Кейс Бергера: подробный разбор, мнения участников рынка

Заранее просим не сильно ругаться, партизанский маркетинг, но по теме, и многобукв.

Нам удалось получить массу комментариев от различных участников рынка, знакомых с делом Дмитрия Бергера, обвиненном Банком России в манипулировании рынками 50 ценных бумаг в течение почти пятилетнего срока https://t.me/sur_ok/241

Напомним, из пресс-релиза регулятора следует, что Д.Бергер, работая в 2012-2017 гг. в двух управляющих компаниях, связанными со Сбербанком РФ, совершал торговые операции на Московской Бирже с активами ряда институциональных клиентов: ПФР, НПФ Сбербанка, ПИФов под управлением Сбербанк Управление Активами, Росвоенипотекой, а также с собственными средствами управляющих компаний, в результате которых, неназванные Банком России контрагенты по сделкам, получили выгоду в размере около 150 млн рублей.

Сбербанк прокомментировал ситуацию так: клиентам управляющей компании не было причинено ущерба. Стоит отметить, что Д.Бергер полтора года уже не работает в Сбербанк Управление Активами.

Схема сделок, описанная Банком России, была такая. На регулярной основе Д.Бергер совершил более 1000 однотипных сделок на Мосбирже (в режиме обезличенных торгов — таково требование по совершению операций со средствами пенсионных накоплений НПФ, ПФР, а также со средствами военной ипотеки), которые позволили противоположной стороне (ограниченному списку одних и тех на протяжении 5 летнего срока неназванных ЦБ контрагентов) получить выгоду в размере 150 млн. рублей.

Банк России в своем пресс-релизе предположил, что этими действиями клиентам управляющих компаний, в которых работал Д.Бергер, был нанесен аналогичный ущерб.

Обращаем внимание, что сумма потенциального ущерба клиентов Бергера и сумма полученной прибыли второй стороне по сделкам столь высока, что выходит за грань административного нарекания и переходит в область уголовного права.

Участники рынка, комментируя пресс-релиз регулятора, обратили внимание на то, что не были названы участники по второй стороне по указанным сделкам, а также не были названы ценные бумаги, по которым по мнению регулятора совершались манипулятивные сделки, приведшие к ущербу клиентам управляющей компании.

Так же участники рынка задались вопросам, куда смотрели службы комплаенс, служба безопасности, служба риск-менеджмента Сбербанка на протяжении 5 лет, были ли в управляющей компании сообщники Бергера, или те люди, которые зная об этом, — прикрывали его.

Также естественным образом были подняты вопросы, а как такие серьезные клиенты как ПФР, НПФ Сбербанка и Росвоенипотека не смогли выявить действия, направленные против них.

Приводим ряд ответов на эти вопросы.

Представитель ЦБна условиях анонимности отметил, что Банк России, конечно, не будет озвучивать механизмы выявления подобных нарушений. У регулятора есть основания не называть контрагентов, получивших прибыль в результате таких сделок.

Представитель Сбербанкана условиях анонимности сообщил, что ЦБ очень сложно будет доказать причинение ущерба клиентам управляющей компании. Для этого есть свои тонкости, связанные с учетом ценных бумаг (LIFO, FIFO), а с учетом того, что имена знаковые, то Сбербанку, в имиджевых целях, будет проще признать, что ущерба не было совершено, там более, что доказать это будет невозможно, так как ценные бумаги, приобретенные в схеме, описанной ЦБ, могли в конечном итоге принести клиентам управляющей компании прибыль.

Представитель безопасности крупного российского банкарассказал, что в случае, описанном ЦБ, у управляющей компании, скорее всего, не было возможности изнутри выявить злоупотребления и мошеннические действия Д.Бергера. Более того, видимо, изнутри группы Сбербанка, как, впрочем, и другой крупной структуры, подобное выявить невозможно в принципе, если управляющий нарочито не подставлялся и не делал обоюдных сделок со своего рабочего места.

Представитель службы комплаенс крупного профучастника рынка ценных бумагсообщил, что в арсенале управляющих компаний в принципе нет инструмента, который позволил бы быстро выявить подобные недобросовестные действия управляющего. Если управляющий (или трейдер) сообщает службе внутреннего контроля неправду о конфликте интересов, то выявить подобное невозможно. Грубо говоря, чтобы поймать Д.Бергера за руку, нужно было, чтобы он сам на себя заявил в службу внутреннего контроля, после чего контролер, зная это, обнаружил бы конфликт интересов и предупредил бы нарушителя об ответственности, сообщил руководству управляющей компании, написал соответствующее уведомление в ЦБ.

