ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ В РОССИИ - ПОЧЕМУ НЕТ. ВЗГЛЯД FRESH WATER ЭКОНОМИСТА.ГЛАВЫ 2-9.

2.

Бюрократия является исполнительным ресурсом государства.

В общих чертах государство имеет три функциональные ипостаси: законодательную, исполнительную и арбитражно-судебную. Эти функции осуществляются через систему госорганов — бюро, имеющих вертикальные иерархические структуры.

Источником доходов и бюджетов бюро являются доходы государства, т.е. налоговые поступления от агентов, которые взамен ожидают от государства выполнения его обязательств. Конкуренция бюро сфокусирована на максимизации своих прав и возможностей в получении и росте бюджета, что является одним из базисов мотивации бюро и, соответственно, его служащих — бюрократов.

Бюрократы — это люди, обеспечивающие функционирование бюро и поставку “продуктов” государства конечному потребителю. Существенным признаком бюрократии является тот факт, что она не избирается, а назначается вышестоящей бюрократией. Это, в числе прочего, определяет мотивацию бюрократа как рационального агента. 

Согласно современным представлениям, основанным на Теории Общественного Выбора, законах Паркинсона, Теореме неэффективности политики Сарджента — Уоллеса и Модели Бюрократии Нисканена, бюрократ является рациональным рыночным агентом. Следовательно, бюрократ, как рыночный агент, стремится к максимизации собственной полезности/выгоды, через использование имеющихся у него конкурентных преимуществ и возможностей: нормотворчества, регуляторных и исполнительных полномочий, доступа к общественному (государственному бюджету), права на насилие и суд.

Исходя из сказанного выше, цель любой бюрократической структуры состоит в получении большей власти и больших прав на использование располагаемых ею ресурсов, поскольку они обеспечиваются большим объемом бюджета. Следовательно, бюро в конкурентной борьбе за расширение власти и прав концентрируются на увеличении функций и количества людей, их обеспечивающих. При этом функции бюро могут быть как номинальными, не имеющих практической общественной полезности, так и реальными. 

Следствием развития законов Паркинсона, Теории Общественного Выбора Бьюкенена, Теоремы Нисканена и Теории неэффективности политики Сарджента-Прескотта являются следующие основополагающие черты бюрократии:

• бюрократия порождает саму себя

• бюрократы сами создают друг другу работу

• бюрократы заинтересованы в “производстве” и распространении мнимых или преувеличенных угроз

• кол-во бюрократов растет при прежнем объеме работы

• расходы бюрократов растут вместе с доходами

• поведение бюрократии всегда рентоориентированное

• бюрократ, как рациональный агент, всегда будет использовать свои настоящие и ожидаемые конкурентные преимущества для максимизации своей индивидуальной выгоды.

Номинальное генерализованное влияние бюрократии на экономические процессы внятно описывается теорией электоральных циклов: режим А принимает экспансионистскую политику, приводящую к росту и инфляции, но снимается с должности, когда инфляция становится неприемлемо высокой. Замещающий режим — режим B — применяет ограничительную политику, снижающую инфляцию и рост. Когда безработица слишком высока и экономика переохлаждена, режим B  заменяется режимом А.

3.

На сегодняшний день в мире сложилось два типа государств, имеющих противоположные (различные) этические ценности, идеологические нарративы и институциональные принципы: Государства Порядков Открытого Доступа и Естественные Государства. При этом степень этатизма может существенно варьироваться в обоих указанных типах, однако  абсолютно все  государства второго типа  имеют широкое разрастание бюрократических полномочий, тогда как в государствах первого типа уровень развития этатизма может меняться от значительного до условного, а конкурентные преимущества бюрократии так или иначе  ограничены инклюзивными социальными институтами. 

К первому типу можно отнести развитые страны с устоявшимися демократическими механизмами, развитым гражданским обществом, свободной рыночной экономикой, высокой долей среднего класса.  Ко второму типу относятся страны с неразвитой экономикой, бедным населением, низким уровнем социальных взаимосвязей, неразвитыми или “выставочными” гражданскими институтами, авторитарным политическим режимом. Существенная часть стран находится в трансформационном модусе, с той или иной скоростью и степенью успеха осуществляющие переход от Естественного государства в систему Государства Порядков Открытого Доступа.

