Импичмент Трампа, как правильно..

Ну вот и подоспел новый соус для телеэкранов и рынков, канал рыбака уже с утра пестрил новостью

 Индекс S&P 500 показал максимальное дневное падение за месяц на фоне объявления о начале импичмента президенту США.

Ну замечательно, чего, эти 0,84% стоят таких громких заголовков)) Тем не менее, этот соус, видимо, пришёл на смену поднадоевшей торговой войне с Китаем. Собственно по мере снижения ставки ФРС такого рода соуса будет становиться всё больше, на нём очень приятно отправлять рынок вниз без веских причин, но с желаемым эффектом. Впрочем, я не об этом..

… а об этом! Зачем разыгрывать дешёвое шоу, когда вся ваша проблема упирается в одного человека?! В 90е у нас в стране родилась действенная модель на этот счёт, которая формулировалась так «есть человек — есть проблема,...» Тут часто говорят, что Кеннеди попёр против ФРС, за это его и убили… Значит Трамп плохо прёт, либо весь этот прёж постановочный, как способ заменить американский кинематограф, оказавшийся последние годы в вышеобозначенной заднице, вот такого рода политическими шоу, политотой короче!

И тут я решил погуглить… а чё там у хохлов а были ли в нашей истории Ли Харви… И вы знаете, были! Просто тот в отличие от Ли, успел дать признательные показания, и это ребятки… ПРОСТО БОМБА! 

Помните такого реформатора, Столыпин?!.. Ну а чем не Кеннеди… тоже селфмейдмэн, коротко о нём:

Пётр Аркадьевич происходил из дворянского рода, существовавшего уже в XVI веке.

Одна из пяти сестёр деда Петра Столыпина была женой Михаила Васильевича Арсеньева. Их дочь Мария стала матерью М. Ю. Лермонтова. Таким образом, Пётр Аркадьевич приходился Лермонтову троюродным братом. При этом в семье Столыпиных отношение к своему знаменитому родственнику было сдержанным. 

Отец будущего реформатора, генерал-от-артиллерии Аркадий Дмитриевич Столыпин, отличился во время русско-турецкой войны 1877—1878 года, по окончании которой был назначен губернатором Восточной Румелии и Адрианопольского санджака. От его брака с Натальей Михайловной Горчаковой, чей род восходит к Рюрику, родился в 1862 году сын Пётр.

Нормальная био, к этому лет через 30 и РФ придёт, если продолжит курс на стабильность)) 

А теперь о преступнике… или как их тогда называли «террористы» (на тот момент это были люди, стрелявшие и взрывавшие представителей органов власти, а не народ)

Богров Дмитрий Григорьевич 

Прошу прощения, не та фотография, вот он:

Ну на лицо, типичный Ли Харви, и биография для начала прошлого века подстать (уверен вы в 21 веке хуже живёте, чем он тогда):

Родился в состоятельной еврейской семье. Его отец Григорий Григорьевич Богров был присяжным поверенным и крупным домовладельцем, состояние которого оценивалось в полмиллиона рублей. Дед Г. И. Богров — известный еврейский писатель. Брат — медик Ю. Богров, удостоен Анненского оружия с надписью «За храбрость», награждён орденами Святого Станислава II и III степени и Святой Анны III степени.

Учился в первой киевской гимназии. В ноябре 1905 года поступил на юридический факультет Мюнхенского университета. В 1906 году вернулся в Киев, возобновил занятия в Киевском университете, который закончил в 1910 году.

Ну и на сладкое.. Протокол допроса Д.Г. Богрова. 1 сентября 1911 г.

1911 года, сентября 1 дня в г. Киеве, я, отдельного корпуса жандармов подполковник Иванов, вследствие предложения прокурора Киевской судебной палаты, в порядке 261 ст. Уст. угол. суд. допрашивал нижепоименованного, который показал: зовут меня Дмитрий Григорьевич Богров, вероисповедания иудейского, от роду 24 года. Звание помощника присяжного поверенного. Проживаю в г. Киеве, Бибиковский бульвар № 4, кв. 7. К делам политического характера не привлекался.

