраняя при этом чрезвычайно высокие стандарты, потому что знал, что такой подход приведет к удивительным отношениям и результатам, которых мы достигли — гораздо лучше, чем если бы я использовал свои «жесткие полномочия» более решительно. Поэтому важно помнить, что великие отношения дают человеку великие силы и что они сами по себе являются прекрасным вознаграждением. Нет ничего более мощного и полезного для человека и коллектива, чем сотрудничество способных людей, которые заботятся друг о друге и готовы дать друг другу все, на что они способны".

[2] Основной план построения самодостаточности проходит под названием «двойная циркуляция».

[3] https://www.cnbc.com/2019/02/28/1-in-5-companies-say-china-stole-their-ip-within-the-last-year-cnbc.html

Bridgewater Daily Observations подготовлен и является собственностью Bridgewater Associates, LP и распространяется исключительно в информационных и образовательных целях. При этом не учитываются конкретные инвестиционные потребности, цели или толерантность любого из получателей. Кроме того, фактические инвестиционные позиции компании Bridgewater могут и часто будут отличаться от ее выводов, обсуждаемых в настоящем документе, в зависимости от любого количества факторов, таких как инвестиционные ограничения клиентов, ребалансировка портфеля и затраты на транзакции, среди прочего. Получатели должны проконсультироваться со своими собственными консультантами, включая налоговых консультантов, перед принятием любого инвестиционного решения. Данный отчет не является предложением о продаже или ходатайством о предложении о покупке упомянутых ценных бумаг или других инструментов.

В исследованиях Bridgewater используются данные и информация из публичных, частных и внутренних источников, включая данные фактических сделок Bridgewater. Источники включают Австралийское бюро статистики, Bloomberg Finance L.P., Capital Economics, CBRE, Inc, CEIC Data Company Ltd., Consensus Economics Inc, Corelogic, Inc, CoStar Realty Information, Inc, CreditSights, Inc, Dealogic LLC, DTCC Data Repository (U.S.), LLC, Ecoanalitica, EPFR Global, Eurasia Group Ltd., Eurasia Group Ltd., EPFR Global, Eurasia Group Ltd., Eurasia Group Ltd. и др, Европейский институт денежных рынков — EMMI, Evercore ISI, Factset Research Systems, Inc, The Financial Times Limited, GaveKal Research Ltd., Global Financial Data, Inc, Haver Analytics, Inc, ICE Data Derivatives, IHSMarkit, The Investment Funds Institute of Canada, International Energy Agency, Lombard Street Research, Mergent, Inc, Metals Focus Ltd, Moody's Analytics, Inc, MSCI, Inc, Национальное бюро экономических исследований, Организация экономического сотрудничества и развития, Pensions & Investments Research Center, Renwood Realtytrac, LLC, Rystad Energy, Inc, S&P Global Market Intelligence Inc, Sentix Gmbh, Spears & Associates, Inc, State Street Bank and Trust Company, Sun Hung Kai Financial (UK), Refinitiv, Totem Macro, United Nations, US Department of Commerce, Wind Information (Shanghai) Co Ltd, Wood Mackenzie Limited, World Bureau of Metal Statistics и World Economic Forum. Хотя мы считаем информацию из внешних источников надежной, мы не берем на себя ответственность за ее точность.

Мнения, выраженные в настоящем отчете, являются исключительно мнением компании Bridgewater на дату составления настоящего отчета и могут быть изменены без предварительного уведомления. Bridgewater может иметь значительный финансовый интерес в одной или нескольких обсуждаемых позициях и/или ценных бумагах или деривативах. Лица, ответственные за подготовку данного отчета, получают вознаграждение в зависимости от различных факторов, включая, помимо прочего, качество их работы и доходы фирмы.