Царь-освободитель и царь-миротворец. Часть 1.Лекарство для империи. Акунин. История Российск.гос-ва

Борис Акунин. Лекарство для империи. История Российского государства. Царь-освободитель и царь-миротворец

Купить печатную книгу https://bit.ly/3tFOtsi 
Эл. книга https://t.me/kudaidem/2164

Восьмой том проекта «История Российского государства» можно было бы назвать «Зигзаги», потому что политика описываемого периода (1855-1894) делает крутые виражи. До краха империи и гражданской войны еще далеко, но в русском небе уже посверкивают зарницы будущей грозы и льется первая кровь. Эпоха Александра II и Александра III дает ответ на вопрос: почему всё вышло так, как вышло.

Сначала Россия пытается обновить все стороны национальной жизни, отвергнув консервативно-охранительный курс николаевского царствования, а затем, четверть века спустя, опять делает разворот на 180 градусов – к «закручиванию гаек» и полицейскому режиму. 

Государство никак не может найти правильный баланс между порядком и свободой.

Это страна, где все меняется за десять лет, и ничего – за двести.

Том разделен на три части.

Первая, «Россия, вперед!», посвящена эпохе Александра II (1855–1881), которую принято считать «прогрессивной» – в том смысле, что общественная жизнь страны сделала грандиозный рывок от архаики к модернизации.

Вторая часть, «Россия, назад!», описывает царствование Александра III (1881–1894). Это эпоха в общественно-политическом смысле «регрессивная», возвращающаяся к идеологии и методам «железного царствования» Николая I.

Третья часть тома касается самого главного – того, как сорокалетние правительственные метания из стороны в сторону сказались на жизни страны: ее социальной структуре, экономике, состоянии умов.

Между 1855-м и 1894-м годами Россия изменилась, метаморфоза была колоссальной.

Многие из проблем, дискуссий и противостояний второй половины российского девятнадцатого века не утратили своей актуальности.

Эпоха второго и третьего Александров дает ответ на вопрос: почему всё вышло так, как вышло.

Часть первая. Россия, вперед!

Крымская война была тяжелой, разорительной и завершилась национальным унижением.

По условиям Парижского мира империя лишилась права иметь военный флот на Черном море и даже потеряла часть своих территорий, чего не случалось со времен постыдного Прутского мира 1711 года.

Еще тягостнее было сознание, что Россия буквально во всем отстает от европейских стран.

«Севастополь ударил по застоявшимся умам». 

Артиллерийский офицер Лев Толстой пишет: «…Я больше, чем прежде, убедился, что Россия должна или пасть или совершенно преобразоваться».

И надо отдать должное российскому правительству. За довольно короткий срок оно произведет настоящую революцию сверху – в масштабах, каких еще не знала российская история.

давайте познакомимся с людьми, которые осуществили эту работу: с Александром Николаевичем Романовым и его командой.

Александр Николаевич Романов.

Будущий царь-освободитель, племянник императора Александра I, родился в 1818 года.

При том, что его отец Николай тогда еще не был наследником.

солдафон и ретроград Николай, взойдя на престол, сделал весьма нетривиальный выбор главного воспитателя для своего старшего сына – пригласил на эту ответственнейшую должность Жуковского, по своим взглядам либерала и гуманиста.

(рис 1 Александр II в юности. Ф. Крюгер)

Историю и словесность ему преподавал сам Жуковский, правоведение – Сперанский.

Кроме традиционных французского и немецкого подросток должен был выучить еще и английский, язык главного соперника России.

Главным воспитателем был назначен генерал Ушаков, который успешно выполнил поставленную перед ним задачу привить мальчику любовь к армии.

Таким образом, в будущем государе неорганично, но весьма удачно сочетались две очень разные склонности – к «добру» и к «мечу». Обе они Александру пригодятся.

В 1837 году Александр совершил семимесячную поездку по России.

Свое военное образование наследник завершил уже в зрелом 32-летнем возрасте, когда наведался в самый проблемный регион империи, на Кавказ. Ему хотелось побывать под пулями. Его высочество пощекотал себе нервы – издали понаблюдал за стычкой с горцами.

(рис 2 Мария Александровна. Ф. Винтерхаль)

Александр II рано охладел к жене, Марии Гессен-Дармштадтской, на которой женился очень молодым.

