Short, make 2008 great again. Часть 8. [Интересная статья или путь к успеху.]

4 февраля мы опубликовали в своем блоге пост с подробным описанием похожести нынешней ситуации на фондовом рынке на то, что происходило в преддверии рыночного краха в 1987 году. 5 февраля индекс Dow Jones Industrial Average (DJIA) показал самое большое дневное снижение по количеству пунктов за всю историю его существования. С тех пор фондовый рынок восстановился, но разве теперь нам ничего не угрожает?

В вышеупомянутой заметке мы также предупредили, что ситуация в глобальной экономике на самом деле больше напоминает время, предшествующее Великой депрессии, нежели время, предшествующее Черному понедельнику 1987 года. К сожалению, то же самое относится к американским фондовым рынкам. Фактически, почти все события, которые привели к Великой катастрофе 1929 года, уже проявили себя в США. Таким образом, возможно, мы направляемся к худшему краху на рынках активов за 90 лет.

Предпосылки: “Ревущие двадцатые”

Крах 1929 года ознаменовал конец “Ревущих двадцатых”. Эпоха получила свое название из бумов на потребительском и фондовом рынках, которые развились благодаря автомобильному и строительному секторам. Золотой стандарт и нейтрализация всех покупок золота из-за рубежа вновь созданным центральным банком, Федеральным резервом или Федом, контролировали инфляцию потребительских цен. Поскольку инфляция была низка, у Федрезерва не было оснований вмешиваться в спекуляции посредством повышения краткосрочных процентных ставок. Эра легких кредитов позволила разрастись буму в секторе потребительских товаров длительного пользования, на рынке коммерческой недвижимости, в автомобильной промышленности и на фондовых площадках.

Прилив сменился отливом в январе 1928 года. Федрезерв решил, что бум зашел достаточно далеко и начал повышать свою дисконтную ставку и продавать находящиеся у него на балансе государственные ценные бумаги с целью пресечь спекуляции. Но рост ставок на денежном рынке превратил кредиты, предоставляемые брокерами, в более выгодный инструмент, чем банковские кредиты, поскольку первые фондировались главным образом за счет балансов крупных корпораций. Ставки по кредитам до востребования, предоставляемым брокерским фирмам, также были явно выше ставки дисконтирования Федрезерва, а это означало, что банки могли задешево заимствовать у Федерального Резерва и получать неплохую прибыль, кредитуя инвесторов. Более высокие процентные ставки, установленные Федрезервом, увеличили как банковские, так и небанковские фонды, доступные для спекуляций на фондовом рынке. Вопреки цели Феда, финансовые условия стали еще более мягкими, а спекулятивный ажиотаж еще больше усилился. Двадцатые продолжали реветь.

Великий Крах

4 декабря 1928 года президент Кулидж выступил с ежегодным докладом Конгрессу о положении дел в стране, успокоив законодателей. Начало 1929 года ознаменовалось положительными ожиданиями. Фондовый рынок продолжил расти, и потребительский бум и не думал заканчиваться. Многие верили в то, что прибыль корпораций и дивиденды растут вследствие систематического применения научных достижений в промышленности и из-за развития современных технологий управления бизнесом. Тем не менее, первая половина 1929 года была отмечена ростом волатильности на рынках.

К лету некоторые инвесторы начали сомневаться на счет перспектив фондового рынка. Хотя рост дивидендов был вполне приличным, однако экономика стала показывать признаки перегрева. Первые намеки на приближающуюся рецессию появились в июле 1929 года, когда индекс промышленного производства Федрезерва показал спад. Смешанный новостной фон и растущие процентные ставки в США и за рубежом предвещали надвигающуюся рецессию. В сентябре фондовый рынок начал дрейфовать вниз. В умах инвесторов поселился страх.