Впрочем, комментарии участников рынка были не только в стиле:

— Как такое случилось, где был Сбербанка, где был ЦБ 5 лет?

— Недоказуемо, что было нарушение и злой умысел, а также был нанесен ущерб.

— Подобное найти изнутри нельзя, если нарушитель сам на себя не заявит.

Вот еще ряд мнений:

Например, Дмитрий Бергер, как сотрудник «дочки» Сбербанка, обладая инсайдерской информацией о совершении тех или иных крупных сделок с определенными ценными бумагами, безусловно, мог иметь возможность эту информацию передавать сторонним лицам, которые в опережении его сделок, совершали транзакции, позволяющие потом фиксировать прибыль о позицию клиентов управляющей компании.

Также высказано соображение, что, конечно, можно делать определенные шаги, ограничивающие возможность совершения подобных операций. Существуют стандартные процедуры предупреждения и контроля. Очень странно, что в Сбербанк Управление Активами подобных мероприятий не проводится. При этом, представитель управляющей компании, который это высказал, подтвердил, что с большой вероятностью Д.Бергер не имел сообщников в компании. Но, если таковые были, то с вероятностью близкой к 100% Сбербанк будет покрывать своего бывшего сотрудника и доказывать, что ущерба его клиентам нанесен не было. У ЦБ очень слабая доказательная база, чтобы убедить, что клиентам управляющей компании был нанесен ущерб. Дело слишком резонансное, чтобы соглашаться на возможность нанесения ущерба.

Другой экспертобратил внимание, что автоматизация ряда процессов не решит проблемы недобросовестных действий. Если предположить, что торговые операции совершает некий автомат: нет никакой гарантии, что в этом алгоритмическом решении не будет зашита опция неравномерного получения той, или иной информации, сторонними лицами. В самом деле, аналогичные разработки пишут сами трейдеры, или по их техзаданию пишутся специальные алгоритмы. В таком случае — «черный ящик», робот, он же автомат, генерирующий алгоритмическую торговлю, может посылать любые сигналы, например, звуковые или цветовые, определенным юридическим или физическим лицам, опережающие действия самого себя по совершению торговых операций.

Представитель рейтингового агентствапрокомментировал этот инцидент так: на лицо факт провала службы комплаенс, очевидно реализовался конфликт интересов. Все это — сигнал для негативного пересмотра рейтинга качества управления данной организации вниз.

Наши эксперты соглашаются, в описанном случае можно только усложнить задачу потенциальному злоумышленнику, находящемуся внутри управляющей компании, но никак нельзя полностью отсечь возможность для противоправных действий со стороны управляющего (или трейдера). В качестве превентивной процедуры, снижающей подобный риск, можно предложить разделение действия «эссет менеджмента» и «экзкьюшен» при совершении сделок, т.е. разделить действия управляющего и трейдера, так называемое, правило «четырех глаз». Так же есть свои возможности в четком ужесточение регламентов, описывающих инвестиционный процесс. Грубо говоря, когда трейдер с большой частотой «отходит покурить» перед тем, как исполнять сделку, это большой повод для подозрений. Все разговоры по рабочим телефонам должны записываться. Сотрудникам компании, которые совершают сделки, можно в определенное время ограничить возможности пользования мобильными телефонами, кроме тех, что предоставил работодатель. И т.д. и т.п. Механизмов ужесточения масса. При правильном оформлении договора с сотрудником, правила не нарушают его гражданские права.

Так же стоит отметить, причиной реализации подобного риска, конечно же, является не столько злой умысел отдельного сотрудника, сколько огромная концентрация активов в одном месте, которая приводит к тому, что крупные сделки крупных клиентов можно постоянно «откусывать», «фронтранить», использовать для личного обогащения. Концентрация и укрупнение управляющих компаний и их клиентов не приводит к росту качества, не приводит к улучшению защиты клиентов, а лишь создает возможности для злоупотреблений и недобросовестных действий. Автоматизация процесса инвестирования ситуацию не спасает.

@sur_ok