Долгие годы у него была постоянная связь с Екатериной Долгорукой, родившей ему троих детей.

(рис 3 Екатерина Долгорукая. К. Маковский)

Когда императрица умерла, Александр узаконил отношения с любимой женщиной, вступив с ней в морганатический брак. 

он хотел обеспечить матери своих детей прочное будущее. 

этот поступок дает ключ к пониманию характера Александра. когда речь шла о делах, для императора по-настоящему важных, он не отступался и шел до конца.

Описывая личность самого выдающегося реформатора российской дореволюционной истории, испытываешь некоторое разочарование. 

В целом возникает ощущение порядочного, но абсолютно ординарного человека, волей судьбы оказавшегося в абсолютно неординарном положении.

Случай Александра II может служить убедительным аргументом в споре о роли личности в истории. Нередко великие государственные преобразователи становятся таковыми не столько из-за своих субъективных достоинств, сколько из-за величия ситуации, в которую помещает их жизнь.

На Александра Николаевича величие обрушилось само, не спрашивая. И заслуга царя в том, что он оказался на высоте «вызовов времени».

Александр не боялся выдвигать людей более умных и ярких, чем он сам – и не мешал им делать дело.

(рис 4 Александр II в зрелые годы. Фотография)

Давайте посмотрим, что это были за люди.

У наследника не было собственных политических убеждений, но они имелись у его брата Константина Николаевича (1827–1892).

Второй сын Николая I был убежденным и последовательным либералом. 

(рис. 5 Константин Николаевич. Фотография)

Константина определили в морскую службу и он оказался меньше подвержен строгому отцовскому контролю.

В девятнадцать лет великий князь уже командовал кораблем, а капитанская должность учит принимать самостоятельные решения.

В 26 лет Константин Николаевич возглавил морское министерство и превратил свое ведомство в генератор вольнолюбивых идей и кузницу новых кадров. Их будут называть «константиновцами».

Журнал «Морской вестник», освобожденный от цензуры, печатал смелые статьи по любым вопросам.

По ведомству Константина Николаевича охотно служили (или сотрудничали с ним) талантливые писатели передовых взглядов: И.А. Гончаров, А.Ф. Писемский, Д.В. Григорович. В общем, свежий ветер задул с моря.

Великий князь принимал самое активное участие в подготовке первых реформ, был их двигателем.

В 1857 году он стал членом Секретного (затем – Главного) комитета по крестьянскому делу и в полемике о земельном вопросе отстаивал интересы крепостных. Был он причастен и к другим важнейшим начинаниям: отмене телесных наказаний, переустройству судебной системы, оздоровлению финансовой политики, железнодорожному строительству.

Почти столь же заметную роль на первом этапе сыграла тетка Александра великая княгиня Елена Павловна (1807–1873), личность во всех отношениях симпатичная.

(рис 6 Елена Павловна. К. Брюллов)

Эта вюртембергская принцесса попала в Россию четырнадцатилетней невестой Михаила Павловича (самого младшего брата Николая I) завела собственный салон и заняла весьма заметное место в столичной жизни.

Ее Михайловский дворец стал центром интеллектуальной жизни. По четвергам там проходили так называемые «морганатические вечера» – в том смысле, что собирались без чинов, и члены императорской фамилии оказывались рядом с представителями мыслящей интеллигенции. 

В 1856 году великая княгиня, страстная сторонница крестьянской «эмансипации», устроила масштабный эксперимент: дала свободу пятнадцати тысячам собственных крепостных, разработав систему наделения их землей за выкуп.

Этот опыт очень пригодились при разработке тысячекратно более масштабной операции по освобождению всех российских крепостных.

Выдающийся русский юрист Кони в мемуарах называет Елену Павловну «главной или, во всяком случае, первой пружиной» этого великого свершения.

На старте преобразований было еще двое людей, которые перешли в новую эпоху из старой.

Из крупных сановников николаевской эпохи наверху вскоре остался только граф Дмитрий Николаевич Блудов (1785–1864).

Этого старого, опытного чиновника называли «хамелеоном» за способность мимикрировать к любым политическим веяниям.

(рис 7. Дмитрий Николаевич Блудов. А. Мюнстер)

семидесятилетний граф Дмитрий Николаевич взялся за подготовку реформ нового царствования со всей присущей ему добросовестностью.

