Крах Губительного Идеализма: Как Трамп Делает Дипломатию Эффективной

Крах Политического Идеализма: Как Трамп Делает Дипломатию Эффективной 

Экстракт:

• Политика неоконсервативного и лево-либерального интервенционизма, отражающаяся в  стратегии«строительства наций» себя исчерпала — она дорогостоящая, неэффективная и морально ошибочная.

• Либертарианский реализм предлагает реалистичную и эффективную альтернативу: уважение суверенитета, адекватную оценку социо-институционального состояния стран, экономическое сотрудничество, бизнес интересы и отказ США от роли мирового экспортера универсальной политической модели.

• Общественное мнение в США всё больше склоняется к прагматичному подходу, особенно среди молодого поколения.

• Будущее дипломатии США зависит от способности найти баланс между национальными интересами, международной ответственностью и дилерской геополитической позицией, используя мягкую силу, оборонную мощь и бизнес интересы вместо прямого военного давления.

• Лидерство США в новом мире должно быть основано на экономическом суверенитете, разумном прагматизме и примере, а не на активном военном вмешательстве и активных политических интервенциях.

Выступление президента Трампа в Эр-Рияде перед лидерами мусульманских стран, без преувеличения, стало поворотным моментом в американской внешней политике. Эта впечатляющая речь не просто подвергла сомнению десятилетия интервенционизма, но и провозгласила курс на «интересы, а не идеалы», радикально изменив подход Вашингтона к международным отношениям.

Такой сдвиг, хотя и вызывающий жаркие споры, явился своевременным и справедливым ответом на глубокий кризис доверия к глобалистским проектам, уходящим корнями, с одной стороны в социалистическую догматику левых демократов, а с другой стороны в идеализм Вудро Вильсона, и усугубившимся после окончания «холодной войны». 

В основе нового подхода лежит, по сути, философия либертарианского реализма — варианта новой консервативной идеологии, сочетающей уважение к суверенитету других государств, адекватную оценку институциональной и культурной готовности социумов других стран к гуманизации и демократизации, минимизирующей внешнее вмешательство и акцентирующейся на национальных интересах США, избегая при этом идеологических миссионерских усилий.

1. Цена Идеализма: Крушение Неоконсервативного Мифа и Уроки Военных Авантюр

Центральным элементом нового внешнеполитического видения Трампа стало безжалостное осмысление провалов предыдущих администраций. Он открыто и недвусмысленно обрушился с критикой на неоконсервативную доктрину «строительства наций» справа и либеральные интервенционистские иллюзии слева, доминировавшие во внешней политике США при Джордже Буше-младшем, Бараке Обаме и Джозефе Байдене. Президент Трамп ясно дал понять, что США больше не желают втягиваться в те безумные авантюры, которые за последние четверть века привели к неисчислимым потерям американских жизней и беспрецедентным финансовым издержкам.

Война в Ираке (2003–2011) обошлась США, по оценкам Бюджетного Управления Конгресса (CBO, 2021), в более чем $2,06 триллиона прямых военных расходов. Она привела к гибели более 4,5 тысяч американских солдат и сотен тысяч мирных жителей. Афганистан, где США воевали 20 лет, стоил, по тем же оценкам, колоссальных $2,3 триллиона. Однако, несмотря на все усилия и инвестиции, талибы вернулись к власти в 2021 году, что стало символом полного провала доктрины «строительства наций». 

Согласно подробному анализу Watson Institute for International and Public Affairs (2021), общие издержки «глобальной войны с террором», включая долгосрочные медицинские расходы на ветеранов, проценты по долгу и расходы на реконструкцию, могут превысить ошеломляющие $8 триллионов. Эти астрономические суммы могли бы быть направлены на укрепление отечественной инфраструктуры, эффективную оборону, модернизацию образования или сокращение национального долга, но вместо этого были пущены на ветер в чужих землях, без какого-либо экономического или социо-культурного мультипликатора. Как метко заметил бывший советник по национальной безопасности Збигнев Бжезинский, «Мы пытались насадить демократию в песке, игнорируя историю и культуру региона. Это была геополитическая наивность». 

Профессор Джон Миршаймер из Чикагского университета в своем основополагающем труде «The Great Delusion: Liberal Dreams and Geopolitical Realities» (2018) убедительно доказывает, что «либеральные мечты о переделке мира неизбежно сталкиваются с суровыми геополитическими реалиями и приводят к трагическим последствиям». Именно это столкновение и произошло на наших глазах в Ираке и Афганистане, ставших памятниками американскому идеализму, оторванному от действительности.

