Ценовой потолок на российскую нефть - бессмысленный и бесполезный. Расслабляемся.

1. Линейная упрощенная логика — отличный способ быстро удовлетворить политические запросы электората. Запрос со стороны западной общественности на ограничения возможностей РФ продолжать проводимую политику и соответствующие активные действия удовлетворяется западными политическими элитами в духе лево-популистской повестки, доминирующей в последние 20 лет в большинстве развитых стран. Реальная эффективность решений властей коллективного Запада, в первую очередь Европы, в отношении РФ идет далеко позади громких прокламаций и ложных на самом деле очевидностей, так быстро продаваемых избирателям.

2. В частности, я имею ввиду ограничения на экспорт российской нефти и ее передела как основного источника экспортных доходов бюджета РФ и возможностей действующей власти финансировать проводимую политику.

Неэффективность и фактическая бессмысленность такого рода ограничений — как принятого решения об отказе от закупок танкерной нефти и нефтепродуктов, так и обсуждаемый ценовой потолок — становится ясной при ближайшем рассмотрении с учетом реалий и данных.

3. Почему неэффективно нефтяное эмбарго? (я неоднократно описывал в других статьях). Напомню вкратце. 

Во-первых, замещение нефтяных доходов другими источниками финансирования для осуществления выбранного политического курса является не слишком сложной задачей для российского правительства. Низкий уровень госдолга на уровне 21% ВВП и не слишком высокие ставки по депозитам вполне позволяют занять дополнительные 5%-10% ВВП. Это увеличит госдолг до таких же некритичных 25-30 % ВВП. Поднятие ставок по депозитам позволит увеличить объемы активов коммерческих банков, которые в итоге пойдут на покупку гособязательств. К тому же активы на счетах Минфина позволяют исполнять все бюджетные расходы сполна на протяжении достаточно длительного периода — точно более 12 месяцев.

Во-вторых, Россия занимает самую высокую долю в объеме мирового торгуемого экспорта, которая составляет 17%, т.е. каждая шестая тонна нефти, торгуемая в мире между странами, имеет российское происхождение. В случае отказа от покупки значительной части этого объема каким-либо покупателем эта часть будет перенаправлена другому покупателю. При этом возможно дисконтирование цены от сегодняшних уровней рынка, однако это будет одновременно означать давление на рыночные цены завтра, что в целом уменьшит фактический дисконт. В случае же наступления гипотетической ситуации, когда российская нефть блокируется полностью, последующее рыночное неравновесие создаст гигантский инфляционный навес, поскольку оперативно заместить такой огромный гипотетический дефицит невозможно. А в условиях и без того сложной ситуации в мировой экономике, балансирующей на грани рецессии, и высокого инфляционного давления такая ситуация отправит экономики не просто в рецессии, а в депрессию. Это, очевидно, недопустимо для политических властей развитых стран. В том числе поэтому ситуацию с полной блокадой российского нефтяного экспорта я называю гипотетической, а вернее ее назвать — невозможной.

4. Каковы же реалии?  Равновесие на рынке сохраняется, и доля основных экспортеров колеблется незначительно. Российская нефть активно заполняет европейский рынок до начала действия эмбарго. Одновременно азиатские покупатели используют существующий дисконт для наращивания объемов российских закупок. 

Это является важным фактором для сохранения равновесия и после введения эмбарго. Европейской стороне необходимо будет заместить выпадающий импорт из России, и она будет это делать, в том числе увеличив объемы поставок с Ближнего Востока. Ближневосточные продавцы будут вынуждены уменьшить соответствующие объемы поставок другим покупателям, в частности, азиатским странам.  И здесь российская нефть возместит те самые выпадающие объемы, обеспечивая уже себе (даже с дисконтом) достаточный денежный поток для сохранения макроэкономической и бюджетной устойчивости. В итоге равновесие рынка, необходимое и производителям-продавцам, и потребителям-покупателям нефти в мире, сохраняется в любом случае. Как было уже сказано ранее, значительные искажения приведут к крайне болезненным последствиям для всей мировой экономики и всех ее агентов, в чем они, разумеется, мягко говоря, не заинтересованы.