Блудову принадлежит заслуга юридической проработки крестьянского освобождения и подготовки судебной реформы. В 1861 году этот распорядительный администратор возглавил Государственный совет и Комитет министров.

«Осколком» прежнего режима был и Яков Иванович Ростовцев (1804–1860).

(рис 8 Яков Иванович Ростовцев. А. Мюнстер)

В 1825 году он сообщил Николаю о планах заговорщиков за два дня до восстания, но при этом не назвал ни одного имени.

с 1855 года начинается его взлет.

Яков Иванович был близок к Александру – помимо прочих обязанностей цесаревич еще и шефствовал над военно-учебными заведениями, и Ростовцев состоял при нем начальником штаба.

Он возглавил Редакционные комиссии по составлению закона о реформах.

На этой работе, выдерживая яростные нападки крепостнической партии, Ростовцев надорвался и слег. Перед смертью, прощаясь с царем, он прошептал: «Государь, не бойтесь…»

Так вышло, что человек, предавший декабристов, которые мечтали освободить крестьян, три десятилетия спустя осуществил эту мечту. Поистине история – удивительный сценарист.

Но в основном александровская плеяда состояла из людей новых и относительно молодых.

Петр Александрович Валуев (1815–1890)

(рис 9 Карикатура на П. Валуева в сатирическом журнале «Искра», 1862 г.)

Был председателем Комитета министров.

Выдвиженцем Елены Павловны был Николай Алексеевич Милютин (1818–1872)

(рис 10 Николай Алексеевич Милютин. Ф. Меркин)

Это был настоящий работоголик, который в конце концов не выдержал нагрузки и сорока восьми лет, после инсульта, отошел от дел, а через несколько лет умер.

Некрасов назвал Милютина «честным кузнецом-гражданином», Тургенев на похоронах сказал: «В течение полутора десятка лет он был главой и душой тесного кружка верных слуг дела освобождения».

в области реформ армейских безусловное первенство принадлежало его старшему брату Дмитрию Алексеевичу Милютину (1816–1912).

Ему выпало прожить очень долгую жизнь – 96 лет.

Он родился через год после окончания наполеоновских войн, а умер за 2 года до Первой мировой и еще успел написать статью о применении автомобилей в войне двадцатого столетия.

При нем российская армия преобразовалась и модернизировалась, перешла от рекрутской системы к всеобщей воинской повинности, полностью перевооружилась. 

С первых же дней Милютин вел борьбу с телесными наказаниями и в конце концов полностью их запретил. Много средств тратилось на образование солдат, в массе своей поступавших на службу неграмотными.

(рис i_011 Дмитрий Алексеевич Милютин. А. Мюнстер)

Такой же эпохальной фигурой был Михаил Xристофорович Рейтерн (1820–1890), многолетний министр финансов.

Это тоже «константиновец», выходец из Морского министерства, где он занимался вопросами пенсионного обеспечения.

( рис i_012 Михаил Xристофорович Рейтерн. А. Мюнстер)

Михаил Христофорович считался кудесником бюджетной стратегии.

Это единственный из министров-реформаторов, не утративший своего значения и при Александре III – наоборот, в восьмидесятые годы он даже возглавил Комитет министров.

В описаниях Рейтерн выглядит идеальным технократом, человеком-машиной, жившим только интересами дела.

Обычный день министра выглядел так.

В восемь он вставал, в любую непогоду час гулял вдоль Невы, потом принимал посетителей, потом до пяти разбирал дела в кабинете, потом обязательно тратил один час на обретение новых знаний, с шести до восьми отдыхал и затем до полуночи опять работал.

Никакой личной жизни у Рейтерна не было, детей он не имел.

Пожалованный ему царем графский титул потом достался племяннику.

Самая яркая звезда последнего периода царствования – граф Михаил Тариэлович Лорис-Меликов (1824–1888).

Даже народовольцы, развернувшие широкий террор против представителей власти, сочли Лорис-Меликова человеком приличным и не включили его в список генерал-губернаторов, подлежащих умерщвлению.

( рис i_013 Михаил Тариэлович Лорис-Меликов. П. Брож)

В феврале 1880 года после ужасного взрыва в Зимнем дворце Лорис-Меликов был наделен очень широкими, почти диктаторскими полномочиями.

Лорис-Меликов ловко сочетал жесткость в охоте на террористов с мягкостью в отношениях с так называемым передовым обществом, чтобы отделить его от экстремистов.

