тут показана сущность облегациев.

Но самым ужасным для Масленникова в его партнере было то, что он никогда не играл больше четырех, даже тогда, когда на руках у него имелась большая и верная игра. Однажды случилось, что, как начал Яков Иванович ходить с двойки, так и отходил до самого туза, взяв все тринадцать взяток. Масленников с гневом бросил свои карты на стол, а седенький старичок спокойно собрал их и записал за игру, сколько следует при четырех.— Но почему же вы не играли большого шлема? — вскрикнул Николай Дмитриевич (так звали Масленникова).— Я никогда не играю больше четырех, — сухо ответил старичок и наставительно заметил: — Никогда нельзя знать, что может случиться.Так и не мог убедить его Николай Дмитриевич. Сам он всегда рисковал и, так как карта ему не шла, постоянно проигрывал, но не отчаивался и думал, что ему удастся отыграться в следующий раз. Постепенно они свыклись со своим положением и не мешали друг другу: Николай Дмитриевич рисковал, а старик спокойно записывал проигрыш и назначал игру в четырех.

Со вчерашнго дня не скачивает историю котировок с финама.
Предупреждаю друзей работорговцев.

То ли у них сбой, то ли они теперь еще фильтры поставили.
впрочем, может это Вам и нипочем.

Как не прожить 101 год?
Надо пить, курить, не воздерживаться, не делать прогулок, играть в азартные игры по ночам, общаться с легкомысленными женщинами.
Кажется все, ничего не забыл.
Нет, забыл. Еще надо оперироваться у столетних хирургов.

Германн думал, что денщик его, пьяный по своему обыкновению, возвращался с ночной прогулки. Но он услышал незнакомую походку: кто-то ходил, тихо шаркая туфлями. Дверь отворилась, вошла женщина в белом платье. Германн принял ее за свою старую кормилицу и удивился, что могло привести ее в такую пору. Но белая женщина, скользнув, очутилась вдруг перед ним, — и Германн узнал графиню!— Я пришла к тебе против своей воли, — сказала она твердым голосом, — но мне велено исполнить твою просьбу. Сбербанк, Лукойл и Норникель выиграют тебе сряду, но с тем, чтобы ты в сутки более второго плеча  не брал и чтоб во всю жизнь уже после не играл. Прощаю тебе мою смерть, с тем, чтоб ты женился на моей воспитаннице Лизавете Ивановне… С этим словом она тихо повернулась, пошла к дверям и скрылась, шаркая туфлями.