Ключевые черты Естественного Государства:

• экономика ориентирована на ренту: государство — главный экономический агент, бюрократия максимизирует свою полезность, неограниченно применяя конкурентные преимущества  — право на контроль, право на распределение благ, право на насилие, право на регулирование, право на законотворчество и законоприменение

• расширение этатизма обеспечивает следующие данности: конкурентная среда искажена, свобода и целесообразность предпринимательства редуцированы, инновационное развитие заторможено, нет роста благосостояния, население не пассионарно, индивидуальный выбор и ответственность (индивидуальное самосознание) максимально сужены. 

• гражданское общество поражено в правах: властные элиты редуцируют демократические институты: свободу слова и выражения мнения, незыблемость права частной собственности, свободную конкуренцию, фактическую сменяемость власти, разделение властей, верховенство и равноприменение закона, гражданскую самоорганизацию — через  репрессивное законодательство, применение законодательных норм в зависимости от конкретных кейсов и интересов, контроль СМИ, цензуру и пропаганду, понятийную практику. 

• ограничен доступ к созданию организаций: любая гражданская самоорганизация рассматривается как угроза существующему режиму — как НКО так и фирмы.

• централизованное правительство: государство по сути унитарно, регионы полностью — политически и хозяйственно — зависят от центрального правительства и аффилированных элит, что является регрессивным подобием колониализма. 

• присутствие государства во всех сферах жизни общества: арбитражная, обеспечительная и регуляторная функции государства трансформированы в диктатуру бюрократии, где государство волюнтаристски определяет, распределяет и контролирует подавляющую часть гражданских — материальных и этических — ценностей.

• отсутствие верховенства закона: селективное применение закона в зависимости от кейса, а также общего и частного интереса властной бюрократии. 

• множество личных связей: властная бюрократия, не ограниченная действием и контролем гражданских институтов, выстраивает наиболее эффективную для себя среду, в которой доминируют короткие персонифицированные связи, определяющиеся фактической эффективностью и полезностью для интересов бюрократии и режима, а не полезностью для развития и роста благосостояния общества. Таким образом, личные связи и «кумовство», как средство достижения персонального успеха, а также лояльность режиму являются основой для достижения материального успеха и социального лифта.

Все государства этого типа функционируют в концепции глубокого этатизма, имея при этом различные социально-политические и экономические устройства. В качестве примеров можно упомянуть фактически феодальные государства Африки, социалистическую диктатуру КНДР, государственный капитализм КНР, меркантилистские государства постсоветского пространства и Южной Америки.

Ключевые черты Государства Порядков Открытого Доступа:

• свободный доступ и позитивная базисно-институциональная среда для кооперации и самоорганизации. 

• диверсифицированная капиталистическая экономика — свобода предпринимательства, ориентация на максимизацию прибыли, свободная конкуренция, низкий регуляторный навес 

• динамичное гражданское общество с минимальными экзогенными ограничениями: работают демократические институты — фактическая выборность и сменяемость власти, разделение властей, политическая конкуренция, незыблемость права частной собственности, свобода слова и самовыражения, свободная гражданская самоорганизация, верховенство и равноприменение нерепрессивного закона. 

• свободное создание и широкое распространение организаций — как гражданских НКО, так и коммерческих фирм 

• федеративное устройство: региональные власти децентрализованы и имеют существенную автономию от федерального центра в обеспечительной, распределительной и регуляторной функциях 

• государство выполняет обеспечительную, регуляторную и арбитражную функцию: интересы и возможности бюрократических элит ограничены демократическими институтами и гражданскими организациями 

• подавляющая часть функций производств, распределения и контроля материальных благ реализуется обществом через механизмы рыночной экономики, свободной конкуренции и гражданской самоорганизации, 

• верховенство и правоприменение закона: законодательство и его отправление не селективно и одинаково для всех.

• множество обезличенных социальных отношений между гражданами — так называемых институциональных “длинных” взаимосвязей, позволяющих гражданам получать доступ к благам и их использованию не на основе личных отношений, а на основе общих и всеми принимаемых правил и процессов/институтов.