«Лисий хвост – волчья пасть», – так отозвался о новом руководителе государственной политики близкий к народникам публицист Н. Михайловский.

Революционеры передумали миловать опасного слугу режима, и в 1880 году в графа стрелял некий молодой человек.

Лорис-Меликов проявил военную решительность: сцепился с террористом и отделался тремя дырками в шинели, а потом спокойно заметил, что пули его не берут.

Лорис-Меликову удалось в значительной степени переломить настроение либерального общества, и оно начало склоняться в сторону диалога с властью, вдруг заговорившей иным языком. Пошли толки о конституции. У графа действительно были идеи в этом направлении, но взрыв первого марта стал концом относительно «мягкой» эпохи и стартом другой, предельно суровой.

Описание александровской «команды» будет неполным, если обойти вниманием нескольких деятелей, не причастных к реформам либо даже враждебных им.

Во внешней политике России это был всё тот же имперский курс.

Почти все время (с 1856 года) этим направлением руководил князь Александр Михайлович Горчаков (1798–1883).

( рис i_014 Александр Михайлович Горчаков. А. Мюнстер)

Его сильный характер оказывали огромное, даже определяющее воздействие на внешнеполитический курс страны.

В «реакционном лобби», приобретшем большое влияние на государя во второй половине царствования, самое видное место занимал граф Петр Андреевич Шувалов (1827–1889).

Он возглавил обе тогдашние «спецслужбы»: и Третье отделение, и Корпус жандармов. Играя на страхе Александра перед террористами, да еще всячески раздувая опасность, Шувалов добился огромной власти.

Недоброжелатели окрестили этого временщика «вице-императором».

Поэт Тютчев в эпиграмме 1866 года писал:

Над Россией распростертой

Встал внезапною грозой

Петр по прозвищу Четвертый,

Аракчеев же второй.

Партию Шувалова называли «аристократической», и она занимала последовательно охранительные позиции.

(Рис i_015 Петр Андреевич Шувалов. Фотография)

Другой видной фигурой консервативной «фракции» был граф Дмитрий Андреевич Толстой (1823–1889).

Изначально он был «константиновцем», заведовал канцелярией Морского министерства. 

После общего поправения внутренней политики в 1866 году Толстого, который к тому времени являлся обер-прокурором Священного Синода, назначили еще и министром народного просвещения, то есть в его ведении оказались две части знаменитой уваровской триады: «православие» и «народность».

(рис i_016 Дмитрий Андреевич Толстой. Фотография)

Дмитрий Андреевич провел реформу среднего образования, которую многие сочли элитаристской. Она превратила университетское образование в сословную привилегию.

Но, министр сделал очень многое, чтобы хорошее образование можно было получить и на родине. Никогда еще в России не открывалось столько новых высших учебных заведений, лабораторий, образовательных курсов.

при Александре III, полном единомышленнике графа, Толстой опять будет востребован и обретет еще большее влияние, потому что возглавит министерство внутренних дел и политическую полицию.

Еще одна крупная историческая фигура, Константин Петрович Победоносцеве (1827–1907).

Он стал значительной персоной еще при Александре Николаевиче, так как воспитывал царских сыновей и в 1880 году сменил Толстого на посту синодского обер-прокурора, но по-настоящему развернулся только при Александре Александровиче, эпоху которого иногда называют «победоносцевской».

Таковы основные действующие лица царствования Александра Освободителя. Как мы видим, людей тусклых и заурядных среди них не было.

 В манифесте от 19 марта 1856 года о заключении мира помимо неуклюжего оправдания его унизительных условий содержалось и окрылившее всех обещание новых времен для России.

Этапы российской «революции сверху» были в точности такими же, как при другой Перестройке, случившейся в конце ХX века: сначала «перестановки в Политбюро», затем артподготовка Гласности и лишь потом сами реформы.

Кадровая замена растянулась на несколько лет, причем проводилась мягко, с раздачей наград и часто с назначением на какие-нибудь пышные, но не слишком значимые должности.

Тем не менее к концу пятидесятых годов состав правительства полностью переменился. 

Другим симптомом перемены государственного климата была широкая амнистия 1856 года, коснувшаяся жертв николаевских репрессий: декабристов, участников Польского восстания, петрашевцев.

Этим жестом милосердия в России традиционно начиналась всякая либеральная эпоха.

