Как трейдер Сэм Полк бросил работу на Уолл-стрит и стал счастливым

 



 
Сэм Полк отказался от бонусов размером в миллионы долларов ради личной свободы. Как ему удалось слезть с финансовой иглы и предпочесть счастье богатству?


«В последний год работы на Уолл-стрит мой бонус составил $3,6 млн — и я был зол, так как считал его недостаточно большим», — так начинается вышедшая в январе в The New York Times колонка Сэма Полка, в которой автор рассказывает, как ему удалось преодолеть всепоглощающую страсть к богатству. Манифест бывшего трейдера наделал много шума.

Полк поведал читателям о том, как алчное стремление Уолл-стрит к бонусам и ярость финансистов из-за повышения налогов помогли ему осознать, что в этой сфере полно людей, «подсевших» на богатство и готовых пойти на все, лишь бы зарабатывать еще больше. «Вы когда-нибудь видели наркомана, когда у него кончилось его зелье? Он готов на все — пройти 20 миль в метель, ограбить бабушку — только бы получить дозу», — написал он.
Читайте подробнее на Forbes.ru:http://www.forbes.ru/svoi-biznes/master-klass/250732-zolotye-naruchniki-kak-treider-sem-polk-brosil-rabotu-na-uoll-strit
 
Колонка Полка может показаться просто рассказом разочаровавшегося в своей работе трейдера, но он ставил перед собой цель более важную. «Когда я ушел,  мне звонили десятки бывших коллег, и все они говорили: «Я хочу уйти, но не могу. Я действительно хочу что-то изменить в своей жизни к лучшему» или «Я уйду — через годик или два». Прошло три года, и из них ушел только один — и то для того, чтобы руководить инвестиционной компанией своего отца», — говорит Полк в интервью Forbes.
 
Почему же не ушли, если все этого хотели? Одной из причин могут быть «золотые наручники» — понятие, которым описываются ситуации, когда компании откладывают выплаты компенсаций сотрудникам, предлагая им опцион на покупку акций, который вступает в силу только через несколько лет, или же требуют возвращения части бонусов при уходе. Однако с точки зрения сотрудника, «золотые наручники» ощущаются в любой ситуации, при которой человек оказывается недоволен своей работой, но не уходит — или потому, что для его образа жизни необходим определенный уровень дохода, и/или потому, что боится утратить свое влияние.
 
Несмотря на то, что люди, скованные «золотыми наручниками», считают подобную ситуацию безвыходной, альтернатива есть. И история Полка — яркая тому иллюстрация, хотя в первое время после увольнения он и просыпался в холодном поту, испытывая «панику и ужас».
 
В погоне за Суммой
 
«У большинства людей на Уолл-стрит есть то, что они называют Суммой, с большой буквы С, — рассказает Полк. — Это сумма, получив которую, как они считают, нужда в деньгах окончательно отпадет и они смогут уйти. Проблема в том, что Сумма все время увеличивается». Когда Сэм учился в колледже и прочитал книгу Майкла Льюиса«Покер лжецов», то подумал, что ему хватило бы $225 000. Через восемь лет ему было недостаточно $3,6 млн.
 
Когда Полк осознал, что Сумма постоянно удаляется, он сделал «первый неосознанный шаг» в правильном направлении. Обычно для того, чтобы продемонстрировать неравенство доходов в компании, приводят соотношение зарплат гендиректора и рядового сотрудника. Предположим, это соотношение 275:1. «По сути, перед нами количество лет, — говорит Полк. — Сотруднику нужно было бы работать 275 лет, чтобы заработать столько, сколько гендиректор получает за год. Я начал думать «Если у меня на банковском счету миллион, а я трачу в год 100 000, значит, у меня есть 10 лет». Вы, может быть, удивитесь — но нужно понимать, что такое зависимость: мысль о том, что у меня осталось сбережений только на 10 лет, привела меня в ужас. Зато если я сокращу свои расходы до 75 000, неожиданно получу еще несколько дополнительных лет».
 