«В конце концов, так называемые «строители наций» разрушили гораздо больше наций, чем построили, — а интервенты вмешивались в сложные общества, которые они даже сами не понимали», — заявил Трамп в Эр-Рияде. Он продолжил, противопоставляя этот провал очевидному успеху региональных держав: «Блестящие чудеса Эр-Рияда, Абу-Даби и Дубая не были созданы так называемыми строителями наций, неоконсерваторами или либеральными некоммерческими организациями, вроде тех, кто потратил триллионы, не сумев развить Кабул и Багдад». 

Эта жесткая, но неопровержимая оценка обнажила истинную природу внешнеполитического провала, который слишком долго замалчивался лево-либеральным истеблишментом демократов слева и неоконсерваторов справа.

2. Либертарианский Реализм: От Теории к Политической Практике

Концепция либертарианского реализма имеет в виду, что внешняя политика должна быть направлена на защиту суверенитета, экономических интересов и минимальное вмешательство в дела других государств. Как писал Джастин Логан (Cato Institute): «США должны вести себя как нормальная страна, а не как мессия. Наша безопасность не требует управления чужими выборами или свержения режимов».

Этот подход нашёл прямое отражение в политике администрации Трампа. В 2018 году он объявил о выводе войск из Сирии, заявив: «Мы не должны быть мировой полицией. Наша задача — защищать американцев, а не строить чужие государства». В 2019 году он также приостановил учения с Южной Кореей, чтобы снизить напряженность с КНДР, а в 2020 году подписал соглашение с талибами в Афганистане, предложив «партнерство без оккупации», что привело, как минимум, к снижению экспансионистских интенций талибана. 

Экономические выгоды такого подхода очевидны. Согласно Cato Institute, ежегодная экономия от отказа от глобальных военных операций может составить $100–150 млрд, которые можно направить на приоритетные сферы внутри страны.

3. Отказ от Роли Мирового Полицейского: Новый Подход Трампа

Трамп открыто заявил, что США больше не будут «платить за чужие войны», и предложил заменить идеологический подход на прагматичное сотрудничество. В Эр-Рияде он подчеркнул: «Мы можем торговать с монархиями, теократиями и даже авторитарными режимами, если это служит нашим интересам». 

Это трезвое, реалистичное и практическое видение эффективной политической стратегии в национальных интересах нашло отражение в беспрецедентных контрактах на $600 млрд с Саудовской Аравией, включающих поставки оружия, инвестиции в инфраструктуру и технологии. Для сравнения: объем торговли США с Ближним Востоком в 2022 году составил $100 млрд. 

Особое внимание вызвало предложение Трампа о диалоге с Ираном: «Я здесь сегодня не только для того, чтобы осудить прошлый хаос лидеров Ирана, но и чтобы предложить им новый путь и гораздо лучший путь к гораздо лучшему и более обнадеживающему будущему», — сказал Трамп. «Я хочу заключить сделку с Ираном», добавил он. 

Это заявление, противоречащее десятилетиям конфронтационной риторики, стало поистине важнейшей вехой в эволюции современной внешнеполитической стратегии США, ярким примером того самого бизнес подхода в политике, который отдает предпочтение диалогу и достижению конкретных результатов, а не бесконечным идеологическим баталиям, проводящим исключительно к консервации проблем в интересах конкретных интересантов. 

4. Реакция Экспертов: Реализм Против Идеализма

Многие аналитики поддерживают критику Трампа в адрес интервенционизма. Исследование RAND Corporation (2020) подтверждает: успешные примеры демократизации (например, Южная Корея или Германия) всегда были результатом местных процессов при известном объеме разумных стимулов со стороны экономически развитых держав, разумеется в первую очередь США, но вовсе не прямого импорта американской политической модели. Профессор Дэниел Кляйн из Университета Джорджа Мейсона в своем труде «Libertarianism at Twin Peaks: The Case for Minimum Government» (2021) также подчеркивает, что «стабильные демократии не могут быть насажены никакой внешней силой, независимо от того, насколько она богата и могущественна. Они должны органически и внутренне вырастать из самих людей».

Однако критики предупреждают о рисках. Экономист Дэни Родрик пишет: «Отказ от глобальной ответственности может усилить авторитарные режимы и подорвать международный порядок». Этот подход был воплощен в интервенционистской политике неоконсерваторов во времена Буша-младшего и в политике демократов при президентах Обаме и Байдене, не показав, однако, существенных практических позитивных результатов. 

Либертарианские экспертные центры, такие как Cato Institute, аргументируют, что прагматичный подход в рамках политики “реализма” снижает риск новых конфликтов. Как писал Фредерик Коупленд: «Изоляционизм не означает изоляцию. Это стратегия, которая использует экономику и дипломатию вместо бомбардировок». Примером успеха такой модели стала Швейцария, которая за два века избежала войн, сосредоточившись на защите суверенитета и развитии торговли.

