Отрывок из конспекта лекций по инвестициям

Я специально изучал, как шли инвестиции в Южную Корею и в Японию. Почему? Там очень быстро нарастала ёмкость внутреннего рынка. Прежде всего экономика была ориентирована на развитие внутреннего рынка, и в результате его развития этот внутренний рынок становился привлекательным для иностранных инвесторов: есть что продать. Выгодно продать.
Но, кроме того, есть ещё одна составляющая: когда мы берём внутренний рынок, то, кроме его абсолютной величины, есть его структура потребления, есть прямая зависимость абсолютным уровнем потребления и характером потребления. Чем ниже уровень потребления ($/день на человека), на что он расходуется прежде всего? На продукты питания. И когда мы говорим, например, что у нас есть рынок для предметов длительного пользования, то этого рынка нет. Он очень узкий. Он существует, и покупают там и машины, и телевизоры, но сейчас это поштучная продажа. Вот в чём дело. С этой точки зрения инвестиционный климат очень тяжёлый. Тут можно лбом стену прошибать, но, пока ты не исправишь этих двух компонентов, ты не исправишь положение. А что значит исправить инвестиционный климат? Из-за чего шла и идёт борьба? Ну куда направлять инвестиции, опять в добывающую отрасль? Не перспективно. Для нашей экономики это гиблое дело. Мы не можем конкурировать с другими странами в этой области. У нас единственное – это наукоёмкое производство, потому что оно не требует больших транспортных затрат. Оно не требует привязки к определённому региону, мы можем не привязывать его к региону с мягким климатом. То есть единственный выход из создавшегося положения, чего Черномырдин не хотел понять – это развитие наукоёмкого производства. …Примаков понимает… Я ему этот вопрос не задавал, поэтому я не могу ответить за него. Я просто знаю, что Примаков очень умный парень. Вообще он очень осторожно оценивает то, с чем столкнулся. Он дипломат, он понимает, что это взрывчатое … Маслюков в этом отношении более резок. А вот по той картине, что есть — пустая казна, ничего нет, кроме долгов семнадцати миллиардов. Сплошные забастовки, сплошные задолженности по зарплате, а вы говорите! Какая инвестиция, откуда? И тут Международный Валютный Фонд ещё жмёт, не даёт кредитов. Я не в порядке осуждения МВФ, дело в том, что нужно понять МВФ. У нас часто просто не понимают МВФ. Я просто знаю, какими критериями они пользуются. Над ними тоже довлеют, это же огромные средства. Им говорят: дайте нам 3 миллиарда, 4 миллиарда. Господа, это же чужие денежки, денежки налогоплательщиков, за них отвечать надо: извините, а на что вы их расходуете? Этим летом один из очень крупных инвесторов, которые имеют ОП, мы с ним встречались вечером, он пришёл с приёма, который проводил, по-моему, союз промышленников и предпринимателей, и вот его слова: «Вы представляете, мы пришли, там шампанское, там икру едят, вокруг голодные люди, они просят нас: дайте деньги, а они ложками едят чёрную икру. Мы им не позволим этого делать!» Вы обратили внимание, когда Шрёдер приехал, как он приехал сюда, на чём он приехал? Вся делегация приехала на одном автобусе, во главе с канцлером. На микроавтобусе! А они говорят: вы что, мы вам даём кредиты, а вы их тратите на мерседесы для чиновников. Позвольте, сколько можно?» Так что надо очень осторожно относиться к тому, что сказал МВФ. Когда МВФ сказал экономить – экономьте. Первое, на что они обратили внимание: «-А сколько в администрации Президента человек?» – «Полторы тысячи» – «А сколько в ЦК КПСС было?» «Столько же». «Так что же, и опять мы должны их содержать?» Так что это очень непростой вопрос- с точки зрения инвестиционного климата, и надо учитывать сейчас, что иностранные инвесторы знают нас иногда даже лучше, чем мы знаем себя. И если мы думаем, что они не знают, куда идут эти денежки – извините, прекрасно знают.
И ещё есть один момент, забегая немножко вперёд. На что обращают внимание крупные иностранные инвесторы, тот же МВФ и Международный Банк Реконструкции и Развития – они сразу видят две вещи. Я просто присутствовал и видел, как говорят: «Хорошо. Вы просите, чтобы мы вам дали кредит, либо нас повесят либо за шею, либо за что-то ещё. Господа, ведь у вас ежегодно ежемесячно из экономики убегает на Запад свыше 1,5 миллиардов долларов. Нелегально. Ежемесячно полтора миллиарда. Почему вы контроль не установите?» – «А мы не можем» — «Ну, слушайте, вообще!!! О чём тогда с Вами говорить! Сперва наведите порядок!..» Вот Примаков говорит: надо навести порядок. И мы то же самое говорим. Ему тычут вот так: «Вы просите 4 миллиарда, а у вас ежегодно уплывают свыше 10 миллиардов за границу. Так вы им поставьте заслон, не пускайте эти деньги». В последние разы, когда были переговоры, они точно сказали: «Мы точно знаем, на каких счетах лежат ваши денежки, кто их переправляет отсюда в Швейцарию или в офшорные зоны». Когда мы обращаемся за кредитами, нам говорят: «наведите по-ря-док!». А то получается: мы вам даём, а через месяц эти деньги оказываются где-нибудь… Они уплыли с помощью ваших чиновников в офшорные зоны и лежат на их счетах. Но мы, говорят, знаем, на чьих счетах где лежат. Одним из предметных уроков был Назаренко. Это урок, это показатель того, что всё это прекрасно прозрачно, что все это прекрасно знают: кто прячет, как прячет, на чьих счетах лежат, всё это хорошо известно. Не нам известно, им известно.
Таким образом, с этой точки зрения инвестиционный климат – это очень сложное понятие. Это прежде всего инвестиционный и финансовый порядок в стране. Это жесточайшая финансовая дисциплина. И пока такой дисциплины нет, мы получаем не инвестора, мы получаем спекулянта. Спекулянта, который заинтересован в такой обстановке.