Было разрешено свободно ездить за границу и учиться в иностранных университетах. Вышло дозволение печатать ранее запрещенные книги.

Но плана реформ по-прежнему не было. Особенно пугала государя самая грандиозная и самая трудная из них: крестьянский вопрос. 

Впервые в российской истории решение большой государственной проблемы стало предметом общественного обсуждения. Лучшие умы России развернули дискуссию о том, как провести реформу, не разорив ни крестьянства, ни дворянства.

в 1858 году цензура разрешила журналам публиковать статьи по крестьянскому вопросу – по мысли властей, гласность должна была подготовить общественное мнение к реформе.

Давний оплот прогрессистов журнал «Современник» в условиях цензурного облегчения переживал период расцвета.

(i_017 «Звезды» журнала «Современник». наверху Толстой и Дмитрий Григорович; внизу – Гончаров, Тургенев, Александр Дружинин, Александр Островский).

Редактор Н.А. Некрасов не только печатал известных писателей – Тургенева, Толстого, Гончарова, – но и привлек к сотрудничеству радикальных критиков российской действительности вроде Н. Чернышевского и Н. Добролюбова.

Стали появляться статьи о необходимости переустройства всего общества и государства.

Смелые речи зазвучали и на всякого рода публичных мероприятиях, банкетах, благотворительных обедах.

Десятью годами ранее, в 1848 году, точно так же началась революция в Париже – память об этом была свежа.

Царь пошел привычным, то есть сугубо административным путем: создал секретный комитет по подготовке реформы. Но, работа не двигалась.

Тогда возникла другая сугубо аппаратная идея: придать освобождению вид инициативы, исходящей от самих помещиков.

Но, дворяне не хотели отпускать крестьян с землей, а в Петербурге отлично понимали невозможность подобного решения.

Разосланный по провинциям рескрипт привел к созданию дворянских комитетов по всем губерниям. Помещики взялись за разработку реформы, которая должна была уничтожить их как класс.

Появился уже не секретный, а всем видный Главный комитет по крестьянскому делу и Редакционные комиссии по обработке дворянских проектов.

Так в 1859 году, лишь на пятом году нового царствования, после смены членов правительства и подготовки общественного мнения, наконец началась системная разработка реформы, которая навсегда изменит Россию.

«Эмансипация».

Этот юридический термин, общепринятый во времена крестьянской реформы, означает «уравнение в правах». Он гораздо точнее выражает суть великого события, чем «отмена крепостничества». То, что у помещиков отобрали право владеть живой собственностью, было несравненно менее значимо, чем то, что миллионы и миллионы россиян обрели право быть гражданами.

Закрепощение превратилось в тормоз, мешавший развитию экономики.

В деревне был излишек рабочих рук, и помещикам приходилось кормить лишние рты, а в городах, на фабриках и заводах не хватало мастеровых – рынок рабочей силы практически отсутствовал.

Помещичьи хозяйства сплошь и рядом были нерентабельны и малопроизводительны, более половины имений к середине девятнадцатого века оказались в закладе.

Из-за низкой мобильности населения и его почти нулевой платежеспособности еле теплились товарно-денежные отношения.

Россия катастрофически отставала от Европы по части промышленного и капиталистического развития – что и было продемонстрировано Крымской войной.

Очень странная особенность российской эмансипации заключалась в том, что люди, которых она должна была облагодетельствовать, то есть крестьяне, в принятии решений не участвовали, и никто даже не спрашивал их мнения.

Подобный прецедент был бы слишком опасен. Великая революция осуществлялась только сверху и должна была выглядеть как проявление высочайшей милости, одобренной помещиками.

дворянство приняло правительственную инициативу в штыки.

в 1857 году литовское дворянство предложило освободить крестьян без земли.

Всем стало ясно, что вопрос о личной зависимости крестьян наверху уже решен, но оставалась другая важная проблема: что будет с землевладением, ведь главным богатством аграрной страны являлась земля.

самая горячая дискуссия развернулась вокруг земельного вопроса:

во-первых, отпускать ли крестьян с наделами и если да, то какого они будут размера;

во-вторых, получат ли помещики выкуп за свои потери, и какой.

суть подготовленной реформы состояла из следующих 4 тезисов:

1. Крепостные становились лично свободными и получали все гражданские права. Отныне они могли заниматься торговлей или промышленной деятельностью, свободно распоряжаться своим имуществом, получать образование, без разрешения вступать в брак, поступать на службу и так далее.