5. Не стоит забывать также о том, что с учетом государственного доминирования в российской экономике и ее соответствующей структуры с нефтегазовой зависимостью объемы добычи и бесперебойная реализация в целом важнее цены. Непрерывный цикл добычи, обработки продажи и транспортировки обеспечивают мультипликативный эффект как для самого нефтегазового комплекса, так и для многих смежных отраслей и других индустрий. Пока такой цикл сохраняется, существующая экономическая система в России работоспособна, а социальная ситуация стабильна, несмотря на неизбежные снижения ВВП и качества жизни населения.  

6. Таким образом, ни до начала действия эмбарго на российский экспорт в Европу, ни после него, принятое решение не может существенно повлиять на возможности российского правительства обеспечить выполнение бюджетных расходов вне зависимости от их объемов и направлений.

7. Что касается ценового потолка для российской стороны как продавца, то такая затея выглядит еще более популистской и беспомощной, чем принятое эмбарго. По сути, идея эмбарго означала ограничение объемов российского экспорта, т.е. эмбарго нацелено на уменьшение общей выручки как источника формирования российского бюджета. Ценовой потолок же означает ограничение доходов, т.е. уровня рентабельности и соответственно прибыли российской стороны, что всего лишь снижает доходы бюджета. Это будет иметь еще более незначительные последствия для российской стороны.

8.  Важный момент заключается в способе образования доходной части российского бюджета, на которую направлен, в частности ценовой потолок.  Российский бюджет учитывается и исполняется, разумеется, в национальной валюте, т.е. в рублях. В связи с падением импорта товаров и фактически незначительным сокращением сырьевого углеводородного экспорта, курс национальной валюты значительно укрепился, что негативно сказывается на доходной части бюджета. (Это, кстати, один из важных моментов в обсуждении реальных угроз и рисков для российской экономики, заключающихся, в частности, в гипотетическом полном эмбарго на весь импорт). 

Снижение курса рубля является на сегодняшний день важным реальным фактором снижения экономических возможностей российского правительства в финансировании выбранного политического курса, поскольку необходимо балансировать между сохранением доходов бюджета (и для этого нужен слабый рубль) и социальной стабильностью, зависящей, в первую очередь, от стабильной покупательской способности, т.е. от инфляции — для чего и нужен сильный рубль.

Для увеличения рублевого финансирования приоритетных сегодня статей бюджета, например, военно-оборонного комплекса, необходимо либо повышать курс рубля, либо увеличивать объемы продаж валового продукта, т.е. так или иначе увеличивать экономический результат. Для сохранения социальной лояльности и стабильности российское правительство логично выбрало увеличение экспортных поставок даже со скидкой, поскольку увеличить доходы бюджета за счет курсового увеличения экспортной выручки означает ослабить рубль, что не целесообразно для социальной политики.

Введение ценового потолка фактически уменьшит кол-во конвертируемой валюты, т.е. долларов, притекающих в экономику, что соответственно и естественно увеличит рублевую стоимость бюджета, т.е. увеличит его доходную часть. Министерство финансов по-прежнему будет сводит бюджетный баланс, только теперь за счет курсовой разницы.

Разумеется, рост курса рубля может негативно сказаться на потребительских возможностях и увеличит инфляцию, создав социальное напряжение. Однако правительство вполне способно увеличить госрасходы на поддержание стабильности через соцпрограммы, госзаказ, индексации и прямые дотации. Оно может это сделать, как было упомянуто, например, за счет увеличения объемов госдолга и повышения ставки по депозитам, что, кстати, может снизить потребительскую активность и нивелировать инфляционный эффект слабого рубля. 

9. Допустим, что ценовой потолок введен, и российская нефть имеет ограничения для экспорта в Европу на уровне цены покупки, например, не более 50 долларов за баррель. Очевидно, прочие покупатели российской нефти — другие страны — также не захотят покупать российскую нефть за большую цену. Более того, некоторые из них захотят купить российскую нефть по 50, а затем, обойдя условия по вторичным санкциям на перепродажу российской нефти (механизмов и технологий для проведения таких операций — масса, что, в числе прочих, показывает пример Ирана), продадут ее по реальной рыночной цене.

Казалось бы российская сторона действительно будет лимитирована в объеме поступающих от нефти доходов. Однако возможность России продавать нефть по 50 долларов никто не ограничил. И здесь российская сторона, как рациональный экономический агент, постарается найти новое равновесие выгод и издержек. Она будет решать, кому и какие объемы поставлять. 

