то есть основной вывод, что глобально нет «отдельно богом взятых и отдельно богом проклятых» и все еще можно изменить… ну, допустим.
тогда вопрос, даже два:
1) если институциальные издержки (по смене института) растут пропорционально времени жизни и распространения самого института, то институт даже имеющий яркие отрицательные эффекты будет скорее костенеть, чем меняться, не так ли?
2) Если оппортунистическое поведение жестко пресекается а институт закостенел до состояния догматов, то откуда бы взяться изменениям? Максимум что может появиться (при наличие свободного пространства, куда можно убежать) — это параллельные институты — «раскольники» и прочие «протестанты». Тогда возникает вопрос: а не правы ли те, кто утверждает, что есть более правильные и менее правильные институты, а их «правильность и успешность» определена в момент их создания (иногда за счет успеха второго игрока, а иногда в силу случайного стечения обстоятельств)?
На самом деле меня больше всего интересует ответ на третий вопрос:
На сколько вероятна глубокая трансформация таких старых и весьма устойчивых институтов как церковь и государство. Ну и бонусом, при каких условиях эти институты могут быть полностью заменены другими, и могут ли вообще?
eagledwarf,
1. Дело не только в издержках, но и в том, что выгода от смены института становится больше.
2. Невозможно угадать, какие институты окажутся успешными. Причина институциональных изменений — вызовы внешней среды. Сейчас многие относят средиземноморскую культуру, и, в частности, испанскую сиесту к одной из причин распространения короновируса. Но это невозможно понять до появления пандемии.
3. Об этом я расскажу отдельно. Я называю такие институты «терминальными», когда процесс изменений приходит к некоторому итогу. Многие канонические нормы не меняются столетиями.
тогда вопрос, даже два:
1) если институциальные издержки (по смене института) растут пропорционально времени жизни и распространения самого института, то институт даже имеющий яркие отрицательные эффекты будет скорее костенеть, чем меняться, не так ли?
2) Если оппортунистическое поведение жестко пресекается а институт закостенел до состояния догматов, то откуда бы взяться изменениям? Максимум что может появиться (при наличие свободного пространства, куда можно убежать) — это параллельные институты — «раскольники» и прочие «протестанты». Тогда возникает вопрос: а не правы ли те, кто утверждает, что есть более правильные и менее правильные институты, а их «правильность и успешность» определена в момент их создания (иногда за счет успеха второго игрока, а иногда в силу случайного стечения обстоятельств)?
На самом деле меня больше всего интересует ответ на третий вопрос:
На сколько вероятна глубокая трансформация таких старых и весьма устойчивых институтов как церковь и государство. Ну и бонусом, при каких условиях эти институты могут быть полностью заменены другими, и могут ли вообще?
1. Дело не только в издержках, но и в том, что выгода от смены института становится больше.
2. Невозможно угадать, какие институты окажутся успешными. Причина институциональных изменений — вызовы внешней среды. Сейчас многие относят средиземноморскую культуру, и, в частности, испанскую сиесту к одной из причин распространения короновируса. Но это невозможно понять до появления пандемии.
3. Об этом я расскажу отдельно. Я называю такие институты «терминальными», когда процесс изменений приходит к некоторому итогу. Многие канонические нормы не меняются столетиями.