На предложенные вопросы отвечаю: Решив еще задолго до наступления августовских торжеств совершить покушение на жизнь министра внутренних дел Столыпина, я искал способ осуществить это намерение. Так как я не имел возможности встретиться с министром, я решил обратиться к начальнику охранного отделения Н.Н. Кулябко, которому я рассказал, что ко мне обращался некий молодой человек, который готовится совершить покушение на одного из министров и что этот молодой человек проживает у меня на квартире. Кулябко, будучи очень взволнован сообщенными сведениями, поставил наблюдение за моей квартирой для установления личности этого молодого человека. У Кулябко я был, кажется, 27 августа, затем 31 августа и, наконец, встретился с ним в Европейской гостинице 1 сентября в № 14. При свидании с Кулябко в первый раз присутствовал полковник Спиридович  и еще один господин (кажется, Веригин). При последнем свидании присутствовал тот же господин.

Конечно, Кулябко вполне искренне считал мои слова истинными. Вследствие этого Кулябко дал мне билет в Купеческое собрание и затем в театр. За билетом в Купеческое я посылал в охранное отделение посыльного, билет ему был выдан в запечатанном конверте с надписью «Для Аленского». Билет в театр был прислан мне на квартиру в 8 часов вечера Кулябко, который меня предупредил по телефону. № билета 406, 18 ряда. Билет передал мне какой-то филер, который знал меня в лицо, как знают меня многие филеры. В Купеческом я пробыл с 8 часов вечера до конца торжеств. Револьвер был со мной. Стоял на аллее, недалеко от малороссийского хора, ближе к входу. Потом переменил место и стоял на пути прохода Государя за хором, приблизительно против ресторана. Имел при себе револьвер. Почему не выполнил свои намерения – не знаю. Еще раз повторяю, что полковник Кулябко не знал о цели моих посещений.

В театр я пришел в 8 1/4 вечера, вошел через главный вход, после этого увидел Кулябко, который спросил: «Ну что, ушел ли ваш квартирант?» Я ответил, что он еще у меня на квартире, что он заметил наблюдение и поэтому не выходит. Кулябко предложил мне съездить под каким-нибудь предлогом домой и посмотреть, не собирается ли мой гость уходить; я вышел из театра приблизительно в 8 час. 25 минут вечера, перешел на другую сторону Владимирской ул. и приблизительно через 15 минут вернулся обратно. Вошел я через правый боковой вход, причем неизвестный мне офицер не пропускал меня, так как часть билета была прорвана при первом контроле. Я обратился за помощью к Кулябко, который удостоверил, что я уже был в театре. Тогда меня впустили. Во время первого антракта я не сходил с места. Во время второго я прошел в коридор, где Кулябко сказал мне, что он сильно беспокоится насчет моего квартиранта и предложил ехать немедленно домой. Я выразил согласие, но повернул в другую сторону и прошел в проход, в котором стоял Столыпин. Подойдя к нему на расстояние 2–3 шагов, я вынул револьвер «браунинг» и произвел два выстрела. После этого повернулся и пошел к выходу, но был задержан.
 

Револьвер мною приобретен в бытность мою за границей, в Берлине, в магазине на Leipziger Strasse в 1908 году, вместе с револьвером мною были куплены патроны в количестве 50–60 штук. Стрелять мне приходилось мало, в общем стрелял я раз 30, иногда в цель, иногда на воздух.

Все рассказанное мною Кулябко было вымышлено. Никто у меня не останавливался.

В январе 1910 года кончил Киевский университет и в апреле того же года уехал в С.-П[етер]б[ург], где пробыл до ноября 1910 г. Из С.-П[етер]б[урга] я уехал по болезни и в течение 2-х месяцев, январь и февраль 1911 года, пробыл в Ницце, откуда вернулся в Киев. В С.-П[етер]б[урге] я жил по Лиговской ул. в д. № 69, кв. 19 у двоюродного брата Льва Богрова 6), занимался отчасти адвокатурой, отчасти состоял помощником секретаря в Комитете по борьбе с фальсификацией пищевых продуктов при Министерстве торговли и промышленности, где получал 50 руб. в месяц жалованья, судебная практика в мировых учреждениях давала мне 25–30 рублей в месяц и от 75–100 р. ежемесячно высылал мне отец.

Его звали Багров. Несколько лет спустя он стрелял из револьвера в Киевском оперном театре в царского министра Столыпина, убил его и был повешен. На суде Багров держался лениво и спокойно. Когда ему прочли приговор, он сказал:«Мне совершенно всё равно, съем ли я ещё две тысячи котлет в своей жизни или не съем».

— К. Паустовский «Повесть о жизни»/книга первая «Далёкие годы»