Гражданское общество является одним из основополагающих компонентов  Государства Открытого Доступа. Оно имеет три основные функции:

 1. Экономическая. Она проявляется в способности гражданского общества предоставлять гражданам блага, обеспечивающие их благосостояние и социальные трансферты там, где рынок и государство менее эффективны. Эта функция также индоктринирует и спрэдирует ценности социальной экономики, когда эффективность свободного рынка объединяется с концепцией кооперации и сотрудничества для максимизации полезности. Эта функция проявляется во взаимоотношениях государства и гражданского общества, когда правительство частично аутсорсит свои обеспечительные и распределительные функции. 

2. Социальная — социализация. Гражданские добровольные объединения и самоорганизации способствуют росту доверия в обществе и увеличивают готовность к сотрудничеству — происходит накопление т.н. социального капитала.  В рамках этой функции происходит индоктринация этических ценностей и нормативной риторики — честности, доверия, свободы личности, справедливой конкуренции, ответственности, сотрудничества, равного доступа к возможностям и пр. Государство открытого доступа имеет сложную систему обезличенных общественных взаимоотношений и взаимосвязей, которые могут нормально функционировать только в рамках соответствующей этики и институтов. Эта функция проявляется во взаимоотношениях гражданское общество — население 

3. Политическая. Эта функция мониторинга действий государства и корпораций -  их прозрачности и социальной подотчетности. Эта функция аудитирует сбои в политической системе, определяет и указывает на отклонения от нормативов демократических институтов, выявляет девиантное поведение бюрократии. Она способствует возникновению и развитию демократических институтов, в рамках которых общество живет и развивается, и, кроме того, обеспечивает политическое участие граждан во вневыборный период. Эта функция проявляется во взаимоотношениях государства и гражданского общества.

4.

Россия сегодня — это пример разновидности Естественного Государства, построенного на принципах меркантилизма и глубокого этатизма, в котором сложившаяся система политико-экономических оснований и процессов исключает высокие темпы роста экономики, интенсивное экономическое развитие и увеличение благосостояния населения. 

Эта система отличается:

• недеверсифицированной,  низкоконкурентной, низкопроизводительной, неинновационной  и рентоориентированной экономикой низкого роста с доминированием государства как основного экономического агента

• низким уровнем дохода на душу населения и высокой степенью социально-экономической стратификации

• неэффективными демократическими социальными институтами – де-факто декоративными и плохо работающими, с низким  фактическим уровнем гражданских прав и свобод

• авторитарно-репрессивной политической системой с высоким уровнем численности и низким уровнем квалификации бюрократии, условным разделением властей и снижающимися ограничениями бюрократии в стремлении к полному контролю национальныХ благ и правА на их распределение. 

Сложившаяся типология процессов в де-юре существующих демократических институтах отличается все большей декоративностью де-факто. 

Во-первых,  эти процессы являются следствием и сутью фактической узурпации действующей властной элитой института регулярной перевыборности верховной исполнительной и законодательной власти. Такое положение вещей стало возможным благодаря экзогенному снижению политической конкуренции через принятие и широкое применение ограничивающего законодательства и ограничения свободы слова в широком масштабе посредством контроля федеральных СМИ. Таким образом, существующая  властная бюрократия получила возможность контроля общественного мнения и его манипулирования через ограничительные репрессивные механизмы и информационный контроль.

Во-вторых, редуцирование роли сдерживающих бюрократию гражданских институтов обеспечило фактическое размывание разделения властей, что типично для авторитарного политического режима. В условиях слияния всех властных ипостасей, законотворчество, правоприменение, суд, исполнительные компетенции сливаются в единое полномочие действующей бюрократии обеспечить себе доминантное положение как социальной страты и класса экономических агентов.

Таким образом, вышеуказанные предпосылки смогли обеспечить:

• государственное доминирование в экономике: неограниченная бюрократия максимизирует собственную полезность.

• рентоориентированную направленность национальной экономики: бюрократия использует максимально доступные источники дохода сегодня, занимаясь непроизводительным политическим предпринимательством. 