В четверг, 24 октября, после турбулентной недели цены акций раллировали в начале дня, но затем быстро припали, и биржевой индекс начал показывать отрицательные значения. Цены продолжали падать, а индекс уходил все дальше на красную территорию. Количество ордеров на продажу стало нарастать все быстрее и быстрее, и к одиннадцати часам утра на рынке стартовали жесткие распродажи. Котировки некоторых облигаций упали значительно ниже, чем показывала сильно отстающая биржевая лента. Начали накапливаться маржин-коллы, и многие инвесторы были вынуждены ликвидировать свои позиции. Возрастающая неопределенность испугала инвесторов еще больше, и к 11:30 утра биржу охватила настоящая паника. Безумие, творившееся на Нью-Йоркской фондовой бирже, где собрались толпы народа, можно было услышать даже за ее стенами.

В полдень журналисты узнали, что несколько известных банкиров собрались в офисе J.P. Morgan&Company. В 13:30 на торговой площадке появился вице-президент Нью-Йоркской фондовой биржи Ричард Уитни и начал делать крупные покупки различных акций. Это было явное послание: вмешались банкиры. Эффект оказался мгновенным. Страх ослабел, и акции устремились вверх.

В пятницу объем торгов был огромным, но и цены также выросли. Во время выходных инвесторы почувствовали облегчение. Бедствия удалось избежать, и действия банкиров приветствовались. Но потом настал понедельник.

В понедельник, 28 октября, рынок открылся на фоне напряженного спокойствия, которое было быстро сломано. Продажи начались, затем ускорились, и к полудню рынок находился в полной панике. Банкиры снова собрались, но инвесторы так и не увидели своего спасителя на бирже. Жесткие распродажи продолжались в течение всего дня, и рынок завалился вниз, при этом индекс DJIA потерял за день почти 13%. После закрытия рынков никто из банкиров не высказался по поводу произошедшего. Ночью паника распространилась по всей стране.

Во вторник, 29 октября, ордера на продажу затопили биржу, начиная с самого открытия сессии. Цены упали с самого начала торгов, тем самым лишь усилив панику инвесторов. В течение дня были проданы большие пакеты акций, и это свидетельствовало о том, что “крупные игроки” (банки, инвестиционные фонды и т. д.) также ликвидировали свои позиции. Были даже моменты, когда на бесчисленное количество ордеров на продажу не находилось ни одного покупателя. Это означало, что временами рынки находились в свободном падении. Под конец дня на рынке случилось мимолетное ралли, но, несмотря на это, “Черный вторник” был одним из самых жестоких дней на Нью-Йоркской фондовой бирже, и индекс DJIA в тот день потерял 11% на больших объемах торгов. В течение недели DJIA потерял 29% своей стоимости.

Неужели мы попали в петлю времени?

Крах 1929 года ознаменовал собой конец продолжительного бума на фондовом рынке, который в течение нескольких лет подпитывался легкими кредитами. Поскольку инфляция была низкой в течение большей части 1920-х годов, Федрезерв не потрудился обуздать спекуляции повышением ставок, и когда он все-таки повысил их, было уже слишком поздно. Сигналы наступления рецессии, которые стали появляться в 1929 году, обрушили крайне переоцененный фондовый рынок. Фактически, дивиденды выросли даже в последнем квартале 1929 года, но вера в будущее рынка была нарушена, и инвесторы впали в панику.

В настоящее время мы находимся в ситуации, когда, согласно нескольким показателям, фондовый рынок является самым переоцененным за всю историю Нью-Йоркской фондовой биржи. Центральные банки со своей ортодоксальной и неортодоксальной денежно-кредитной политикой в течение долгих девяти лет подкармливали рыночную манию, но в настоящее время монетарные регуляторы перешли в режим ужесточения. Более того, глобальная экономика подвержена риску резкого спада.

Это указывает на то, что основные компоненты краха 1929 года – чрезвычайно переоцененный рынок акций, цикл ужесточения монетарного регулятора (повышающего процентные ставки) и замедляющаяся экономика — почти все присутствуют в Америке. А значит мы скоро узнаем, насколько хорошо может рифмоваться история.