2. земля оставалась собственностью помещиков – в том числе и наделы, которые «свободные сельские обыватели» (новое официальное название крестьянского сословия) обрабатывали для собственного пропитания.

За право и впредь пользоваться своим участком крестьянин по-прежнему должен был платить барщиной или оброком.

Подобное положение дел объявлялось временным, а бывшие крепостные – «временнообязанными».

3. Крестьянская доля выделялась всей общине, которая уже сама распределяла землю между своими членами.

Пастбища, сенокосы и прочие угодья общего пользования находились в коллективном владении. Соглашение с помещиком о земле и повинностях тоже заключала община. Управлять ею должен был староста, избираемый на сходе – то есть вводились основы крестьянского самоуправления.

4. Переход крестьянских наделов из временной собственности в постоянную переносился на будущее, когда помещикам будет выплачена денежная компенсация за землю.

Роль государства в этой вроде бы частной сделке между продавцом и покупателем была тройной.

Во-первых, оно устанавливало размер выкупа.

Во-вторых, гарантировало, что операция осуществится.

В-третьих, помогало общинам сделать первый взнос – вносило 80% суммы.

Это была ссуда на 49 лет.

финансовые стратеги умудрились еще и заработать на этом «авансировании»: и на крестьянах, которые потом выплачивали государству проценты по ссуде, и на помещиках, поскольку из положенных им компенсаций вычитался долг за ранее заложенные имения – всего около трехсот миллионов рублей, которые иначе вряд ли когда-либо попали бы в казну.

Основная часть государственной выплаты производилась процентными бумагами, и это обязательство впоследствии покрывалось крестьянскими взносами.

По словам придворного историка С. Татищева, «обширная финансовая операция в сущности не стоила казне никаких жертв».

Цена получаемых наделов была завышенной, а личная свобода оказалась условной.

(Рис i_019 Чтение манифеста об освобождении крестьян. Б. Кустодиев)

Высочайший манифест, длинно озаглавленный «О даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей», был подписан Александром II в шестую годовщину воцарения, 19 февраля 1861 года. 

Были разочарованы и облагодетельствованные крестьяне.

Слухи о грядущей царской милости ходили в народе уже очень давно и породили множество надежд – главным образом на то, что всю помещичью землю бесплатно и навсегда отдадут тем, кто на ней трудится. Теперь же выяснялось, что много лет придется выплачивать огромные долги.

Вместо того, чтобы отвечать на вопросы озадаченных крестьян и разъяснять им непростой смысл правительственных мер, начальство кричало и грозило – других навыков общения с народом в России не было.

Волнения прокатились почти по всем великорусским губерниям.

Во многих случаях новых свободных граждан во имя порядка выпороли розгами. 

(рис i_020 Антон Петров открывает односельчанам правду. И. Сакуров)

Реформа правосудия.

Российский суд был несамостоятелен, закрыт от общества и несостязателен – подсудимому даже не полагался адвокат.

Часто вердикт выносился вообще в отсутствие обвиняемого. 

Преобразованный российский суд основывался на принципах состязательности, независимости, бессословности и открытости, то есть обретал все признаки полноценной судебной власти.

Состязательность означала, что отныне государству в лице обвинителя (прокурора или товарища прокурора) предстояло доказывать вину человека, которого будет защищать адвокат (присяжный поверенный), и вполне может оказаться, что частное лицо возьмет верх над исполнительной властью. Невероятно!

Более того: решать, кто прав в этом споре, тоже будет не государство, а представители общества – избранный судья или коллегия присяжных заседателей.

Но самым сильным потрясением для извечно закрытого российского общества была гласность судебного процесса.

(рис i_021 Оправданная. В. Маковский)

Судебная реформа была самым радикальным и последовательным из правительственных начинаний.

Ее успеху способствовала своего рода мода на службу в судебной системе, охватившая молодых, прогрессивно настроенных людей образованного сословия.

Все хотели учиться на юридических факультетах, поступать на службу в правовые учреждения, избираться мировыми судьями. Всякое громкое судебное разбирательство вызывало огромный общественный интерес. Быстро возникла плеяда блестящих, красноречивых адвокатов.

Недореформа самоуправления.