• низко диверсифицированный и низкопроизводительный частный сектор: для его развития необходима соответствующая конкурентная среда, стимулирующими основами которой являются эффективные демократические институты и им подконтрольная и ими ограниченная деятельность государства. Бюрократия, обладающая доминирующим положением, как агент не заинтересована в ограничении своих прав и возможностей

• низкий экономический рост и уровень благосостояния населения: бюрократия поддерживает сбалансированный бюджет в целях предотвращения инфляционных процессов и, соответственно, социальных волнений. Это означает, что при низких темпах экономического роста и национального дохода, обусловленных вышеупомянутыми причинами, расходы бюджета также невелики. Помимо этого, рост доходов населения вызовет рост потребительского спроса, а фактически — рост спроса на валютную выручку, а значит на участие в политике, т.е. на участие в распределении ресурсов. В таком развитии бюрократия и ее партнеры очевидно не заинтересованы. Таким образом, устанавливается дискурс “стабильности” как в экономическом, так и в политическом поле, маскируя неэффективную экономику, бедность, расслоение в благосостоянии и политическую реакцию. 

Помимо вышеперечисленных в  качестве фактических результатов деятельности нынешних властных элит можно упомянуть монопольный доступ аффилированной с бюрократией бизнес-элиты к бюджетным ресурсам и их источникам, избирательное правоприменение и атрофированную независимость судебной власти в интересах бюрократии, тотальную пролиферацию коррупционных процессов в социально-экономические процессы на всех возможных социальных уровнях, ускоряющееся расширение ограничений гражданских прав и свобод, наращивание государственной пропаганды, внедрение повестки “внешнего врага” и “национального величия”, существенный рост неравенства.

5.

Ниже приведены некоторые данные, в общих чертах характеризующие конкурентное  экономико-социальное положение России, как следствие проводимой политики.

Место России в глобальных производственных цепочках не меняется десятилетиями, констатирует МВФ: две трети экспорта, а c ним — валютных доходов приходится на продажу простейшего минерального сырья. По данным ФТС за прошлый год из 424 млрд долларов экспорта 29% обеспечила сырая нефть, 11,5% — нефтепродукты, 9,6% — природный газ, 3,7% — уголь, 7,3% — черные металлы, 1% — лес. На сложную продукцию — машины и оборудование — пришлось всего 6,3%, причем ее экспорт сократился как в весе (на 4,1%), так и в долларах (на 5%). Вес сырьевого сектора растет не только в промышленности, но и во всей экономике, следует из данных Росстата. На базовый 2018-й год доля добычи нефти, газа, угля, металлов и простейших минералов в ВВП достигла абсолютного рекорда за время доступной статистики — 13,8%.

Даже по словам Директора Центра энергетики Московской школы управления «Сколково» Татьяны Митровой,  представляющей фактически государственный инновационный хаб, нефтяные цены будут на более низком уровне в длительной перспективе. Про $100 за баррель уже никто не вспоминает. $60 – это просто счастье, а реально – $30–40 за баррель. Это совершенно другие требования к инвестиционным проектам, другие нормы прибыли, другая калькуляция бизнес моделей.

В этой ситуации практически полностью исчезает та самая пресловутая ресурсная рента, а именно то, из-за чего государство так любит и поддерживает нефтяную промышленность.

Уже в 2018 году 50% российской нефти добывалось по разного рода налоговым исключениям и льготам. Это значит, что государство не получало денег от этого – лишь бы только продолжалась добыча нефти. К 2030 г. это будет больше 80%. То есть у государства фактически исчезает этот колоссальный ресурс, на котором зиждилось всё  благополучие. От 40 до 50% доходов российского федерального бюджета – это налоговые поступления от нефтяной индустрии.

Если это исчезнет, фактически для России это будет означать экзистенциальный вызов. Окончание ресурсной “углеводородной”  модели экономики просматривается очевидно с прогнозируемым горизонтом в 10 лет. 

Россия, как часть глобального мира, занимает срединные позиции, а относительно развитых стран и ведущих развивающихся экономик позиции ниже среднего — по большинству экономических и социальных метрик