5. Общественное Мнение: Скептицизм к Интервенционизму

Американская общественность давно скептична к интервенционизму. Опрос Pew Research Center (2023) показал, что 62% граждан считают, что США «слишком часто вмешиваются в дела других стран». Особенно это характерно для молодежи: среди 18–29 лет 73% поддерживают позицию «America First». Однако 48% респондентов также считают, что страна должна «защищать демократию за рубежом», если это не требует военного вмешательства.

Либертарианские идеи находят отклик у избирателей, что не может не радовать и говорит о росте популярности политических инициатив консерваторов. Согласно исследованию YouGov (2023), 56% республиканцев поддерживают вывод войск с зарубежных баз, а 64% считают, что США «не должны быть мировой полицией». Это отражает рост влияния на Трампа повестки «новых правых», которая сочетает экономический национализм с практичным изоляционизмом. Важно отметить, что, как показали опросы Gallup (2020), лишь 29% американцев считали войну в Ираке у.спешной, в то время как 63% называли ее провалом – яркое свидетельство расхождения между элитарным консенсусом и мнением народа.

Неоконсервативный подход к развязыванию и финансированию интервенционистских конфликтов по всему миру не сработал. Строительство наций не сработало.

Экономист Лора Тейлор Кейзен, изучив последствия афганской и иракской кампаний отмечает: “Это на самом деле стало катастрофой для Соединенных Штатов и тех несчастных стран, которые мы пытались переделать по нашему образу и подобию".

6. Исторический Контекст: от Вильсона до Трампа

Идея «мировой демократизации» восходит к де Токвилю, а затем к президенту Вудро Вильсону, который в 1917 году заявил: «Нам нужно сделать мир безопасным для демократии». Однако эта концепция столкнулась с реальностью: агрессивное вмешательство в Латинской Америке в 1980-х и на Ближнем Востоке в 2000-х не принесло ожидаемых результатов. Как писал историк Нил Фергюсон: «Империи падают, когда забывают, что их мощь — не только сила, но и легитимность».

Концепция политики либертарианского реализма, как и позиция “новых правых” предлагает убедительную альтернативу. Концептуально она выражается в тезисе эксперта по международным отношениям Джозефа Ная: «Мягкая сила — культура, экономика, дипломатия — важнее, чем бомбардировки. США должны быть образцом, а не надсмотрщиком». В этом ключе Трамп справедливо считает, что его работа — «служить американскому народу, а не некоему 'мировому сообществу', абстрактным международным НПО или военно-промышленному комплексу, который процветает на бесконечных войнах».

7. Перспективы и Будущее Американской дипломатии

Пандемия COVID-19 и война на Украине показали, что мир становится многополярным. США, по данным World Bank (2023), тратят на оборону $800 млрд, что превышает бюджеты Китая, России и ЕС вместе взятых. Однако военная мощь не гарантирует влияния. Напротив, пример Китая говорит о другом: Китай укрепляет позиции через инициативу «Один пояс — один путь», предлагая инвестиции и торговлю странам, которые США ранее игнорировали или которые подвергались насильственному принуждению к принятию условий США. 

Курс на прагматичное сотрудничество и активное использование “мягкой силы”,, взятый администрацией Трампа может стать частью новой стратегии — куда более либеральной и гуманной, чем то, что делали “гуманные либералы” — адепты Демократической партии. Этот подход к внешней политике, основанный на жестком прагматизме и национальных интересах нашёл отражение в том, как Трамп смог предложить потенциальную сделку с Ираном, Сирией и Ливаном, одновременно восхваляя лидеров Саудовской Аравии. Он отдал должное тому, что он назвал «новым поколением лидеров» в регионе, которые «преодолевают древние конфликты и надоевшие разногласия прошлого и создают будущее, в котором Ближний Восток определяется торговлей, а не хаосом; где он экспортирует технологии, а не терроризм; и где люди разных наций, религий и вероисповеданий строят города вместе, а не бомбят друг друга до основания». Это блестящие слова, которые являются констатацией фактов и формирует надежду на светлую перспективу.

8. Баланс Между Интересами и Ценностями в Новой Геополитической Реальности

Речь Дональда Трампа в Эр-Рияде стала манифестом «американизированного» либертарианского политического реализма, где интересы граждан страны ставятся выше глобальных амбиций “государства” — то есть политического истеблишмента и бюрократии. Этот подход ознаменовал практический разрыв с утопическим интервенционизмом, который привел к огромным национальным издержкам и незначительным позитивным результатам. 

Однако такой курс требует тонкого баланса между прагматизмом и ответственностью. Будущее покажет, сможет ли он обеспечить стабильность в эпоху новых вызовов, от климатических кризисов и культурной поляризации до цифровых войн и агрессий ресурсных автократий.

Есть все основания надеяться, что этот новый курс — залог укрепления  подлинного лидерства Америки, основанного на устойчивом экономическом суверенитете и разумном политическом прагматизме.