Если бы ко второй ветви власти, судебной, прибавилась бы еще и третья, представительная, Россия превратилась бы в классическую демократию, но так далеко планы царя-освободителя не заходили.

Поступаться своими полномочиями император не собирался и все проекты подобной направленности категорически отвергал.

Но, реформа местного самоуправления готовилась.  

Идея состояла в том, чтобы создать некие учреждения, которые, с одной стороны, ни в коем случае не будут являться местной властью, но в то же время помогут государству решать вопросы, справиться с которыми оно не в состоянии. Новая структура получила название «земской».

Ее параметры были определены «Положением о губернских и уездных земских учреждениях» (1864). Этот акт обычно называют Земской реформой.

Для финансирования своей деятельности земство могло производить сбор средств, приобретать имущество, накапливать капитал.

Всей этой немалой работой должны были руководить уездные и губернские собрания.

Закон принял меры предосторожности, чтобы крестьяне, не стали в собраниях слишком заметной силой. 

(рис i_022 В земском собрании. К. Лебедев)

Выходило, что государство снимает с себя значительную часть расходов по местному жизнеустройству и перекладывает их на обывателей, давая им взамен некоторое, очень ограниченное право этими расходами распоряжаться.

Несмотря на крайнюю ограниченность новых учреждений, они сумели сделать на удивление много для изменения условий жизни страны – еще и потому, что нередко приходилось строить с нуля, отчего перемены выглядели разительными.

Множество альтруистических, самоотверженных людей с головой ушли в земское движение и занялись улучшением городов. Постепенно стали появляться больницы, школы, библиотеки, музеи, театры. Частная инициатива оказалась много плодотворней казенного попечительства.

Со второй половины девятнадцатого века жизнь российской провинции будто воспряла, начала развиваться. Заслуга эта в первую очередь принадлежала новым людям – деятелям местного самоуправления.

Военная реформа.

Страну разделили на военные округа, устроенные по единому принципу.

В каждом имелись собственные управления по интендантской, артиллерийской, инженерной и медицинской части, а также военно-учебные заведения.

(рис i_023 Военная форма стала проще и удобней. Рис. В. Балашова)

Милютин учредил новую систему военного образования. 

К 1880 году в стране существовало 27 офицерских училищ.

Содержание огромной постоянной армии лишало страну множества рабочих рук. 

В 1874 году Милютин провел реформу, преобразовавшую вооруженные силы.

Вводилась всеобщая воинская повинность, распространявшаяся на все сословия, в том числе и дворянское, которое уже больше ста лет было освобождено от какой-либо обязательной службы.

Это был почти такой же важный шаг в сторону классовой эмансипации, как освобождение крепостных. 

Каждый год в ноябре все здоровые двадцатилетние юноши должны были являться на призывные пункты.

Мобилизовали не всех, а только тех, кому выпадет жребий. Квота менялась в зависимости от текущей потребности в пополнении. Попавшие в армию отбывали шестилетний срок службы, а затем еще девять лет числились в резерве.

Во флоте служили семь лет, но в запасе состояли только три года.

Эта гибкая система обеспечивала вооруженные силы ровно тем количеством солдат, которого требовала ситуация.

На конечном этапе Крымской войны под ружьем находилось два миллиона триста тысяч человек.

После перехода на всеобщую повинность численность вооруженных сил сократилась – до 750 тысяч, но при всеобщей мобилизации 1876–1878 годов, с учетом резервистов, армия увеличилась более чем вдвое.

Нижние чины теперь обучались меткой стрельбе, гимнастике, тактике – и в обязательном порядке грамоте, так что служба в армии для огромного количества крестьянских парней становилась еще и школой.

в России началось масштабное перевооружение пехотных частей.

флот практически пришлось создавать заново, потому что при Николае адмиралтейство по старинке всё держалось за парусные корабли.

Поэтому Черноморскую эскадру пришлось затопить без боя. В 1855 году паровой флот империи состоял всего из девяти фрегатов на парусно-колесном ходу.

в первые послевоенные годы главные усилия тратились на обучение экипажей и модернизацию верфей.

Едва только в казне завелись деньги, началось строительство броненосных кораблей (с 1864 года). Были модернизированы судостроительные заводы.

В 1873 году вступило в строй первое крупное броненосное судно – фрегат «Князь Пожарский», обошедшийся в полтора миллиона рублей.