Экономика

В мировой экономике Россия занимает достаточно высокую 11 позицию по доле мирового ВВП, при этом, как будет показано ниже, такие позиции обеспечены доминированием ресурсных отраслей и отраслей продукции низких переделов в формировании ВВП. В мировой торговле значение России, как торгового партнера  с экспортом в 420 млрд $ и импортом в 242 млрд $, является невысоким в сравнении с развитыми и ведущими развивающимися странами: 14 место среди экспортеров и 22 место среди импортеров. Показатели промышленного производства России в 204  млрд $ не позволяют ей войти в рейтинг топ 10 стран-лидеров, при этом  следует указать, что в промышленном производстве России доминируют секторы “old economy” и индустрия  с низкой добавленной стоимостью. В рейтинге Doing Business, показывающего “легкость ведения бизнеса”, Россия находится на 28 месте, не попадая в топ 20 стран. По уровню прямых иностранных инвестиций Россия находится на последнем месте в рейтинге 23 развивающихся экономик с показателем привлечения за 2015-2018 гг. 0,2% к ВВП, при этом 41% потоков направляется в агропродовольственный сектор, имеющий наименьшую добавленную стоимость. Россия отсутствует в списке топ 100 мировых компаний по уровню капитализации свыше 100 млрд $. В рейтинге производительности труда среди топ 36 стран, Россия занимает 34 место. По показателям выручки в списке топ 100 компаний мира только три компании из России: Газпром со 154 млрд $,  Лукойл со 116 млрд $ и Роснефть с 80 млрд $ — все три компании представлены ресурсными секторами и занимают скромные позиции с показателями: Газпром — 21 место, Лукойл — 46 место, Роснефть — 99 место.

Технологии 

Россия в целом является неконкурентоспособной страной в части создания и экспорта технологий. Инвестиции в НИОКР к ВВП составляют 1,1% ВВП, что не позволяет ей войти в рейтинг топ 15 стран. В списке топ 30 стран, расходующих на науку в % ВВП, Россия отсутствует. В списке стран-экспортеров компьютерных устройств Россия показывает 414 млн $, находясь между Финляндией с 301 млн $ и Израилем с 573 млн $. В рейтинге инновационности стран Россия занимает 47 место из 131, отставая от Румынии, Вьетнама и Украины. 

Социальная сфера

Россия со своими расходами на здравоохранение 4 млрд руб занимает 117 место в мире,  что говорит о крайне низком уровне социального обеспечения. Это же подтверждают позиции в России в рейтинге стран по уровню расходов на образование: 120 место, между Кувейтом и Тувалу.  В мировом рейтинге стран по ВВП на душу населения Россия занимает 65 место с 11260 $, между Коста Рикой и Санта-Люсией, что подтверждает статус России, как развивающейся страны с достаточно высоким уровнем бедности. Данные по располагаемым доходам  населения показывают снижение с 2014 по 2017 год, нулевой рост в 2018 год и рост в 1% в 2019 году. Уровень коррупции в России соответствует 136 месту из 180 и является одним из самых высоких в мире. В рейтинге безопасности в категории стран с максимальным уровнем опасности Россия занимает 154 место из 163 между Суданом и Центральноафриканской Республикой.

Структура ВВП, экспорта и импорта.

Главное место в структуре ВВП составляют доходы от ресурсных отраслей и отраслей низких переделов. При этом за период с 2010 по 2018 г. доля добычи полезных ископаемых выросла с 34,1 % до 38,9 %. Одновременно доля обрабатывающей промышленности упала с 53,2 до 50,7%. При этом доля нефтегазового сектора в обрабатывающей промышленности выросла с 17% до 23%. В 2019 году более 50% экспорта — продажа простейшего минерального сырья, при этом на экспорт сложной продукции — машин, оборудования и аппаратуры -  приходится чуть более 3% (14,4 млрд $). В то же время эта же категория продукции в импорте составляет более 30%. (72,9 млрд $)

В целом приведенные данные ясно подтверждают тезис о неэффективности сложившейся политико-институциональной системы и направлений экономической политики, как главных средообразующих факторов для развития и роста национальной экономики. Очевидна и сырьевая зависимость. Эти факторы в основном и определяют низкий уровень конкурентных позиций России относительно развитых и ведущих развивающихся экономик. 

6.

Одной из самых показательных и простых иллюстраций, подтверждающих эффективность рыночного капитализма и соответствующих демократических институтов как системы социально-экономического устройства, является клюшка Макклоски. 

