Похоже, припугнув рынок поиском спекулянтов — иностранных фондов, власти разорвали пуповину между внутренним и международным форвардным рынками практически полностью. Доходность форвардной кривой в Лондоне — примерно 25% годовых в рублях на периоде с 1 до 6 месяцев, у нас — около 13%. Это очень, очень похоже на 2008-2009. Тогда был введен запрет ЦБ на наращивание иностранных активов банков, сейчас оказалось достаточно окрика.

Но последствия будут схожие — если ситуация продлится, то российские предприятия (не банки, которые всегда вели себя крайне осторожно и на валютном рынке являются скорее брокерами), будут искать способы разместить свободные остатки иностранцам по 25% и выше (а кривая растет). Задерживать ради этого платежи и т.д.

Кризис, однако.
Автор Сергей Романчук. Оригинал www.facebook.com/sergey.romanchuk.9?fref=nf
 

Пример де-левереджинга

Есть компания. У неё есть акции. Акции стоят 1 доллар на Лондонской фондовой бирже и в Москве.

Допустим, у компании выпущена всего одна акция, и компания стоит 1 доллар.

Допустим, у компании есть долг в 1 доллар.

Соотношение долгового капитала (debt) к акционерному капиталу (equity) равняется единице, то есть 100%. Не проблема, особенно, когда долговые рынки продолжают функционировать нормально, а с ценностью акций не происходит никаких сверхестественных катаклизмов.

Допустим, акции компании падают с 1 доллара до 20 центов, то есть на 80%.

Что это значит для соотношения debt / equity?

Вместо единицы соотношение debt / equity становится пятью, то есть долговая нагрузка (не изменившись) теперь не равняется стоимости акционерного капитала, а в пять (!!!) раз превышает его (потому что он упал в пять раз). То есть, соотношение debt to equity становится 500%, вместо 100%.

Надо кому-либо объяснять, что происходит с рыночной (если торгуются) или нерыночной (если не торгуются) стоимостью этих долговых обязательств, которые находятся у инвесторов в эти долговые инструменты — облигации, кредиты, синдицированные кредиты, субординированные кредиты и весь набор всевозможной финансовой «синтетической» требухи? Они все падают в цене, согласно представлению коллективного разума инвесторов-держателей долгов, на основании оценки этими инвесторами возможности и желания эмитента платить по своим долгам. И тогда происходит катастрофа у самих держателей долгов.

Касательно моратория на выплату внешних долгов. Эта тема периодически всплывает в прессе, в т.ч. и у разумных людей (напр. у Иноземцева на РБК была статья).

Объясняю, почему с моей т.з. идея негодная:
1) подавляющее большинство эмитентов — экспортеры или крупные банки. У всех у них большие внешние доходы и/или большой объем иностранных активов. Для примера посмотрите на Газпром — просто на список того, чем они владеют и кому продают.

Облигации выпущены по English law, мораторий, введенный РФ основанием не платить не будет, а будет event of default (т.е. основанием — при соблюдении collective action clauses — обычно больше половины или 2/3 заемщиков потребовать к погашению всю сумму).

Фирма, которая платить имеет возможность, но не платит и при этом продает товары западным контрагентам и имеет иностранные активы окажется в мягко говоря, затруднительном положении — с юридической т.з. Плюс будет проблема с преэкспортным финансированием, под которое заложены контракты.

2) из долга, который должен быть выплачен - 
http://www.cbr.ru/statistics/print.aspx…

Агентство отметило, что объем российских валютных резервов сокращается, однако он по-прежнему достаточен для погашения внешних долговых обязательств. На 1 декабря объем резервов Банка России составляет $361 млрд. Агентство отмечает, что суммарные выплаты по долгу, приходящемуся на государство, банки и предприятия, составит $130 млрд, поэтому Россия сможет расплатиться, даже если исключить из суммы валютных резервов $150 млрд, которые составляют специальные государственные сберегательные фонды.

Оригинал: http://top.rbc.ru/economics/06/12/2014/5482af5ccbb20f63981f056b#xtor=AL-[internal_traffic]--[rbc.ru]-[main_body]-[item_2]
 

В последние два десятка лет движущей силой промышленной глобализации была разница в стоимости труда между богатыми и развивающимися странами – именно дешевый наемный труд побуждал компании из различных отраслей – от текстиля до электроники – переносить свои производства, например, в Китай. Но теперь, когда стоимость производства в Китае и США почти сравнялась, настала пора перемен. Этому посвящена статья заместителя редактора и старшего комментатора раздела бизнеса Financial Times Джона Гэппера.

По мнению журналиста, в условиях дорожающего труда в развивающихся странах и дешевеющей нефти (особенно после решения ОПЕК не снижать квоты на добычу) низкая стоимость топлива станет для производителей таким же фактором, как в прошлом была дешевая рабочая сила, – заставит их переезжать. 

Европа сделала неправильную ставку, считает Гэппер. То, что она субсидирует производство возобновляемой энергии и усложняет использование ископаемого топлива, в долгосрочной перспективе способно обеспечить ее недорогим электричеством из надежных и чистых источников, но прямо сейчас это сводит на нет выгоду от падения цен на нефть. Такая политика побудит европейские компании мигрировать туда, где они смогут эту выгоду получить.