Как бедным странам преодолеть технологический разрыв

Развивающиеся страны за последний год стали локомотивом роста мировой экономики, однако, несмотря на это, их вклад в глобальный ВВП несравним со вкладом развитых стран.

Как это не парадоксально, но за последние 200 лет экономика богатых стран росла значительно быстрее, нежели экономика бедных стран. Этот процесс довольно хорошо описал Лант Притчетт в своем труде “Дивергенция, успех.” Когда Адам Смит написал «Богатство народов» в 1776 г., доход на душу населения, возможно, в самой богатой стране в мире (Нидерландах) был примерно в четыре раза больше, чем в беднейших странах. Два столетия спустя Нидерланды в 40 раз богаче, чем Китай, в 24 раза богаче, чем Индия, и в 10 раз богаче, чем Таиланд.

Однако за последние три десятилетия тенденция изменилась. Теперь Нидерланды являются только в 11 раз богаче, чем Индия, и едва ли в четыре раза богаче, чем Китай и Таиланд. Смена тенденций подтолкнула лауреата Нобелевской премии, экономиста Майкл Спенса сделать вывод, что мир стоит на пороге «конвергенции».


Тем не менее в некоторых странах по-прежнему сохраняется существенный разрыв. В то время как в 1980 г. Нидерланды были в 5,8, в 7,7 и в 15 раз богаче, чем Никарагуа, Кот-д'Ивуар и Кения, соответственно к 2012 г. они были в 10,5, в 21,1 и в 24,4 раза богаче.
 

 Что может объяснить обобщенное расхождение в одном периоде и селективную конвергенцию в другом? В конце концов, не следует ли отстающим расти быстрее, чем лидерам, если все, что они должны сделать, это подражать другим, даже отталкиваясь от теперь уже устаревших технологий? Почему так долго у них не было роста и почему они это делают сейчас? Почему некоторые страны в настоящее время сокращают разрыв, в то время когда другие продолжают отклоняться от этого курса? 

На эти вопросы попытался ответить в прошлом министр планирования Венесуэлы, а ныне профессор Гарварда, Рикардо Хаусман в своей статье на Project Syndicate.

Экономическая экспансия последних двух веков была основана на взрыве знаний о том, что можно сделать и как. Подходящая метафора — это игра «Скрэббл»: товары и услуги производятся на основе имеющихся технологий и возникающих задач, так же как из букв складываются слова. Страны, которые имеют больше возможностей, могут производить более разнообразные и сложные товары, как игрок в «Скрэббл», который имеет больше букв, может создать много длинных слова. Если стране не хватает одной «буквы», она не в состоянии сложить слово, которое сможет использовать. Кроме того, чем больше у страны «букв», тем большее количество применений она сможет найти для любой дополнительной «буквы», которую она приобрела.

Это приводит к “неподвижной ловушке”, которая лежит в сердце «Великой дивергенции». У стран с несколькими “буквами” отсутствуют стимулы к большему накоплению «букв», потому что невозможно сделать многое с какой-либо дополнительной «буквой»: вы не хотели бы пульт от телевизора, если бы у вас не было телевизора, и вы не хотели бы телекомпанию, если бы у ваших потенциальных клиентов не было бы электричества. Чем длиннее алфавит и длиннее слова, тем эта ловушка становится глубже и опаснее. Последние два столетия стали свидетелями взрыва в технологии — «букв» — и в сложности товаров и услуг, которые с их помощью можно создать. Так что «технари» становятся еще больше «технарями», а отстающие отстают еще сильнее.

Почему же тогда сейчас некоторые бедные страны сокращают разрыв? Технологический алфавит становится короче? Продукты проще производить?

Очевидно, что нет. Глобализация разделила цепочки формирования стоимости, позволяя торговле перейти от «слов» к «слогам». Теперь страны могут войти в бизнес с меньшим количеством «букв» и добавлять «буквы» более экономно. Раньше считалось, что для успешного экспорта товара, например рубашки, необходимо быть в состоянии организовать всю производственную цепь: создать дизайн-проект, купить соответствующие материалы, пошить ее, распространить ее посредством эффективной логистической сети, поставить на нее фабричную марку, найти для нее рынок и продать ее. Если все эти пункты не были выполнены на высшем уровне, то бизнес окажется неконкурентоспособным. 

Глобализация позволила организовывать производство без привязки к одной географической точке, что дает возможность менее развитым странам участвовать на начальных этапах создания товара. Ярким примером является Албания. До начала 1990-х гг. известная как «Северная Корея» Европы она начала активно участвовать в покрое и пошиве одежды и обуви для итальянских производителей, постепенно развивая собственные, полностью интегрированные компании. Есть и другие страны, которые начали с одежды, например Южная Корея, Мексика и Китай, и закончили повторным использованием накопившихся «букв» (индустриальных и логистических возможностей), подключив остальные «буквы» в производство электроники, автомобилей и медицинского оборудования.

Считайте, что это стилизованная версия продажи Thinkpad IBM китайской Lenovo. Однажды IBM попросила китайского производителя, чтобы тот собрал его Thinkpad, используя компоненты, которые бы они ему дали, и следуя набору инструкций, и, как результат, отправить конечный продукт обратно в IBM.

Пару лет спустя китайская компания предложила, что она возьмет на себя ответственность за закупки деталей. Позже она возложила на себя управление международным распределением конечного продукта. Потом она предложила взять на себя редизайн самого компьютера. Достаточно скоро уже не было понятно, какой вклад внесла IBM в договоренность.

Обучение осваиванию новых технологии и задач лежит в основе процесса роста. Если во время обучения вы сталкиваетесь с конкуренцией со стороны тех, кто уже имеет опыт, вы никогда не продержитесь достаточно долго, для того чтобы приобрести свой собственный опыт. Это был основной аргумент в пользу стратегий замещения импорта, которые используют торговые барьеры в качестве основного инструмента своей политики. Проблема с торговой защитой состоит в том, что ограничение иностранной конкуренции также означает предотвращение доступа к предоставлению сведений и ноу-хау.

Участие в цепочках глобального значения является альтернативным способом обучения на практике, которая потенциально более мощная сила, чем закрытие рынков для иностранной конкуренции. Это открывает путь экономному накоплению производственных возможностей путем сокращения числа возможностей, которые должны быть в наличии, для того чтобы попасть в бизнес-течение.

Эта стратегия требует очень открытой торговой политики, потому что существует необходимость постоянной отправки товаров через границы. Но это не означает, что требуется политика невмешательства; наоборот, она требует активных действий во многих областях, таких как образование и профессиональная подготовка, инфраструктура, исследование и развитие, продвижение бизнеса и развитие связей с мировой экономикой.

Некоторые отказываются от этой стратегии, утверждая, что страны в конечном итоге лишь собирают чужие вещи. Но, как однажды сказал знаменитый астроном Карл Саган: «Если вы хотите сделать яблочный пирог с нуля, вы должны сначала придумать Вселенную».

www.vestifinance.ru/articles/46852