В соответствии с ней только с развитием рыночных капиталистических отношений стал возможен резкий экспоненциальный рост экономик в целом и большинства ее составляющих, существенно опережающий рост экономик стран с иным характером хозяйственных отношений. При этом, согласно актуальным исследованиям институциональных экономистов, в частности, Асемоглу, Робинсона, Джонсона,  Родерика, Норта, в абсолютно подавляющем большинстве случаев развитие и рост рыночной экономики как наиболее эффективной экономической системы наблюдается в странах с низким или умеренным уровнем этатизма и наличием гражданских институтов в той или иной степени развития. Исключение составляют только Сингапур и некоторые ближневосточные монархии. Китай в данном случае является скорее подтверждением этого утверждения, поскольку репликация и имплементация некоторых базисных демократических институтов и процедур позволили китайской экономики показать такие впечатляющие результаты на протяжении последних 30 лет.

В  России сегодня можно наблюдать интересное с исследовательской точки зрения явление современного этатистского меркантилизма: государственная политика имеет два противоположных направления. С одной стороны активно выстраивается государственная экономика и усиливаются административно-бюрократический контроль и ограничительная политика в отношении прав и свобод агентов.  С другой стороны не менее активно защищаются права частного капитала узкого круга лиц — бизнес-элиты, аффилированной с действующими бюрократией, через сохранение функций капиталистической экономики как наиболее эффективной среды для обслуживания бюджетных интересантов.  Другими словами, можно наблюдать результаты коррупционного сращивания бюрократии и крупного капитала и регрессивное развитие Естественного государства меркантилистского толка. Аффилированная олигархия абсорбирует абсолютное большинство бюджетных концессий и участвует в контроле и распределении ресурсов. Такая формация вполне вписывается в каноническую модель Естественного государства меркантилистского толка.

Две упомянутые цели нормативно противоречат друг другу, и создаваемый гибрид очень напоминает политико-экономическую ситуацию в  США во второй половине 19 века, ярко и художественно описанную в трилогии «Желания» Т. Драйзера. С одной стороны  сдерживание спроса через ограничительную политику в отношении стимулов частного сектора экономики,  девальвационные механизмы и высокие социальные налоги, расширяющийся пул национальных проектов и  “тихая” национализация (гос. сектор в экономике расширился в два раза за период с 2005 по 2017 год — с 35 % ВВП до 75% ВВП), дотационные стимулы в отношении стабильно неэффективных госкорпораций,  избирательность правоприменения в интересах бюрократии связанных элит. С другой стороны сбалансированная монетарная и фискально-бюджетная политика, не допускающая высокой инфляции и дефицита бюджета, до недавнего времени плоский подоходный налог, отсутствие налога на наследство и дарение, плавающий валютный курс, свободное движение капитала, некоторые меры по стимулированию бизнес-активности (правда, в основном в интересах аффилированного бизнеса).

Однако, по мнению представителей различных направлений современного экономического мейнстрима, в долгосрочной перспективе эта гибридная конструкция, примеры которой можно частично наблюдать в странах Южной Америки и Африки, нежизнеспособна и неконкурентна: либо придется выстраивать реальную, неселективную рыночную экономику для всех — как в странах восточной Европы и Юго-Восточной Азии, что подразумевает соответствующую модернизацию социально-политической системы,  либо брать левый поворот и уходить в социалистический этатизм и популизм, а по сути — в репрессивную политическую диктатуру, как в Венесуэле, КНДР или Беларуси, со всеми неизбежно вытекающими социально-экономическими последствиями в виде резкого падения уровня благосостояния, социальной стратификацией, тотальной элиминацией гражданских прав и свобод, социальными волнениями, и пр. 

Таким образом, для роста благосостояния и глобальной конкурентоспособности построение современной рыночной экономики, развивающейся за счет роста и диверсификации производства и технологий, представляется неизбежной необходимостью для России. Такая экономика предусматривает благоприятный для нее инвестиционный предпринимательский климат и стимулирующую деловую среду со всеми соответствующими параметрами типа системного поощрения предпринимательства, независимого суда, главенства права частной собственности, низкого уровня коррупции и т.п.  Эти условия могут быть обеспечены только модернизацией сложившихся политических и социальных конструкций и созданием более либеральной политической среды с безусловным равноприменением закона — другими словами, переходом к Государству Порядков Открытого Доступа.. 

7.