Это означает, что, перенаправив объемы, например, в Индию, Россия недопоставит этот объем в Европу. Европе же для замещения этих выпавших объемов придется покупать их у другого продавца, например, у той же Индии, но уже по рыночной цене, или, как минимум, цене большей цены потолка. Соответственно стоимость этой самой «индийской» нефти будет выше той, которая определена для России. 

В случае, если альтернативным продавцом для Европы будет не условная Индия с ее “российско-индийской” нефтью, а Ближний Восток со своей настоящей, ближневосточной нефтью, то эти выпадающие поставки из Ближнего Востока в Индию, которые теперь будут направлены в Европу, опять же компенсируются Россией. Продажа нефти между Индией, Ближним Востоком и Россией не сможет также строго контролироваться и регулироваться, как оборот с Европой или другими странами, присоединившимся к ценовому потолку. 

В итоге мы имеем все тоже равновесие, только сложившееся в другой последовательности.

10. В дополнение к вышесказанному у России появляется значительное преимущество за счет возможности решать, кому и когда она увеличит экспортные потоки. А это означает, что возможность влиять на общий баланс мирового нефтяного экспорта и обеспечения сохранится фактически на прежнем уровне. Однако теперь российская сторона получит большие рычаги для получения необходимых ей бенефитов от стран, которые могут нарастить импорт необходимых ей товаров в обмен на увеличение объемов нефтяных поставок для перепродажи этими странами излишков по рыночным ценам и получения дополнительной прибыли.

11. Аргументы о регулирующих и контролирующих механизмах со стороны стран — участников санкционной коалиции не выглядят реалистичными. К этим мерам относятся как вторичные санкции для стран и компаний, не соблюдающих условия стран-санкционеров, так, например, и косвенные ограничения: например, запрет на страхование перевозок и пр. Без того, чтобы углубляться в подробности и процессуальные детали, почему это не будет работать, или во всяком случае будет крайне неэффективно в результате, можно сказать о том, что такие механизмы являются, по сути, прямым вмешательством в сложный рыночный механизм интегрированной мировой экономики -  каким бы благими намерениями такие вмешательства не обосновывались. А это, во-первых, означает риски, связанные с регуляторными искажениями рынка, а во-вторых, рынок и его участники сумеют приспособиться и адаптироваться для сохранения выгод и издержек на уровне приемлемой для них эффективности в любой среде, касается это индивидуальных экономических агентов или же целых стран.  

12. Существуют ли меры или решения, способные создать действительно значимые риски для российской стороны и каким-то образом повлиять на устойчивость макроэкономической и социальной ситуации в стране? Безусловно, однако это тема отдельного разговора. 

13. Продать самое простое и, на первый взгляд, эффективное решение для получения избирательной лояльности — самый простой, линейный и зачастую действенный способ для социо-популистских политических элит в демократических странах добиться власти или удержать ее. Однако такой подход имеет крайне короткий горизонт планирования, поскольку любое такое решение, претворённое в жизнь, в скором времени оборачивается неэффективностью и большими побочными эффектами. Для устранения таких неизбежных побочных эффектов элиты принимают не менее популистские решения, продляя таким образом раз за разом свой жизненный цикл максимально линейным и примитивным способом. Это происходит до тех пор, пока не случается «обнуление» — экономический и социо-политический кризис с той или иной степенью тяжести, когда эффект вдруг наступившей низкой базы позволяет принимать более сложные, но более эффективные и долгосрочные решения. Мы имели возможность наблюдать эту константную популистскую политику в развитых и развивающихся странах на протяжении последних 20 лет. 

Предлагаемые международной санкционной коалицией меры в отношении ограничений доходов российского бюджета очевидно относятся к этой самой категории популистских решений. Они нацелены на удовлетворение сиюминутного желания избирателя и имеют крайне короткий горизонт, после чего неминуемые риски либо заставят элиты принимать более взвешенные и сложные решения (назревшие, к слову, не сегодня и даже не 5 и даже не 10 лет назад), либо приведут к значительным изменениям, которые позволят таким решениям состояться.

Будем наблюдать.