Четыре года спустя – первый броненосец «Петр Великий» (более двух миллионов рублей); он станет рекордсменом по долголетию и закончит свою службу только в 1959 году. Прослужит 82 года.

(Рис i_024 Первый броненосец «Петр Великий». Литография конца XIX века)

Унизительные условия Парижского мира 1856 года и Балканский вопрос делали новое столкновение с Турцией неизбежным.

Вооруженные силы России не просто модернизировались, они готовились к большой войне.

Финансовые эксперименты.

первой мерой нового правительства стала жесткая экономия, но здесь сразу же – по привычке решать все проблемы административным путем, за счет населения – была совершена грубая ошибка

 Государство резко понизило процент выплат по банковским вкладам, вследствие чего владельцы счетов начали массово изымать свои средства. За несколько месяцев была истребована треть всех вкладов и произошел отток капиталов за границу.

Тогда увеличили выпуск кредитных билетов, масса которых стала быстро расти и к 1862 году превысила 700 миллионов, что неминуемо привело к обесцениванию бумажных денег.

(рис i_025 Кредитный билет)

Главным новшеством стало учреждение так называемой «единой кассы», то есть централизация движения денежных средств.

Раньше у каждого ведомства был собственный бюджет. Теперь все деньги стали проходить через министерство финансов и его региональные отделения – казначейства, по единым правилам.

Еще одно новшество, совершенно в духе времени: открытость. Раньше государственные расходы по всем ведомствам считались тайной.

С 1862 года подробная роспись доходов и выплат публикуется для всеобщего сведения, то есть становится достоянием общества – и может им обсуждаться.

Банковская реформа началась с учреждения Государственного банка (с капиталом в 15 миллионов рублей), который открыл свои отделения по всей России и среди прочего стал выдавать кредиты на торгово-промышленные цели.

А в 1862 году было дозволено и частное кредитование.

Вышло «Положение о городских общественных банках», давшее старт российскому финансовому предпринимательству. К концу царствования в империи работало почти триста частных банков, оперировавших суммарным капиталом в двести миллионов рублей. Эти деньги активно работали на развитие капитализма.

Другим двигателем развития стала переориентация государственной инвестиционной политики.

В 1866 года было принято решение сократить все «непроизводительные издержки» (включая военные расходы) во имя ускоренного строительства железнодорожной сети.

Повсюду возникли акционерные общества по строительству частных дорог.

За десятилетие с 1866 до 1876 года в строительство железных дорог было вложено полтора миллиарда рублей.

Проложили 20 тысяч верст рельсов, и эта «железнодорожная революция» сделала для развития российской экономики больше, чем любые государственные постановления. Экспорт и импорт выросли в десять (!) раз. Еще выше был рост внутреннего товарного оборота.

(рис i_026 Акция Курско-Киевской железной дороги)

Министерство финансов учредило специальный Совет торговли и мануфактуры, способствовало созданию товарно-сырьевых бирж в крупных городах империи.

прошла операция по повышению «пьяного дохода» государства.

Новая система, введенная с 1863 года, позволяя любым частным лицам продавать спиртное, но облагала особым налогом каждую бутылку.

Питейные сборы при подобном порядке увеличились. Такой же акцизный сбор был установлен для торговли табаком, солью и сахаром.

С 1874 года образовалась тенденция к стабильному профициту бюджета России, и на 1 января следующего года в казначействе накопилось свободных остатков на 40 миллионов.

Реформа образования.

В 1864 году было издано «Положение о народных училищах», которое до некоторой степени расширило систему низового образования. Теперь начальные школы можно было создавать земствам и даже частным лицам.

(рис i_027 В сельской школе. В. Маковский)

С шестидесятых годов во всех мало-мальски значительных городах появляются женские гимназии семиклассного цикла.

За пределами среднего образования девушек поначалу допускали только к педагогике да акушерству. Те, кто желал получить иную профессию, должны были уезжать за границу. 

Университеты открылись в Варшаве, Одессе и Томске, то есть их стало уже десять.

Еще деятельней развивали высшее техническое образование. К концу столетия в России будет уже 60 профильных институтов.

В целом система российского образования в точности соответствовала анатомическому строению всего общества: светлая, но очень маленькая голова на огромном, немытом теле. 

Реформы реформами, но прежде всего Россия оставалась империей и жила имперскими интересами.