Запуск в России реальной модернизации политических институтов и выстраивание их работы на принципах гражданского общества предполагает неизбежное их подчинении нормативам свободного рынка и демократии, являющихся общеорганизующим базисом  для современной мировой экономики и абсолютного большинства развитых и развивающихся стран мира.  Для этого необходима либерализация большей части процессов и оснований сложившейся политико-экономической социальной системы в России — т.е. создание государства с Порядками Открытого Доступа. В качестве основных направлений необходимо указать:

• свободу слова и политическую конкуренцию: отмену фактической информационной цензуры и репрессивного подавления социально-политической  альтернативы на законодательном, исполнительном и неформальном уровне.

• фактическую сменяемость власти в результате открытых выборов: это позволяет усилить общественную полезность бюрократий и контролировать параметры ее рационального выбора и сроки ее рациональных ожиданий

• трансформация из фактически унитарного в федеральное государство: конкуренция федеральных единиц и их самоуправление — естественная “горизонтальная” конструкция для сохранения целостности и развития  государства с большой территорией и высокой социокультурной дифференциацией населения.

• фактическое разделение властей: независимое от верховного авторитарного бюрократического аппарата принятие и имплементация решений каждой ветви власти как часть антикоррупционного принципа сдержек и противовесов 

• равноприменение закона: необходимость исключения избирательности правоприменения в интересах бюрократии, в том числе благодаря вышеуказанным факторам.

• уменьшение налоговой и регуляторной нагрузки на экономических агентов: это упростит и усилит эффективность микроэкономических процессов, ускорит долгосрочный макроэкономический рост, уменьшит акторство бюрократии и снизит уровень коррупции (поскольку уменьшится базис распределения благ и, соответственно, возможность получения коррупционного профита) 

• безусловное соблюдение права частной собственности как основополагающего андерлаинга

• денационализацию и  приватизацию существенной части государственного сектора: это позволит уменьшить эффект выдавливания и увеличит конкурентоспособность экономики.

• равный доступ к возможностям для всех агентов: это касается как доступа к необходимым стартовым социальным благам, таким как образование, медицина, так и  низкой стоимости старта для предпринимательской активности любого уровня

• доступ общественных организаций-агентов к участию в выработке решений и контроле за их исполнением на уровне всех ветвей государственной власти

• интеграцию в глобальные экономические, политические и социальные процессы западных демократий и прекращение политики “суверенной” изоляции

В совокупности перечисленные направления либеральной модернизации  создадут основу для увеличения эффективности на микроэкономическом уровне: улучшения делового и инвестиционного климата, трансформации деловой и социальной этики, ценностей и целей агентов. Эти драйверы, в свою очередь, обеспечат ускорение экономического роста в целом. 

8.

Среди перечисленных направлений не упомянуты потенциальные последствия модернизации: 

• рост уровня открытости и общественного контроля власти, 

• изменение информационной повестки и тематик общественного обсуждения, 

• активизация роли агентов в распределении ресурсов, 

• существенное снижение уровня коррупции, 

• рост частного сектора, 

• рост технологий и отраслей с высокой добавленной стоимостью,

• диверсификация и конкурентоспособность экономики, 

• трудовая мобильность и профессиональная эластичность агентов, 

• рост уровня квалификации рабочей силы, 

• интеграция в мировое сообщество с позиций равноправного участника и пр. 

Эти бенефиции — естественный результат либеральной институциональной трансформации. 

Этические, социокультурные и технологические характеристики современного российского общества — метис — сейчас гораздо более адаптированы к модернизации, нежели в период рыночных и политических реформ начала 90-хх,. Стирание информационных и редукция физических границ в мире, два десятилетия рыночной экономики, пусть и не вполне открытой и не вполне свободной, понимание общественной и персональной выгоды института частной собственности, улучшение качества жизни, пусть и с низкой базы позднего советского наследия, экстенсивный глобальный рост технологий и активный импорт его практических результатов,  и прочие причины обусловливают готовность общества к реформам. Немаловажную роль играет и фактор смены поколений: скорость изменений способов самосознания и оценки окружающей действительности хотя и отстают от развития технологий, тем не менее имеют с таким развитием очевидную позитивную корреляцию.