В то время Полк снимал квартиру за $6000  в месяц на элитной Бонд-стрит, но, памятуя о сокращении расходов, перебрался в жилище поскромнее за $2700 в месяц в менее изысканный район Альфабет-Сити. У Сэма никогда не было затратных хобби, вроде гольфа или членства в загородном клубе, так что когда он ушел с Уолл-стрит, то стал вести «относительно скромный образ жизни — скромный по стандартам Уолл-стрит», который обходился ему в $125 000 в год.
 
За математическими подсчетами скрывались глубокие эмоциональные изменения. Когда Полк начал работать на Уолл-стрит, он приводил в порядок нервы с помощью психолога, сеансы которой посещает до сих пор. Поговорив со специалистом, Сэм осознал, что его жизнь основана на страхе. «Я копил деньги, чтобы притворяться, что защищен, — говорит он, — а вместо этого понял, что мне следует вести жизнь, полную приключений, и получить возможность оставить след о себе в этом мире».
 
Когда он уже был готов «прыгнуть за борт», из его хедж-фонда ушли несколько человек, и Полк «оказался в удобной позиции для того, чтобы сорвать крупный куш». «Я начал считать в уме: «Я, может, и хочу уйти, но точно ведь есть сумма, которая меня удержит», — продолжает Сэм. Он остановился на $100 млн и решил начать с того, чтобы попросить выплатить себе задним числом бонус в $8 млн.
 
«Не знаю, бывало ли у вас так, чтобы вы просили о чем-то, что вам не нужно. У меня было как раз такое жуткое чувство. А что, если бы они дали мне $8 млн? Неужели я смог бы выдержать еще год такой работы?» — говорит он.
 
Полк почти не хотел получить того, о чем просил, но в то же время признает, что был «справедливо возмущен». Одна из причин того, что Уолл-стрит — столь притягательное место, заключается в том, что люди, которым платят $2 млн, действительно имеют смелость возмущаться. Это, может, и не очень хорошая причина, но она есть, — ведь им платят $2 млн, а их боссам — $150 млн. Так что в каком-то смысле им недоплачивают. Они не воспринимают это в контексте жизни всего мира. Они воспринимают это в контексте своего мирка Уолл-стрит. «Я тоже попал в эту ловушку, несмотря на то, что какая-то часть меня смогла проделать духовную работу, я видел собственную неуравновешенность и неуравновешенность всей сферы, в которой работал, и просто защищал себя. Так что какую-то часть меня можно было назвать исцеленной, пробудившейся или вновь обретшей связь с человечеством, а другую — ориентированной на мировоззрение Уолл-стрит», — говорит Сэм.
 
Когда он объявил свой ультиматум, его начальники согласились увеличить бонус с условием, что Полк останется еще на несколько лет. Лишь тогда Сэм понял, что на самом деле просто хотел уйти. Он совершил последнее усилие, разорвал «золотые наручники» и возвратил половину $3,6-миллионного бонуса, чтобы получить свободу.
 
«О Боже, где я?»
 
Первоначальный подъем быстро сменился страхом. «Я помню, как проснулся в первый день и пришел в полный восторг от того, что мне теперь не надо вставать по будильнику и идти на работу, что никто меня не ждет, но в то же время я ощутил такой ужас, какого никогда не испытывал, потому что был абсолютно один в своей квартире и мне казалось, что никто даже не заметит, если я исчезну или умру», — рассказывает Полк.
 
Он вспоминает, как его бывшие коллеги, с которыми он до этого проводил по двенадцать часов в день, увольняясь,  говорили ему: «Давай поужинаем!», но они так никогда больше и не встречались. На этот раз так случилось с ним самим: «Я не говорю, что был на работе кем-то очень важным, но многие меня знали и ценили, однако Уолл-стрит понадобилось, может быть, две недели, чтобы забыть обо мне, и я подумал: « О Боже, где я?» Меня воспитывал отец, и он внушил мне, что моя личная ценность зависит от престижа тех институтов, с которыми я связан, так что уходить мне было очень страшно. Я чувствовал себя полностью опустошенным».
 

Читайте подробнее на Forbes.ru:http://www.forbes.ru/svoi-biznes/master-klass/250732-zolotye-naruchniki-kak-treider-sem-polk-brosil-rabotu-na-uoll-strit