Важно отметить, что в развитых странах происходят некоторые эрозии свободного рынка, имеющие “обратное направление” по отношению к обсуждаемой модернизации в России отличающихся усилением этатизма и  государственного активизма -  все возрастающей ролью государства как экономической сфере, так и в социальных процессах. С одной стороны, это обусловлено выбранной политикой патернализма -  фактического отказа от эндогенной рыночной санации в рамках естественных рыночных колебаний  и принятием политики перманентного расширения денежного предложения и помощи экономическим агентам за счет государственного бюджета в период кризисов. С другой стороны, причина — в темпах роста и скорости пролиферации технологий, что увеличивает потребность общества в безопасности и контроле и консенсусное общественное делегирование этих функций государству — “безопасность в обмен на свободу”. Важную роль играет и изменение, а точнее трансформация либеральной риторики в идеологию тотальной “инклюзивности”, “кенселинга”, “новой этики”, что по сути является эффектом “гиперкомпенсации”, разнообразно и многосторонне описанным в различных концепциях постиндустриальной трансформации. (Здесь стоит отметить, что взятое в кавычки понятие “новая этика” является исключительно российским продуктом, не имеющим ничего общего с реальным понятием «новая этика», сформулированным Эрихом Нойманном в 1949 году. По сути оригинальное понятие Нойманна”новая этика” означает принятие нормальности совмещения темного и светлого начала в человеческой личности и отказ от дихотомии максимальных нравственных оценок «хорошее-плохое» при одновременном смягчении коллективных норм морали. В современном же понимании русскоязычных людей новая этика означает, фактически, реваншизм социальных меньшинств и активную девальвацию консервативных социально-этических ценностей с одновременной императивной индоктринацией новых ценностей как обязательных и зачастую безальтернативных. В определенной мере эти два смысла, объединенные в русском языке одним термином, являются антиподами.)  В общем и целом все эти процессы вполне укладываются в логику большинства теорий модернизации и постиндустриальной трансформации, а также соответствуют концепции реальных бизнес-циклов с их эндогенными и экзогенными триггерами, согласно которым экономические и социальные  колебания обусловлены эндогенными технологическими сдвигами и экзогенными внешними факторами-импактами. 

Тем не менее, несмотря на рост этатизма — увеличивающуюся зависимость рыночной экономики и социальных процессов от государства в развитых странах — основные нормативы и ценности свободного рынка и развитых гражданских демократических институтов являются бенчмарками и остаются этическим базисом социально-экономического и политического устройства. И именно работающие институты позволяют сохранять экономическую эффективность и гражданское общество в условиях смены социально-экономических парадигм (индустриальное общество — постиндустриальное общество — информационное “инклюзивное” общество)

Таким образом, успех модернизации российской социально-политической институциональной системы определяется приближением к упомянутым бенчмаркам.

9 — Сам-ап.

Существующая политическая и институциональная среда в России направлена на защиту прав и расширение возможностей действующей бюрократии и аффилированного капитала. Частный сектор и потребительская экономика имеет значение только в отношении ее способности осуществлять функции обслуживания бюджетных бенефициаров. В соответствии с этим принципом естественным образом настроены и отрегулированы политические и социальные механизмы и институты. 

По мере назревания необходимости в увеличении эффективности и росте экономики и социального благосостояния — в силу эволюционно-эндогенных или революционно-экзогенных факторов — будет актуализироваться неизбежность модернизации устоявшейся политико-экономической среды для экономических агентов. Такая “модернизированная” среда представляет собой систему институтов и процессов, основанных на принципах демократии и подконтрольности властной бюрократии гражданскому обществу, и принята в подавляющем большинстве развитых стран.

В основном, эти институты основаны на нормативах гражданского общества и свободной рыночной экономики. Преимущественно все они базируются на принципах конкуренции, регулярной сменяемости власти через открытые выборы, строгого соблюдения базовых гражданских прав и свобод, равноприменения закона, разделения властей, бесспорности права частной собственности и свободы предпринимательства. В современных условиях упомянутые нормативы и институциональные механизмы девиируют от базисов в той или иной степени и по тем или иным причинам (государственный монетарный и фискальный контрциклический протекционизм, расширение функций обеспечения социальной и технологической безопасности и пр.), однако остаются бенчмарком социально-экономического устройства для абсолютного большинства развитых стран.

Социально-культурная и экономическая почва адаптирована к реформам значительно больше, чем в начале 90-хх.

Таким образом, либерализация социально-политической системы в России является важнейшим фактором роста национальной экономики и благосостояния агентов, а также глобальной конкурентоспособности в долгосрочной перспективе.